Любовь Тумановская - Allegro в четыре руки. Книга вторая

— Можете забыть об этой двери, госпожа Дёмина! Отныне для вас существует только одна дверь! — указал он рукой на свою спальню. — Смею заметить, вы уже перешли все рамки дозволенного! Моё терпение кончилось!

— Тебя разозлила эта бестактная дамочка и ты позволил злости взять верх над рассудком?.. — занервничала я.

— Как раз наоборот! Эта дамочка сказала правду мне в глаза, и я теперь очень рассудительно мыслю! — сердито ответил он. — Так что прошу! И даже не вздумай кричать! Грегори спит.

Сказав это, Алексей грубо схватил меня за локоть и прижал к себе. Другой рукой он закрыл мне рот и, можно сказать, занёс в свою спальню. Когда мы очутились внутри, он бросил меня на кровать и закрыл дверь на ключ.

— Ты с ума сошёл?! Что ты делаешь? — испугалась я. Его поведение было возмутительно. — Сейчас же выпусти меня отсюда!

— Нет, милая, и не мечтай! Я делаю то, что давно уже должен был сделать! Ты моя жена и твоё место здесь, в моей постели! Ты когда-нибудь слышала о таком понятии, как супружеский долг? Неужели я настолько жалок, что не смогу справиться с собственной женой?! Хватит! Ты и так уже сделала из меня посмешище на весь мир!

Он стал грубо стягивать с меня платье и целовать в шею.

— Отпусти меня! Ты делаешь мне больно! — кричала я, вырываясь из его рук.

— Прекрати кричать! Думаешь, я не сумею укротить твою буйную натуру?!

— Не смей ко мне прикасаться! Я тебя не хочу! Не хочу! — в слезах выкрикивала я ему в лицо. — Ты мне противен! Лучше уж, отдаться, кому попало, чем переспать с тобой!

После этих слов Алексей внезапно остановился и отпустил меня. Его глаза налились кровью — это было видно даже в темноте. В следующее мгновение он в бешенстве вылетел из спальни, оставив меня на своей кровати всю растрёпанную, в наполовину снятом платье.

Я поднялась, поправила покрывало и ушла в свою комнату.

В ту ночь он так и не вернулся домой — так же как и в следующую. Прошла неделя, вторая, третья… Дёмин совсем перестал ночевать дома и наведывался только к сыну.

Меня почему-то стало это беспокоить, но я наотрез отказывалась признаться себе в том, что переживаю за него и даже ревную. Я не хотела смириться с той правдой, что не переставала любить его ни на секунду. И даже жестокого, властного, грубого — я всё равно любила его и ждала…

— Сегодня Алексей приходил? — в очередной раз спросила я у Лин, сидя в гостиной и играя с Грегори.

Да. Господин Дёмин заезжал рано утром перед работой. Он долго сидел у кроватки сына, — написала она, — Он очень любит Грегори, также как и вас…

Я бросила на горничную недоверчивый взгляд.

— Интересно, а почему компания Алексея называется "APO Construction"? — озвучила

я свои мысли.

Не может быть, чтобы он вам не рассказывал — это же в честь его мамы: Анна Павловна Орлова , — поведала мне Лин в своём блокноте.

— Вот как! Я и не задумывалась… В ночь после нашего с Лин разговора мне приснился странный сон. В моём сне был

Глеб. Мы стояли с ним на раздорожье в каком-то поле. Он обнял меня, поцеловал в щёку и пошёл куда-то вдаль. Это было похоже на прощание. В последний момент перед тем, как скрыться за горизонтом, он повернулся ко мне и указал рукой в противоположном направлении. Я взглянула туда, куда он указывал, и увидела там Алексея с сыном на руках. Глеб дал мне понять, что мой путь теперь с ними — это я поняла даже во сне.

Я проснулась вся в холодном поту. Картины сна всё ещё мелькали у меня перед глазами, и я чётко видела перед собой лицо Глеба. Пока я обдумывала свое необычно яркое видение, меня вдруг посетило ощущение, что невидимая нить, которая до сегодняшнего дня связывала меня с Глебом, как-то неожиданно оборвалась: словно он меня… отпустил. Чувство свободы внезапно овладело мной: я ощутила, что с моих плеч скатился тяжкий груз. Я теперь знала, как мне дальше жить и что делать.

На следующий день я разузнала, где обитает Алексей и поехала без предупреждения прямо к нему. Это был пентхаус в одном из фешенебельных районов Майами. Меня не останавливало ни то, что он на меня сильно обижен, ни то, что за его дверью меня мог ожидать какой угодно неприятный сюрприз. О последнем я даже думать боялась.

Я вышла из лифта и позвонила в дверь, молясь, чтобы Алексей был дома. В течение минуты он открыл мне дверь.

— Кого я вижу?! Госпожа Дёмина собственной персоной! — несколько театрально воскликнул он. В его голосе ощущалась ненаигранная боль.

— Ты позволишь мне войти? — негромко спросила я.

— Да, пожалуйста, проходите! Только не пойму цель вашего визита… Вы пожаловали проверить, один ли я здесь? Не так ли? И кого вы надеялись со мной застать: Лауру, Ванессу, Линду или кого-то ещё?

Я промолчала.

— Могу поспорить, что ты пришла сюда именно для этого… И если, не дай Бог, твои предположения оправдались бы, это дало бы тебе все основания сжечь между нами последние хрупкие мосты… Такую идею ты вынашивала? Правда, ведь? — продолжал он гнуть свою линию. — Скажи мне Виктория, ты действительно этого хочешь? Ты действительно хочешь навсегда вычеркнуть меня из своей жизни?

Я продолжала молчать. У меня не было сил с ним спорить. Бесконечные ссоры и споры успели сполна надоесть мне за эти месяцы.

— А, ну да! У тебя не получится это сделать из-за сына: жестокий господин Дёмин пригрозил, что не отдаст тебе ребёнка, если ты уйдёшь, вот ты и вынуждена жить с этим монстром, то есть, со мной, и всё терпеть…

— Прекрати… — прошептала я.

— Зачем прекращать? Это же, правда! Ты ведь даже не хочешь меня! Я тебе противен! Так? Тебе, по твоим словам, первый встречный был бы милее, чем я!

Я отвернулась и тихо заплакала.

— Нет уж, уволь, Виктория! Только не слёзы! — рассердился Дёмин. — Почему ты плачешь, скажи? От разочарования? От злости? От безысходности? Или же от ненависти?

— стал он прямо передо мной.

— Я плачу от непонимания с твоей стороны… От того, что ты не чувствуешь мою боль…

— Я не чувствую твою боль?.. — яростно возмутился он. — Я чувствую твою боль во сто крат сильнее, чем ты сама её чувствуешь! Как ты не видишь этого? Чего ты от меня хочешь? Я устал, милая! Устал ждать, когда же ты, наконец, меня простишь! Я не могу жить с тобой под одной крышей и не прикасаться к тебе! Не могу выносить того, что ты со мной не разговариваешь! Думаешь, я жалею о том, что тогда сделал? Нисколько! Я уже говорил тебе и повторю ещё раз: если бы можно было повернуть время вспять, я поступил бы так же! Потому что я люблю тебя! Потому что мне невыносимо было видеть тебя чужой женой! И если бы я этого не сделал, кому от этого было бы легче — тебе, Глебу, мне? Я не хотел его смерти, это просто фатальное стечение обстоятельств! Всё, чего я хотел, это только быть с тобой рядом! И знаешь, мне почему-то кажется, что Глеб тоже желал тебе только счастья. И если он действительно наблюдает сейчас за нами сверху, то не думаю, что он рад происходящему!