Галина Маркус - Сделка

– Папик… – мрачно ответил Брюсов. – Не мути мне душу, Ир. Меня от этой статьи тошнит. Я и не говорил там практически ничего, все Лизкина редакция. Да и фотки эти постановочные… Воронич просил – надо было напомнить о себе, сказать пару слов о будущем фильме.

– Ну что ты! Ты так искренне все рассказывал, – ехидно улыбнулась Ира.

Она действительно купила журнал несколько дней назад, но в ее «архив» он не попал. Ира выкинула его в первую попавшуюся урну. В частности, на вопрос корреспондента: «Как вы нашли свою любовь?», Брюсов ответил:

«Такая девушка, как моя Лиза – это просто редкий дар судьбы. Наверное, я не раз обижал ее, но всегда понимал – она все, что у меня есть в жизни. Это тот человек, к которому я всегда могу придти, уверенный, что меня любят и ждут. Иногда я смотрю на нее и думаю – за что мне так повезло?»

– Знаешь… Даже хотел специально позвонить и сказать, чтобы не читала, – поморщился он. – Там ни слова правды. Да и не я это все сочинял, говорю же…

– А я поверила, очень убедительно, да и по смыслу точно, – весело улыбнулась Ирина. – Да ты всегда был убедителен, даже когда говорил одно и то же разным девушкам.

– Тебе я говорил правду, – Саша мрачнел на глазах.

– Ой, Саш… Не смеши меня. Ты так талантлив, что у меня нет никакой возможности отгадать, когда ты врал, а когда нет. Да и желания, если честно, тоже. Что-то мы с тобой свернули не туда, тебе не кажется? Давай лучше о кино. Тебе уже поступили новые предложения?

– Ну да, я лгун и подлец! – Брюсов поворачивать обратно не собирался. – А у тебя появился мужчина, да? Он-то, конечно, не мне чета, надо думать, порядочный и честный.

Ира встала и молча начала убирать со стола чашки.

– У тебя с ним серьезно, – тихо поинтересовался Саша за ее спиной, – или – так?

Ира обернулась:

– А у меня со всеми «или так». Не заметил?

– Кто он? – настойчиво продолжал Брюсов.

– Саш, тебе пора. Тебя ждет твой редкий дар судьбы.

– Ира!

– Мы можем сказать друг другу что-нибудь еще? – сухо спросила она.

Саша нахмурился.

– Да, пожалуй, все сказано.

Он тоже поднялся с места:

– Придешь на премьеру?

– А когда премьера?

– Может быть, даже в июне. Воронич работает быстро. Что не мудрено при таком финансировании.

– Вряд ли, – усмехнулась она своим мыслям. – Но я обязательно посмотрю вас на DVD.

– Я могу тебе еще позвонить? Или твой друг ревнив?

– Звони, – Ира пожала плечами. – Только не знаю, о чем мы будем говорить.

– Просто послушаю твой голос…

– Саш, зря мы решили остаться друзьями, – вдруг сказала Ирина. – Это тяжелее, чем я думала. Я лучше буду собирать о тебе газетные вырезки.

– А ты собираешь? – Саша смотрел на нее, и в его глазах в этот момент ясно читались и страдание, и жалкая надежда.

Или он снова играет?

– Собираю. Только автографа твоего у меня нет до сих пор. Исправим? – улыбнулась она.

– Он тебе не нужен. Подпиши лучше мне свой роман.

Ира подумала секунду и кивнула. Подняла с полу книжку, вернулась на кухню и написала: «Дорогому мне человеку Саше Брюсову, от автора».

Протянула ему, он прочитал вслух, хмыкнул, но молча взял книгу под мышку.

– Где будешь прятать от Лизы? – поинтересовалась она.

– В книжном шкафу, – скривил губы Брюсов. – Она туда не заглядывает.

Взгляд у него теперь стал совсем потухший.

– У тебя синяки под глазами, – заметила Ира, – даже в «Семи днях» заметно…

– От неправильного образа жизни.

– Надеюсь, не пьешь? – встревожилась она.

– Тебя ведь это уже не волнует, верно? А вот ты прекрасно выглядишь. Извини за запоздалый комплимент.

Она иронично кивнула. Ну да, прекрасно… Только утром ее выворачивало над раковиной.

– До встречи, – сухо произнес Брюсов.

Стена между ними никуда не делась, осталась на прежнем месте. Значит, она все сделала правильно. Забавно, вспомнила Ира, в последний раз, когда Брюсов уходил из этой квартиры, они даже не попрощались.

– До свидания, Саш…

Она устало моргала на яркий свет в коридоре, стараясь не думать о том, что вряд ли когда еще увидит Сашу, и борясь с желанием подойти и прижаться к нему.

Он уже открывал дверь, когда Ира запоздало вспомнила:

– Спасибо тебе за издательство!

Брюсов медленно повернулся и ушел, как ей показалось, в каких-то сомнениях. Заперев за ним, она принялась подбирать книги. «Надо же, мой роман», – думала Ира. Чудно! И кому это теперь надо, непонятно? Ну, одну Верке, одну – родителям. Димка такое читать не будет.

Десять, двенадцать… Пачка была неровная, не удержалась в руках и с грохотом рассыпалась по полу, больно ударив Ирину по ноге. И тогда она села рядом на коврик и разревелась.

***

Недели через две позвонила Оленька, с которой не общались со времен фестиваля в Болгарии. Она сообщила радостную новость: у нее родился сын, и они недавно выписались из роддома. Ирина от души поздравила. Стала расспрашивать, где Оля рожала, как проходили роды, интересуясь подробностями – самой ведь скоро.

И в какой-то момент ляпнула, повторяя собственные мысли:

– Я тоже хочу мальчика. Но кто будет, тот будет, лишь бы здоровый.

В трубке повисла пауза. И только в этот момент Ира поняла, что сказала. Ну, и ладно, тем лучше. Когда-нибудь все равно бы узналось.

– Ты беременна? – осторожно спросила Оля. – И какой срок?

– На третьем. Еще столько предстоит… Везет тебе – отмучилась!

– И… от кого, если не секрет?

Может, Оля думает, что Ира до сих пор тайком встречается с Брюсовым?

– От своего друга. Мы вместе работаем, – призналась Ирина.

– Вы поженились?

– Пока нет… Может, после того, как родится ребенок. Сейчас мне не до свадьбы, – она повторила то, что обычно говорила маме и Димке.

– Ясно… Брюсов знает?

– Теперь будет знать…

– Если не хочешь, я не скажу, – испуганно пролепетала Оленька.

– Можешь говорить, какая разница? У него свои проблемы.

– Ир… я ведь… меня ведь… В общем, я рада тебя слышать, но… Меня Петька просил позвонить. Говорит, Брюсов обнаружил, что у тебя кто-то есть, места себе не находит. Просил узнать, насколько все серьезно.

«Нетрудно было догадаться», – подумала Ира.

– Ну, и передай, что серьезно. Не переживай, Оленька, я понимаю. Можно, я тебе буду звонить, если какие вопросы насчет ребенка или врачей?

– Конечно, дорогая, звони, – голос Ольги был расстроен, – обязательно звони…

Ну, вот и все. Все концы обрублены, надежды больше нет. «А какая надежда тебе нужна? – уговаривала себя Ирина. – Не будь собакой на сене. Ты никогда не сможешь его простить, а даже если бы и смогла… Расстаться с Лизой и снова все потерять – он не захочет. Так что смирись, наконец, и пойми – вы разные люди, и ваши пути разошлись навсегда».