Элис Клейтон - Уолбэнгер (ЛП)

— Я сейчас! — крикнула я, и сама посмеялась над своими словами. Когда я потянулась к дверной ручке, я заметила, что мои пальцы были в шоколаде. Не желая пропадать добру, я быстро облизала их и открыла дверь.

Там стоял довольно измученный Саймон.

— Что ты здесь делаешь? Ты же должен был вернуться домой только...

— Только поздно ночью. Я знаю. Но я поменял билеты, — и прошел мимо меня в квартиру.

Я закрыла дверь, повернулась к нему, разгладила фартук, чувствуя на нем кусочки печенья.

— Ты поменял билеты на ранний рейс? Зачем? — спросила я, обходя его стороной.

Саймон посмотрела по сторонам, широко улыбнулся при виде горы печенья, разнообразных пирожков, расставленных на подоконнике, алюминиевую форму с хлебом с цуккини, тыквенным хлебом, клюквенно-апельсиновым хлебом. Все это было сложено кирпичиками на обеденном столе. Он еще раз улыбнулся, затем повернулся ко мне, убирая с моего лба изюм, который я даже не заметила.

— Ты расскажешь мне, почему сымитировала?

Ошарашенная, я стояла с открытым ртом, когда Саймон пошел прямо к выпечке. Он обошел рассыпанный сахар, провел пальцем по миске с шоколадом. Я протяжно выдохнула, повернулась к столу, встав к нему лицом, и начала взбивать тесто, которое стояло и поднималось в миске.

Как он узнал? Как он понял? Я перевернула и замесила тесто, на воздушный и липкий бриошь — чувствуя как мое лицо начало гореть. Мне казалось, мне удачно удалось это скрыть. Я посмотрела на него, когда он слизывал шоколад с пальца, и его глаза следили, как мое замешивание, перешло в настоящее издевательство над тестом. Я старалась все свое непонимание о жизни без «О» выместить на бриоше. Черт возьми.

Его палец теперь был абсолютно чист, он убрал локон моих волос мне за ухо, а я продолжала месить/бить тесто. Я моргнула, когда он прикоснулся ко мне, и перед глазами тут же всплыл его образ, нависший надо мной.

— Ты не хочешь об этом поговорить? — тихо сказал он, проводя носом по моей шее. Я начала прижиматься к нему, но тут же одернула себя.

— О чем именно мы должны поговорить? Я не понимаю, о чем ты. Ты плохо соображаешь из-за часовых поясов? — радостно сказала я, избегая зрительного контакта, и разговора на эту тему. Удастся ли мне убедить, что из нас двоих сумасшедший именно он ? Проклятье, как он узнал?

— Куколка, поговори со мной, — попросил он, уткнувшись в мою шею. — Если мы хотим продолжить отношения, нам нужно говорить друг с другом.

Говорить? Говорить-то я могла. И ему следует знать, что вероятно до конца жизни он будет скитаться со мной по земле в поисках пропавшей «О». Я взяла шарик теста, и швырнула его в стену. Он прилип, и медленно скатился вниз. В детстве я любила так баловаться с тестом. Я развернулась к Саймону, мое лицо все еще покрасневшее, но теперь более безразличное.

— Что ты хотела приготовить? — спокойно спросил он, указывая на тесто.

— Бриошь. Я хотела испечь бриошь, — быстро и довольно нервно ответила я.

— Готов поспорить получилось бы очень вкусно.

— С ним много возни, даже слишком.

— Мы можем попробовать еще раз. Я с радостью тебе помогу.

— Ты не понимаешь, на что соглашаешься. Ты хоть понимаешь как это сложно? Сколько всего нужно сделать? И сколько времени это займет?

— Хорошее случается с теми, кто ждет.

— Господи Саймон, ты даже не понимаешь. Я очень этого хочу, даже больше чем тебя.

— Из него же делаю сухарики, я прав?

— Погоди, что? О чем ты, черт возьми, говоришь?

— О бриоше. Это же разновидность хлеба? Эй, хватит биться головой о столешницу.

Гранит казался таким прохладным по сравнению с моей разгоряченной кожей, и я стала биться с меньшей силой, когда услышала панику в его голосе.

Он знал и все еще был здесь. Он стоял на моей кухне, одетый в голубой кардиган, который оттенял его сапфировые глаза, и делал его тело приятным, теплым, сексуальным, мужественным, и невероятно прекрасным. И рядом стою я, вся в меду и изюме, бьющаяся головой о столешницу, после того как загубила бриошь.

Загубила бриошь, м-да... прекрасное название, так, сосредоточься Кэролайн!

Сердце было готово выскочить из груди, когда я увидела его у двери. НК начала сокращаться при виде его. Мозг был в шоке, и на мгновение не мог поверить, но сейчас, проанализировав сложившуюся ситуацию, он выбрал его как самого лучшего кандидата, и ни время ни расстояние не помешают ему дойти до назначенной цели. Кости выпрямились, зная, что прямая осанка, лишь украшает — и с этим не поспоришь. Нервы же... затрепетали.

Почему. Почему. Он хотел знать почему. Я смотрела на него между ударами... эммм... и выглядел он очень сосредоточенным. Я же... моя голова и правда начала побаливать. Я была уставшей, ошеломленной и неудовлетворенной. Может даже слегка придурковатой?

После последнего удара, я выпрямилась, но покачнулась влево. Обретя равновесия, я вздохнула и заговорила.

— Ты хочешь знать почему?

— Да, хотелось бы. Ты больше не будешь биться головой?

— Боже правый, больше никаких ударов. Ладно. Почему? Дело в том... — я заходила по кругу из шоколадных чипсов и орехов пекана, которые валялись на полу рядом со столешницей. Я посадила Клайва на стол, дала ему грецкий орех, который он теперь гонял своими лапками. По всему полу был беспорядок, как и в моих мыслях. Соберись. — Саймон ты хоть раз слышал о Пиццерии Парлори?

Надо отдать ему должное, Саймон слушал меня. Он слушал, пока я наворачивала круги вокруг столешницы, свирепствуя и разглагольствуя. Я сама едва понимала свои слова:

— Вайнштейн... одна ночь... пулеметчик... Оно ушло! Ночи напролет... Джордан Каталано... даже с Клуни!.. дыра... Опра... одиночество... одна... даже с Клуни! Джейсон Борн... почти с Клуни... розовое белье... долбеж...

Спустя какое-то время он выглядел таким же дерганным, как и я себя чувствовала. Но все же я была настроена высказаться. Он пытался остановить меня, пока я ходила, но я одернула его руки, чуть не свернув миску с нарезанным пекано, которую я все равно уронила, пока ходила по кругу. Я продолжала ходить, невзирая на весь этот беспорядок.

Я сделала последний круг, бормоча:

— Испанская сказка с креветками, — когда я поскользнулась на кексе и упала ему в руки.

Он держал меня крепко, дышал одновременно со мной, целуя меня в лоб.

— Кэролайн, малышка, ты должна мне рассказать что происходит? Это твое бормотание? Оно, конечно, милое, но я, по правде говоря, ничего не понял, — он положил руки мне на поясницу и не отпускал. Я немного отстранилась, не разрывая его объятия, и заглянула ему в глаза.

— Как ты узнал? — спросила я.

— Да ладно, иногда парни просто знают.

— Нет, серьезно. Как ты узнал? — переспросила я.