Триша Вольф - Мир в красном, Книга Первая

Сейчас я нахожусь на пороге шторма. Он может принять любые формы и размеры, и нанести удар в любой момент. Чаще всего мы не готовы. Я не готова сейчас. Но шторм уже рядом, и от него не скрыться.

Ложное спокойствие привлекает меня, мне кажется мы уже близко, остался последний кусочек, и убийца будет настигнут. Но впереди еще великая буря. Я знаю, что ложь, которой он кормит нас сейчас, прямо перед тем как небо разразится первыми слезами, будет нами принята. Всегда есть что-то большее.

- Эксперты ждут нас, чтобы провести первый осмотр, - говорит Куинн, ведя машину вдоль тротуара. - Полиция уже оцепила место преступления, Векслер распорядился привлечь к этому делу только лучших. - Он взглянул на меня, вытаскивая ключи из замка зажигания. - Ты готова?

Я должна ценить такое отношение. Он считает меня одной из лучших. Мы собираемся на третье место преступления и одному Богу известно, что преступник оставил там на этот раз. Но мой разум по-прежнему весь во власти того, что нам открылось несколько мгновений назад. Я пытаюсь осмыслить это, мысленно цепляясь за реальность, прежде чем ужас происходящего накроет меня с головой.

- Готова, - говорю я.

Призвав всю свою стойкость, я открываю дверь. Бросив взгляд на небо, отмечаю продолжающую надвигаться тьму.

- Пойдем внутрь, пока не грянул ливень.

На тротуаре уже собралась толпа, люди вытягивали шеи, смотрели по сторонам, делали фото в надежде получить хоть каплю информации о произошедшем внутри за закрытыми дверями квартиры. Это значит, что наш преступник, только что получивший официальный статус серийного убийцы, теперь будет мелькать во всех сводках новостей. Я уверена, Куинн надеялся, что мы сможем держать это в тайне еще хотя бы неделю. Но как только пресса пронюхает про серийного убийцу – наша игра закончена. Кто-то допустил утечку информации и теперь нас ждут постоянное внимание и любопытные вопросы от прессы, которая, безусловно, будет большой помехой в нашем расследовании.

Мы протискиваемся сквозь толпу, и Куинн дает несколько распоряжений своим офицерам, стоящим в оцеплении. Небольшой группой мы направляемся к месту преступления, огороженному желтой полицейской лентой.

- Вам надо экипироваться, - говорит один из полицейских, стоящих у дверей.

Я смотрю на него. Он с ног до головы в белом комбинезоне Тайвек. Эта одежда похожа на костюмы медэкспертов, мы носим их в тех случаях, когда того требует ситуация.

Куинн и я быстро натянули костюмы, и только тогда смогли наконец-то пробраться в квартиру. Несмотря на выработанное годами, спокойствие, я онемела. Я готовилась… но, оказалась не готова.

– Матерь Божья, - бормочет Куинн.

Я почти представила, как он крестится и шепчет молитву, хотя и не имею понятия, верующий ли он. На самом деле он, конечно, не делает этого, но сцена, развернувшаяся перед нами такова, что я была бы не против, если бы Куинн действительно перекрестился. Кто-то должен прочитать молитву.

Металлический привкус — вот мое первое ощущение. Горькое послевкусие резонирует в глубине моего горла. Воздух потрескивает от удушающей, темной энергии. Красный покрывает стены. Крупные брызги. Пятна крови. Высокая скорость, низкая скорость. Я могла бы потратить неделю, анализируя и изучая каждую каплю, каждую форму. Мои глаза охватывают каждый выступ, каждый стебелек, вытекающий из большого пятна крови. Артериальное кровотечение, вызванное одним косым ударом преступника поперек шеи, было настолько сильным, что брызги указывают, насколько жестоко была изувечена жертва, прежде чем начались настоящие пытки.

Мой разум возвращает меня в прошлое. Мне шестнадцать. Я стою перед зеркалом в больнице. Изучая тонкий узор шрамов, покрывающих мою кожу. Разные оттенки красного. Более темный контрастирует с моей светлой кожей, легкий розовый покрывает пятнами мои щеки. Я не испытывала ни любви, ни ненависти к крови, она стала частью меня в тот день.

- Бондс.

Голос Куинна достигает темных закоулков моего разума, и я возвращаюсь на место преступления. Офицеры фотографируют сцену в первоначальном состоянии, прежде чем приступить к детальному изучению. Мой взгляд постоянно замирает на теле. Куинн уже рядом с ним, это его право первенства.

Я осторожно двигаюсь через комнату, стараясь никому не помешать, мой пластиковый костюм шелестит в неподвижном воздухе, когда я маневрирую между разбитыми картинными рамами и лужами крови, направляясь к подвешенному трупу.

Когда Эйвери приезжает и начинается экспертиза, мне не нужно уточнять. Мне не нужно спрашивать о том, что было сделано с жертвой.

Мои глаза застывают именно на том, на что Куинн так не хочет смотреть. На том, от чего он так старается не отворачиваться.

- Та графиня, - говорит он с отвращением в голосе. – Она славилась этим?

- Да, - отвечаю я просто.

- Это какой-то ад, - выдыхает он.

И нет лучшего слова, чтобы описать то, что видят наши глаза. Ад. Это Ад. Я никогда не сталкивалась со случаем, когда убийца изувечивал гениталии жертвы. И я не хотела спрашивать Куинна, были ли подобные случаи в его карьере. Прошлый опыт не будет иметь никакого значения, невзирая ни на что. Почерк садиста, решившегося на такую экстремальную пытку, выдает в нем совсем другого человека, не того, чей профайл я уже составила для этого дела. Он подражатель. Пытки – его подпись. Но даже она, не его собственная.

Вокруг, по-прежнему, царит тишина. Мы смотрим на самую избитую и израненную сокровенную часть потерпевшей. Помимо многочисленных порезов, покрывающих тело, на нем есть ожоги, что делает ее нижнюю часть практически не идентифицируемой как женскую. Прямо сейчас я благодарна за кровь, которая скрывает большинство ее травм.

- Сюда, - кричит кто–то со стороны спальни.

Без слов Куинн и я направляемся в сторону хозяйской ванны, посмотреть, что привлекло внимание.

- Не сливать воду из ванной, – инструктирует Куинн, – я хочу, чтобы сначала все изучили. Осмотритесь внимательно вокруг жертвы.

Купание в крови. Поэтично. Вторая жертва, словно воплощение легенды о Батори. Вымышленные картины, которые изображали графиню в качестве создания ночи, осушающую женщин и купающуюся в их крови. Я потерялась в значениях, я была несколько озадачена тем, почему преступник, действующий обычно так быстро, в этот раз поступился своими стандартами подражания и вымысла… до тех пор, пока мои глаза не различили жестокость, замаскированную под этими красными украшениями.

Один длинный зубчатый шрам пересекал ключицу жертвы. Он пожертвовал красотой убийства, чтобы оставить сообщение. Получатель – я. Воздух становится густым, мои легкие не позволяют мне вздохнуть. Ванная комната так мала… слишком много людей вокруг. Вся эта квартира, как могила, темная и сырая, вытянутая по форме.