Алина Кускова - Любовь, или Кошка на окошке

— За талант — стоя! — воскликнул брат. — Кстати, я Аркаша.

Женька и рада была бы сесть, да только ни стульев, ни диванов поблизости не наблюдалось. На стенах висело несколько картин с непонятными нормальному человеку изображениями, все до одной похожие друг на друга. По крайней мере, Женьке так показалось.

— Шедевры, — кивнул на картины брата Аркаша. — Через несколько лет каждое полотно будет стоить десятки тысяч, и, заметьте, не рублей. Смотрите, особенно та!

— Это «Афродита», — пояснил художник, подводя Женьку ближе к картине.

Женька честно старалась разглядеть в мазне женский силуэт, но так и не смогла. Огляделась по сторонам в поисках поддержки, но из посетителей никого, кроме нее, в зале не было. Может быть, они толпились в буфете, где пили шампанское во славу искусства?

— Будет хорошо смотреться над постелью, — продолжал Аркаша. — Возбуждает мужское начало и повышает женское либидо.

Женька отчего-то пожалела, что зашла сюда, а не прошла прогулочным шагом до набережной. Братья не вызывали у нее отторжения, а вот картины — да. С другой стороны, Женька была провинциалкой, мало смыслила в столичных перфомансах. Кто знает, может, Аркадий прав, и эта Афродита действительно возрастет в цене — с десятка рублей до полутора тысяч. Ведь столько краски на нее извел Антоша! Нужно же ее как-то окупить.

— Пятьдесят тысяч, и она ваша, — горячо пообещал Аркаша.

— Что?! — обомлела Женька.

— Тридцать.

— Но я…

— Десять тысяч, заметьте, рублей, и Афродита повиснет над вашей постелью!

— Но я не хочу, чтобы у меня над постелью кто-то вешался!

— Пять тысяч. И ни копейкой меньше.

И зачем она только сюда зашла?! Ничего толком не успела посмотреть, а ее уже записали в покупательницы.

— Вашей маме в Урюпинске очень понравится.

— Моя мама не там.

— С упаковкой в два раза дороже. Еще почта сдерет за неформатный объем. Лучше провозить поездом или электричками. Без рамы скину пятисотку.

— Не нужно!

— Не нужно навязывать искусство ничего не понимающим людям! — обиделся художник Бакланов, опрокидывая залпом бокал шампанского.

— Отчего же, я понимаю, — промямлила Женька, ругая себя за такое безволие.

— Торг в таком месте неуместен.

— Вы обещали скинуть, — вздохнула Женька, понимая, что ей не уйти отсюда без шедевра.

— Хотите картину без рамы?

Женька посмотрела на Афродиту. Без рамы она вообще никак картину не напоминала.

— Нет.

— Вот и хорошо. Платите семь тысяч, и она ваша.

— Вы говорили про пять, — обомлела Женечка.

— Наценка за аренду, — ничуть не смутился Аркадий, брат таланта. — А что прикажете делать?! Талантам негде бесплатно показывать свое мастерство! Эй, там! Заворачивайте экспонат. Он продан. Куда доставить?

— За доставку тоже платить?

— А как же, голубушка?! — воскликнул брат художника. — Вспомните, в каком мире мы живем. Таланту невозможно пробиться сквозь гущу бюрократической волокиты.

— А при чем здесь это?

— В том-то и дело, что ни при чем! А надо бы.

— Вы меня запутали, — призналась Женька.

В это время из другого зала появился рабочий, снял картину и упаковал в большой полиэтиленовый мешок.

— Что-то еще? — не понял Женечкиного замешательства Аркаша. — Возьмете и «Рождение Помпеи»?! Пятьдесят тысяч, и она ваша.

— Последний их день, может быть? — сомневаясь во всем и вся, уточнила-таки правдолюбка Женечка.

— Нет, у нас рождение, — удивленно заявил Аркадий. — Тридцать…

— Нет! Рождение не возьму. Карточки принимаете?

Женька еле унесла ноги из этой галереи, волоча за собой большую картину. С нее содрали восемь тысяч — добавили процент за обналичивание. И все равно она была рада, что отделалась малой кровью. Хотя сумма для нее очень даже ощутимая!

Гулять больше не хотелось, да и ноша тянула домой.

Женька осторожно открыла дверь квартиры, на цыпочках прошла к себе в комнату, прижимая Афродиту к груди. Закрыв дверь, осмотрелась. Итак, она совершила самую глупую покупку в своей жизни. И куда теперь ее девать? Не маме же ее везти в Урюпинск! Уф, конечно, в другой город. Наобщаешься с безумными художниками, как тебя зовут, забудешь… Разумеется, мама от этого полотна в восторг не придет. Значит, придется вешать картину в этой комнате. Но разрешит ли Ольга Геральдовна дырявить стену? Женька решила не рисковать, прислонила шедевр к столу, отошла на несколько шагов и попыталась полюбоваться приобретением.

В это время открылась дверь, и в комнату вошла Матильда. Увидев полотно, кошка выгнула спинку, поставила хвост трубой и зашипела.

— Вот, — согласилась с ней Женька, — и у меня похожая реакция. Что делать?

— Матильда к вам зашла?! — поинтересовался в открытую дверь Евгений. — Я ей воды налил. Бутилированной.

— Хорошо, — рассеянно кивнула Женька.

— Что это? — замер на пороге ее комнаты Евгений. — Какая экспрессия!

— Думаете? — склонила голову набок Женька. Решив, что так она лучше увидит то, что видит он.

— Возбуждает, — выдал Евгений, — аппетит. Ее нужно повесить на кухне! Несите ее туда, я возьму молоток.

Аппетитная Афродита вскоре повисла над кухонным столом, наполняя своим жизнелюбивым колером все пространство. Женьке даже понравилось.

— Где приобрели? У Бакланова?

— Как вы догадались? — удивилась Женька.

— Так он всех не местных, зашедших к нему в салон, убеждает купить свое шедевральное полотно, — усмехнулся Евгений.

— Это был не салон, а выставочный зал, — пробурчала Женя. — Небольшой.

— Блажен, кто верует, — покачал головой Евгений. — Это магазин. Вы, Евгения, временами бываете слишком добрая. Нужно уметь говорить «нет», если вам чего-то на самом деле не хочется. И не только мне. Но картина прикольная. Попьем чайку?

Женька улыбнулась. Да, она действительно поддалась порыву и не смогла устоять перед натиском творцов-профессионалов. Картина необычная, явно не для кухни, но этому троглодиту аппетит ничем не испортишь. Да не очень-то и хотелось портить ему аппетит именно сейчас.

Матильда пришла на кухню вместе с ними, но от картины держалась на расстоянии. Наверное, решила Женька, красками еще пахло. Не могла же кошка по-человечески оценить экспрессию и аппетитность полотна. Или могла? Мотька — очень умное животное. Вот если бы Женька взяла ее с собой, то точно сэкономила б восемь тысяч!

— Восемь тысяч? — переспросил Евгений. — Вам еще повезло. Бабулю, когда она тоже вот так зашла на его якобы выставку, этот художник раскрутил на двадцать пять.

Женька с удивлением поинтересовалась:

— И что Ольга Геральдовна купила?

— Статуэтку Великого Могола. Из его собственного кургана, насыпанного близ Тбилиси.

— Она не могла этому поверить! — усомнилась Женя, помня, насколько здравым рассудком обладала.