Мелоди Грейс - Меня не сломить (ЛП)

Эмерсон складывает руки на груди, сжимая губы в тонкую линию, его взгляд полон решимости.

— Он это заслужил.

Я чувствую, как во мне закипает гнев. Теперь я вспоминаю темные стороны вспыльчивости Эмерсона. Ревность ко всем подряд, рука в собственническом жесте на моем плече. Раньше все это давало мне ощущение безопасности, я чувствовала себя оберегаемой, словно сокровище, как будто я была самой важной девушкой в мире. Но сейчас это другое. Он не может поступать так, словно я ему принадлежу, больше не имеет права.

— Я могу о себе позаботиться! — настаиваю я сердито.

— Мне так не показалось. — Голос Эмерсона низкий и напряженный.

Я сдерживаюсь и не реагирую на эти собственнические нотки в его словах.

— У меня все было под контролем. Просто ты больше меня не знаешь!

На его лице мелькает какое-то непонятное выражение, и я чувствую внезапно пронзивший меня укол сожаления. О, Боже, я не должна была так говорить. Затем злость из его взгляда исчезает и, когда он смотрит на меня, в нем проскакивает ранимость и беззащитность.

— Ты вернулась, — тихо говорит он.

Приближается ко мне на полшага, и, несмотря на всю свою злость, я замечаю, что застыла на месте, в ожидании его прикосновений. Я хочу, чтобы он сжал меня в объятиях, как прежде.

«Ближе, — кричит мое подсознание. — Подойди ко мне ближе.»

— Ты вернулась, — снова говорит он, как будто сам в это не верит. В его глазах я вижу нечто удивительное: свирепость и безнадежность. — Все это время я продолжал смотреть на дверь, как будто ты могла в нее войти. И наконец ты здесь.

Я лихорадочно вздыхаю, ненавидя себя за то, что чувствую прилив восторга после его слов.

«Он ждал меня? Хотел снова меня увидеть?»

После нашего разрыва для меня было очевидно, что я последний человек на Земле, кого он хотел бы видеть. Он сказал, чтобы я не писала писем и не звонила. Никаких напоминаний о себе.

То, что он решил исключить меня из своей жизни полностью, даже не притворяясь, что мы сможем остаться друзьями, ранило меня больше всего. Я представляла себе, что он где-то там меня ненавидит. Сожалеет о связи со мной.

Но что означают его слова?..

Сердце подскакивает к горлу, но я притормаживаю безудержные мысли.

— Ты не должен был меня ждать, — быстро говорю я. — Я же сказала тебе, что не вернусь.

Лицо Эмерсона снова темнеет.

— Я помню. Поверь мне, я помню все.

Тот последний день внезапно возникает в моей голове: отпевание, влажный ветер, дующий на пустынном утесе. Эмерсон, стоящий рядом со мной. Он обнимал меня, когда мне казалось, что у меня не хватит сил держать себя в руках.

Но после, когда я думала, что ничего не сможет причинить мне еще б ольшую боль, что ничего больше не сможет разбить мое сердце, Эмерсон доказал обратное.

Я встречаюсь с ним глазами и по выражению его лица могу сказать, что он тоже вспоминает тот день.

— И я не вернулась, — быстро лепечу я, хватаясь за ключи. — Не насовсем. Мы продаем домик, и я приехала только для того, чтобы собрать все вещи. На пару дней. Потом я уеду.

«Навсегда.»

Последнее слово повисает между нами.

Лицо Эмерсона разглаживается. Теперь оно ничего не выражает.

— Конечно, — он небрежно пожимает плечами. — Я должен был понять. То есть, тебя здесь больше ничего не держит.

Его слова больно бьют меня, словно пощечина. Я стараюсь скрыть тревогу.

«Тебя здесь больше ничего не держит.»

Знаю, что не должна была ожидать чего-то другого, но все же мое сердце болит от его небрежного тона, словно он говорит о погоде, а не о нас.

