Пенелопа Дуглас - Покинутые (ЛП)

татуировкой к нынешнему времени. Но не обзавелся. Его торс и руки были абсолютно чисты.

Я ждала, пока он разглядывал меня, потом облизал губы.

–

У меня есть татуировки, – прошептал Джекс, словно глубоко задумавшись. – Слишком

много. Не знаю, что именно увидела в его глазах сейчас, но точно не видела этого прежде.

Сделав шаг назад, Джекс развернулся, не глядя на меня, и покинул дом. Закрыл за собой

дверь, запер замок, тихо спустился с крыльца.

Несколько мгновений спустя я услышала, как взревели моторы Босса Джареда и Камаро

Лиама, после чего они помчались по темной улице.

Прошел час, а я по-прежнему лежала в постели Тэйт, не смыкая глаз, и водила пальцем по

тому месту на ключице, до которого он дотронулся, думая о совершенно неизвестном мне Джексоне

Тренте.

Кейси

Два года спустя

Шелбурн-Фоллз – среднего размера городок в северной части Иллинойса. Не слишком

маленький, но и недостаточно большой для собственного торгового центра. На первый взгляд он

казался живописным. С милым налетом оригинальности, в духе "здесь не найти двух похожих домов"

и радушными жителями, готовыми помочь тебе донести покупки до машины.

Секреты таились за закрытыми дверями, от любопытных глаз нигде не скрыться, зато небо

было голубое, листва мелодично шелестела на ветру, а дети до сих пор играли на улице, вместо того,

чтобы зависать дома перед компьютерами.

Мне тут нравилось. Но в то же время я ненавидела себя такой, какой была дома.

Уехав в колледж два года назад, я дала обещание – с каждым днем стараться улучшить себя. Я

собиралась стать заботливой девушкой, надежной подругой, идеальной дочерью.

Домой возвращалась редко; прошлое лето провела в Орегоне, устроившись вожатой в летний

лагерь, потом погостила у своей соседки по общежитию, Ник, в Сан-Диего. Моей матери представился

шанс похвастаться тем, какая у меня насыщенная жизнь, мои старые друзья, похоже, без меня не

скучали, так что все сложилось удачно.

Шелбурн-Фоллз – неплохое место. Идеальное, вообще-то. Однако я была далека от идеала,

поэтому не хотела возвращаться домой до тех пор, пока не смогу показать всем, насколько сильнее,

увереннее и умнее стала.

Но угодила в грязь лицом. Грандиозно.

Я не только вернулась в родной город гораздо раньше, чем желала, ко всему прочему моему

возвращению предшествовал судебный ордер. Замечательный способ произвести впечатление, Кейси.

Зазвонил мой сотовый; моргнув, я очнулась от своих размышлений. Поправив одеяло, села в

кровати и провела пальцем по дисплею своего Галакси.

–

Эй, Тэйт. – Я улыбнулась, даже не утруждаясь с приветствиями. – Ты ранняя пташка.

– Извини. Не хотела тебя разбудить. – Ее жизнерадостный голос принес некое облегчение.

–

Ты не разбудила. – Свесив ноги с края кровати, я поднялась и потянулась. – Я как раз

собиралась вставать.

Тэйт была моей лучшей подругой в старшей школе. До сих пор была, полагаю. Однако в

выпускном классе я изменила нашу дружбу. Меня не было рядом, когда она во мне нуждалась, и

теперь Тэйт всегда сохраняла пару футов личного пространства между нами. Я ее не винила. Я

напортачила, но не набралась мужества поговорить об этом. Или извиниться.

Вопреки маминым часто повторяемым "мудрым" советам, мне следовало это сделать.

"Извинения принижают тебя, Кейси. Ничто не считается ошибкой, пока ты не признаешь свою вину.

До тех пор это просто расхождение во мнениях. Никогда не извиняйся. Этим ты выставишь себя

слабой перед

лицом других."

Тэйт возражать не стала. Наверно, она поняла, что мне ее дружба была более необходима, чем

ей – мои извинения.

В целом я была уверена в двух вещах. Тэйт меня любила, но не доверяла мне.

Разговаривая сейчас со мной, она явно что-то жевала; я услышала, как на заднем фоне

захлопнулась дверца холодильника.

–

Я лишь хотела убедиться, что ты нормально устроилась и не испытываешь никакого

дискомфорта. Я поправила свою белую камисоль, задравшуюся на животе в процессе сна, и подошла к

балкону.

–

Тэйт, спасибо огромное тебе и твоему папе за то, что позволили мне пожить у вас. Я

чувствую себя обузой.

–

Ты шутишь? – удивленно выпалила она пронзительным тоном. – Тебе всегда рады,

оставайся столько, сколько потребуется.

Вернувшись накануне ночью в Шелбурн-Фоллз – сначала на самолете, потом на такси – я

быстро распаковала вещи в старой комнате Тэйт, приняла душ и осмотрела кухню, чтобы составить

список необходимых продуктов, которые нужно купить. Оказалось, я ни в чем не нуждалась.

Холодильник и кухонные шкафчики были забиты свежей едой, что странно, ведь папа Тэйт уехал в

Японию в мае и останется там до осени.

–

Спасибо, – сказала я, опустив голову. Ее щедрость вызвала во мне чувство вины. – Моя

мама может постепенно сменить гнев на милость.

– Что ее не устраивает? – прямой вопрос Тэйт обескуражил меня.

Горько рассмеявшись, открыла белые французские двери ее балкона, впустив в комнату

ароматный летний бриз.

–

Мой судебный ордер не вписывается в ее безупречную гостиную. Вот что ее не

устраивает, Тэйт. Мама жила всего в нескольких кварталах отсюда – забавно, что она на самом деле

думала, будто избежит сплетен, не позволив мне остаться дома на срок выполнения общественных

работ. Эти суки из Бизнес-клуба все равно будут о ней судачить.

Это не смешно. Я не должна смеяться.

– Твой судебный ордер, – повторила Тэйт. – Никогда не думала, что доживу до этого дня.

– Не дразни меня, пожалуйста.

–

Не дразню, – уверила она. – Я горжусь тобой. А?

–

Не из-за того, что ты нарушила закон, – быстро добавила Тэйт. – А потому, что постояла

за себя. Ни для кого не секрет: я бы тоже не избежала привода в полицию, если бы Джаред с Мэдоком

не воспользовались своим авторитетом. Ты совершаешь ошибки, как и все мы, но лично я считаю, что

этот засранец Лиам получил по заслугам. Так что, да. Я горжусь тобой.

Я промолчала, осознавая, что она пыталась подбодрить меня, ведь я бросила своего

бойфренда (довольно агрессивно) после пяти лет отношений.

Однако затем покачала головой, вдохнув свежий утренний воздух. Все совершают ошибки,

только не всех за эти ошибки арестовывают.

Я могла поступить лучше. Гораздо. И сделаю это.

Выпрямившись, прижала трубку к уху одной рукой и принялась рассматривать ногти на

другой.

–

Когда ты домой вернешься? – спросила я.