Карина Хейл - Соглашение (ЛП)

Повисает неловкая пауза. Тишина вокруг настолько же плотная, как и сама ночь. Я задерживаю дыхание в ожидании его ответа и боюсь того, что он скажет. Этот момент тянется и тянется, бесконечно, меня одолевает страх и надежда. Ведь, как бы сильно я ни любила Линдена, я не могла позволить себе открыться, я боялась, что он не испытывает ко мне то же самое. Что его чувства даже близко не такие.

Теперь мне становится реально страшно, наверно, я его спугнула.

О, Боже, почему он ничего не говорит?

Я в панике.

- Может, это было слишком, может быть…

- Тише, - говорит он и поворачивает мою голову так, чтобы я смотрела ему в глаза.

Они невероятно глубокие, но я не могу прочесть их выражение в темноте. Когда он немного поворачивается, то луч света падает ему на лицо, и я замечаю, что его в глазах стоят слезы.

У меня такое ощущение, что я дамба, которую вот-вот прорвет.

- Стефани, - мягко произносит он, сдавленным голосом. – Ты знаешь, что никто никогда не говорил, что любит меня?

У меня словно камень с груди падает.

- Что?!

- Это правда, - говорит он. – Я никогда не слышал, как кто-то говорит, что любит меня.

- Но, но…

Я пыталась вспомнить, прокручивая в голове наше прошлое. Разве я никогда ему этого не говорила как друг? И Джеймс не говорил? А как же его родители, брат?

- А Надин? – спросила я.

Он слегка покачал головой.

- Никто. Мы с Надин были достаточно близки, но именно эти слова никогда не звучали. Можешь мне поверить. Я знаю, что услышал их впервые именно сейчас, от тебя. А такое никогда не забывают.

Его родители никогда не говорили ему, что любят его. У меня защемило сердце. Бедный Линден. Мне хотелось плакать.

- И потому что никто никогда мне этого не говорил, - спокойно продолжил он, - мне было некому признаться в ответ. На самом деле, я никогда не знал наверняка, что такое любовь, потому что никто не мог объяснить мне значение этого слова. Я только понимал, что это не то. Но ты, Стеф, ты всегда была другой. Я отдал тебе свое сердце в первый же день. Джеймс увидел тебя раньше, но я могу поклясться, что отдал тебе свое сердце раньше, чем это сделал он. Мне не хотелось говорить тебе этого, потому что я хранил эту любовь для себя. Никто никогда не хотел делиться этим чувством со мной, поэтому я тоже не стал. Я вел себя как жадный ублюдок.

Он сделал паузу.

- Но я правда полюбил тебя. И не как друга. Это всегда было чем-то большим. С той секунды, как ты вошла в бар, весь мой мир стал принадлежать тебе одной. Я молился и мечтал, как однажды смогу признаться тебе. И мне было не важно, что чувствуешь ты, я бы просто сказал, что люблю тебя, и ничто этого не изменит. Это чувство было моим, и я хотел отдать его тебе.

Он делает глубокий вдох и продолжает,

- И я люблю тебя, Мальвинка. Я так чертовски влюблен в тебя. Для меня ты и есть любовь. И я горжусь, что наконец-то смог признаться тебе.

Теперь настала моя очередь потерять дар речи. Меня настолько переполняли эмоции, что я едва могла дышать. Я беру в ладони его лицо и целую, нежно, глубоко и так искренне, как только могу. После этого я улыбаюсь ему, и он делает то же самое.

- Хотя, я думаю, - говорит он, вытирая слезу и продолжая улыбаться как ненормальный, - будь у меня больше практики в подобных речах, это прозвучало бы не так запутанно.

- Говори за себя, - отвечаю я. – Мы оба пошли окольным путем, чтобы сказать эти три слова.

- Но иногда этих слов недостаточно, - говорит он, целуя мою руку.

- Нет, их недостаточно. Но мне достаточно тебя.

То другое сердце внутри меня становится еще больше. И я не думаю, что оно когда-то перестанет расти.

ЛИНДЕН

А вот это проблема.

Серьезная, мать ее, проблема.

Только я положил тарелку из-под овсяной каши в посудомоечную машину, как раздался стук в дверь. Учитывая, что Стефани ушла всего три минуты назад, я решил, что это она что-то забыла. Может, мой мозг просто хочет так думать - она вернулась для еще одного секс-захода, потому что не может насытиться мной.

Я открываю дверь, и радуюсь, что не успел сказать «Уже вернулась, детка?».

Напротив меня стоит Джеймс.

- Э-э, - говорю я, пытаясь подобрать слова, но думаю лишь об одном – видел ли он, как ушла Стеф? Подозревает ли он? Зачем он пришел? Смогу ли я вести себя непринужденно? Во всяком случае, попытаться стоит.

- Здорово, Джеймс.

- Привет, - говорит он низким голосом. Не похоже, чтобы он злился, а это уже хорошо. Но, кажется, его что-то беспокоит. Дело плохо. Он опускает взгляд и тут же вздрагивает.

- Может, ты наденешь штаны.

Я улыбаюсь, только сейчас осознав, что на мне одни боксеры. Обычно это не такая уж проблема, но я же только что думал о Стеф, поэтому все мое достоинство теперь прилично выпирает. Упс.

- Извини, - говорю я, быстро развернувшись, и жестом приглашаю его войти. – Проходи. Как дела, чувак?

Я сразу же иду в спальню, оглядываясь в поисках любых намеков на присутствие Стеф. А она умеет не оставлять за собой следов – я даже не смог убедить ее оставить у меня свою зубную щетку. Она всегда носила ее с собой в одной из миллиона сумочек, что у нее есть. Натянув джинсы, я иду обратно.

- Дикая была вчера вечеринка, – кричит Джеймс, закрывая за собой входную дверь.

Сейчас мой мозг обрабатывал каждую интонацию, с которой он говорит. Неужели Кайла ему что-то сказала? Или он что-то видел?

- И убийственно веселая, - отвечаю я, направляясь к холодильнику с самым непринужденным видом. Это просто еще одно обычное субботнее утро, совершенно ничего подозрительного. Я сканирую глазами гостиную на предмет красных трусиков, которые сорвал со Стеф в прошлый раз.

- Да, так и было.

Я достаю упаковку с апельсиновым соком и трясу ей перед лицом Джеймса. – Не хочешь подзаправиться?

Он качает головой. Присмотревшись, я замечаю, что он не очень хорошо выглядит. Он был бледнее, чем обычно, а под глазами фиолетовые круги.

- Ты в норме? – спрашиваю я, добавив, - Похмелье?

Он кивает и смотрит на меня в ответ. В его темных глазах я не вижу ни намека на веселье.

- Да, похмелье. Я напился как сапожник.

- А кто нет? – отвечаю я, наливая себе стакан сока. – Но ты же не умеешь проникаться праздничным духом, не напиваясь при этом.

Джеймс даже не улыбается. Он просто смотрит на меня, и я практически вижу, как его поглощает тьма. От тревоги у меня начинает покалывать кожу на голове.

- Я расстался с Пенни.

Я моргаю от неожиданности, хотя нельзя сказать, что я удивлен.

- Что? Почему?

- Я сделал это вчера, после вечеринки. Мы поссорились.

Я кусаю губу, размышляя, и говорю.

- Ну, то, что вы поссорились, еще не означает, что обязательно нужно расставаться.

- Ты любил Надин? – спрашивает он.