— Верно, — говорю я, сдерживая жгучие слезы, стоящие внутри горла. — Я уеду на следующей неделе. Тебе не придется видеть меня снова.

Эмерсон коротко кивает.

— Тебе не нужна помощь со сборами?

Моя кожа горит. Теперь он вежливо протягивает руку помощи, как будто мы дальние знакомые.

— Нет, — выдавливаю я. Хуже его гнева может быть только его беспристрастное чувство долга. — Мне ничего от тебя не нужно! Никогда не было нужно!

Эмерсон напрягается всем телом.

— Да, — говорит он, посылая мне злую улыбку. Его темные глаза сверкают в темноте. — Тебе от меня никогда ничего не было нужно.

Я снова вздрагиваю от бьющей наотмашь горечи его слов. Звук его голоса разрывает меня изнутри. Но почему я удивляюсь?

Он был тем, кто взял и разорвал нашу любовь на части, как будто я была для него пустым местом. Словно наших жарких яростных летних ночей никогда не существовало. Словно все обещания, произнесенные шепотом, мне приснились. Я знаю, что должна уехать. Просто сесть в машину и уехать, но я все еще не могу сдвинуться с места.

Эмерсон притягивает меня к себе, словно магнит. Даже сквозь его гнев и сумбур в моих чувствах, я ощущаю влечение между нами, здесь, на пустой парковке.

Тишину на миг прорезает шум двигателя проезжающей мимо машины, а затем снова все стихает. Не остается ничего, кроме теней и слабо доносящегося шума и смеха из окон бара.

Застыв, я смотрю на Эмерсона.

Мышечная память — состояние, когда ты делаешь что-то так много раз, что это движение становится автоматическим, выше всякого рационального мышления. Я стою к нему так близко, но не могу дотянуться… Хочу обнять его...

«И поцеловать...»

Я применяю все свое самообладание, чтобы удержаться и не поддаться на искушение.

В его глазах я вижу те же чувства, он так же борется с собой. Но ему всегда было трудно держать себя в руках.

Прежде чем я успеваю как-то отреагировать, он сокращает расстояние несколькими мощными шагами и останавливается от меня всего в нескольких дюймах. Так близко, что я чувствую тепло его тела даже сквозь его футболку.

«Достаточно близко, чтобы прикоснуться.»

Но я все еще отчаянно борюсь с собой. Чтобы остановить свой порыв к нему притронуться. Я впиваюсь пальцами в свои бока, вместо того, чтобы пропустить их через эти темные волосы. Я хочу почувствовать, как его щетина мягко царапает кожу, обвести контуры его скул. Я всегда думала, что смогу нарисовать его лицо, настолько хорошо я его знала. Но сейчас, когда он так близко, я хочу узнавать его снова и снова. Эмерсон смотрит на меня сверху вниз, его глаза пронзают любую мою защиту, и я уверена, он может видеть все, что я сейчас чувствую. Моя душа распахнута и ждет его вторжения. В его глазах вспыхивает огонь, когда он протягивает руку и медленно гладит линию моего подбородка.

Я содрогаюсь. В тех местах, где его рука щекочет мое лицо, пробегают искры. Это горячее и дикое ощущение прожигает меня, словно ртуть и поднимается по моему телу, концентрируясь внизу живота.

«Желание.»

Но я все еще не могу двигаться. Я попалась в ловушку завораживающего взгляда Эмерсона, бессильная что-либо сделать, пока его пальцы медленно путешествуют по моему лицу. Его большой палец останавливается на моей нижней губе. Чувствуя его шероховатость на своей нежной коже, я задыхаюсь и отрывисто дышу. Каждый нерв в моем теле горит, искрясь от необходимости к нему дотронуться. Мой мир сжимается, в нем нет ничего, кроме глаз Эмерсона, его прикосновений и тянущего ощущения в животе.