Джастин Харлоу - Муки ревности

— Считается, что эту комнату навещает дух одного из Килгаринов, который в восемнадцатом веке совершил самоубийство из-за карточных долгов, — сказал Зан, когда они прошли в библиотеку.

— Тут есть и другие привидения? — спросила Шаннон, глядя на длинную галерею.

— Да, конечно. Идем. — Зан подвел ее к высокому окну, по которому барабанили капли дождя. Окно выходило в сад на другой стороне замка. Аккуратно подстриженную лужайку пересекала ведущая к озеру широкая дорожка, усаженная тисами.

— Считается, что незадолго до дня святого Иоанна в безветренную ночь здесь можно услышать шорох шелковых платьев по гравию и звуки клавесина.

— Знаешь, эта комната мне нравится больше всего, — оглядевшись по сторонам, сказала Шаннон. Длинная галерея имела легкомысленный и романтический вид, чем сильно отличалась от остальных помещений замка, подавлявших своей основательностью. Шелковые шторы придавали бледному свету ирландского дня медовый оттенок.

— Выглядит немного хаотично. Видимо, здесь уже начали готовиться к субботнему балу, — сказал Зан.

При упоминании о бале Шаннон непроизвольно сжала его руку. Мысль о том, что так скоро здесь появится много народу, приводила ее в замешательство. Но в конце концов, она согласилась приехать в Килгарин именно потому, что поняла, как много значит для Зана ее присутствие. Гости, которые приедут в субботу, были знакомы с Розмари и станут относиться к Шаннон по меньшей мере настороженно.

— Оркестр расположится на помосте — вон там, — жестом показал Зан. — Это помещение было специально построено для роскошного бала в честь королевы Виктории, когда она приехала осмотреть Килларнейские озера. Как говорят, за час до начала торжества рабочие еще золотили потолок.

— Надеюсь, что в субботу не случится ничего подобного, — сказала Шаннон, и оба засмеялись.

Взяв ее за руку, Зан закружил Шаннон в вальсе, затем остановился и поцеловал.

— Давай выпьем чаю. Ну как, отвечает ли Килгарин твоим ожиданиям?

Шаннон почувствовала, что Зан очень гордится своей собственностью, домом, достойным лорда, коим он являлся.

— Он гораздо больше, чем я могла себе представить. Но если честно, Зан, я никогда не смогла бы жить здесь слишком долго.

— Но тебе нравится? — настаивал Зан.

— Ну конечно. Кому это может не нравиться? Но, говоря по правде, для меня он символ того, что нас разделяло.

— Я понимаю. Но теперь все по-другому. Килгарин станет домом для всех нас: меня, тебя, Патрика, Саффрон и всех других членов семьи, когда они появятся.

Они никогда не касались вопроса о детях, но теперь, когда между ними не стало недомолвок, эта тема приобрела новое, важное значение.

— Ты хочешь, чтобы у нас были еще дети? — спросила Шаннон.

— Я хочу, чтобы у нас было столько красивых, ясноглазых детей, сколько ты мне подаришь, — прошептал Зан, целуя ее в ухо.

Они пили чай, сидя у огня в гостиной наверху. В книжном шкафу стояли книги в кожаных переплетах, на стенах висели гравюры, изображавшие знаменитые ирландские замки — Кэстлтаун в графстве Килдар, Бэллэнтри-хаус в Уотерфорде, Данбой-Кэстл в Уэст-Корке. Все эти названия были знакомы Шаннон.

— Может быть, хочешь прогуляться в саду, пока не стемнело?

— Ну конечно, если дождь прекратился.

— Думаю, что да, — сказал Зан, выглянув в окно.

Шаннон глядела на его силуэт и думала о том, как они будут заниматься любовью. Это ее беспокоило. Днем раньше, проговорив полночи в ее квартире, они устали так, что целомудренно проспали вместе до самого утра. С момента прибытия в Килгарин Шаннон постоянно упрекала себя за поспешное решение — нужно было немного подождать и затем отправиться в Сейян. Но тут же понимала, что так она сама себя загнала бы в старую западню. Их совместная жизнь должна протекать не в Сейяне, а в Лондоне и Килгарине.

Вскоре они шли по усыпанной гравием дорожке к озеру, обсуждая планы Зана относительно Килгарина.

— Как я понимаю, это означает, что ты будешь проводить здесь больше времени — то есть я хотела сказать «мы», дорогой.

— Думаю, что да. Тебе это ужасно не нравится?

— Это будет настоящей пыткой, — с притворным ужасом сказала Шаннон, подойдя к озеру. Дорожка кончалась ступеньками, ведущими на террасу. Крылатые каменные кони поднимались на дыбы рядом с Посейдоном, поднимающимся над озером.

Шаннон облокотилась о балюстраду, задумчиво глядя на буки, вязы, ивы, роняющие листья в темную воду. Она так и не продумала, как изменить свою жизнь, чтобы соединить ее с жизнью Зана, хотя это следовало сделать уже очень давно. Разрыв с прошлым Шаннон начала с того, что написала письмо Амадео, которое передала через Фиону. В нем Шаннон сообщала о предстоящем браке с Заном. Глядя на озеро, она вспомнила тот осенний день в Ле-Турель, когда убежденно сказала Амадео, что рано или поздно они с Заном будут вместе. Теперь, когда это стало реальностью, Шаннон поняла, что никогда не представляла себе, насколько трудно будет обо всем сообщить Амадео. Шаннон уже начала сожалеть о чересчур оптимистичном тоне письма, который не оставлял возможности отступления. Не оборачиваясь, Шаннон сказала последнее «прости» своей прежней жизни. Пожалуй, ее тон был чересчур самодовольным, чересчур победным, но теперь поздно что-либо менять.

Через некоторое время, когда рука об руку с Заном они возвращались в замок, Шаннон поняла все значение происходящего: здесь находится родовое гнездо графов Килгарин, и ее сын когда-нибудь станет одним из них.

Они ужинали в столовой, оформленной в бледно-розовых тонах, под сверкающей хрустальной люстрой, которая отбрасывала свет на льняную скатерть и старинный дорогой фарфор. Они сидели вдвоем за огромным столом — Зан в смокинге, Шаннон в длинном платье из красного кашемира. Этот длинный, пустой стол завтра будет накрыт для банкета перед балом. Все в Килгарине было чересчур большим. Просто необходимо, чтобы этот дом был наполнен смехом, друзьями и детьми.

— О чем ты думаешь? — нежно спросил Зан, наполняя ее бокал.

— Думаю о том, как сильно отличается Килгарин от Сейяна. Так странно видеть тебя в этой одежде. Мне до сих пор кажется, что мы сидим вдвоем на маленькой кухне.

— Знаешь, у меня было точно такое же ощущение, когда я приехал в Париж прошлой ночью. А ведь кажется, что пролетели годы, правда? Увидев тебя во всем великолепии, я просто онемел. Я понимаю, что это глупо, но я скорее предпочел бы увидеть девушку в джинсах и в фартуке — такую, к которой привык.

— Она все еще здесь. В отпуске, — прошептала Шаннон, когда Зан поцеловал ее руку.

— Шаннон, я вот что придумал. Давай объявим о нашей помолвке завтра на балу. Там будут некоторые из моих самых близких друзей, и я думаю, настало время вытащить тебя на свет Божий. Я хочу, чтобы все узнали о наших отношениях, и таким образом можно будет положить конец всем спекуляциям. Кроме того, чем скорее мы это сделаем, тем лучше для Патрика.