Скарлетт Эдвардс - Подчинение (ЛП)

Оглядываюсь на стену, и вот тогда я замечаю крошечную вертикальную трещину, которая чем-то напоминает дверь.

Оглядевшись, чтобы убедиться, что я по-прежнему одна, я на цыпочках подхожу к ней. Подойдя вплотную к ней, я убеждаюсь, что это скрытая дверь. Толкаю я. Дверь открыта.

В комнате темно. Она освещается лишь экранами телевизоров на противоположной стороне. Их здесь немало, совсем как в магазине электроники.

Чувство неловкости не покидает меня. Тревоги. Не думаю, что мне можно здесь находиться. Но я не нарушила ни одно правило Стоунхарта. Он сказал, что я могу заходить в любые незапертые двери. Эта не была закрыта.

Мною овладевает любопытство. Если бы мне было не позволено здесь быть, ошейник оповестил бы об этом. Уже в сотый раз я ожидаю этого. Я не могу расслабиться, чтобы спокойно побродить по дому.

В центре комнаты стоит стол, больше похожий на пульт управления (беспроводная клавиатура и мышь на лакированной поверхности). Позади него стоит стул лицом к стене к экранам.

Это первая комната, которая на мой взгляд поможет мне в моих поисках.

Что если это кабинет Стоунхарта? Он запретил мне входить сюда. Если это именно та комната, о которой я думаю, то я ослушалась его приказа.

Осматриваюсь вокруг. Может быть мне стоит уйти и забыть об этом? Так было бы безопаснее.

Но, нет, я не могу. Стоунхарт хочет, чтобы я была послушной и сломленной. Это распространяется только тогда, когда он рядом. Угроза его присутствия не должна меня остановить. Я должна научиться быть наглой.

Когда он рядом, у меня не получается возражать ему, но его не будет три дня, так что я могу себе это позволить. Мне нужно сделать что-то такое, чтобы показать, что я не слабая.

Почему он выбрал именно это место для своего кабинета? Он маленький и тесный. Здесь нет окон. Он больше похож на шкаф, нежели комнату по сравнению с другой частью его дома.

Я все таки решаюсь. Не было указаний ничего не трогать.

Подхожу к столу и сажусь на стул. Мое сердце бьется так быстро, что вот-вот выпрыгнет из груди. Руки трясутся, когда я касаюсь мыши.

На экранах ни с того ни с сего появляются изображения. До меня ни сразу доходит, что я вижу.

У меня начинает кружиться голова. Все эти изображения с камер, настроенных по всему дому.

Я вижу все те места, что мне показывала Роза: фойе, многочисленные коридоры, кухня. Но также и то, о чем я и не подозревала. Шесть ракурсов солярия. Четыре - из моей ванной, включая одну прямо над ванной. Я смотрю на свою дамскую комнату под незнакомым углом. Камера находится прямо за зеркалом.

Меня начинает тошнить. Я знала, что Стоунхарт контролирует все аспекты моей жизни, но кто бы мог подумать, что он так тщательно установит камеры. Нет ни единого места, где он не смог бы за мной следить. Это значит, что все это время, пока я была здесь, он отслеживал каждое мое движение.

Отвратительно. Отталкиваюсь от стола. Я не только была пленницей, да еще и словно на выставке, как какой-то цирковой уродец. Мой взгляд фокусируется на экране, где отражается моя гардеробная. Он видел, как я переодеваюсь. Затем перемещаю на тот, что показывает солярий. Он видел, как я плакала.

Он видел всё.

Мне нужно уйти. Только собираюсь это сделать, когда холодный голос останавливает меня.

- Лилли.

Застываю на месте. Все мышцы сковывает от страха.

Оборачиваюсь и вижу, что Стоунхарт сердито смотрит на меня с порога.

Я в шоке. Что он здесь делает? Он должен быть далеко от сюда.

- Здравствуй, Лилли, - говорит он.

Он смотрит на меня.

- Знаешь, вежливым тоном считается ответить на приветствие.

- З-здравствуй, - заикаюсь я.

Голос Стоунхарта спокойный, но вот взгляд говорит об опасности.

Глупая, глупая, глупая! Ругаю я себя. Я не должна была приходить сюда. Теперь, когда он поймал меня, я даже представить не могу, что он собирается делать.

Стоунхарт входит в комнату и идет ко мне. Я слишком напугана, чтобы двигаться. Мои ноги, кажется, приросли к полу.

Его грозный взгляд слишком для меня. Отвожу взгляд и смотрю вниз.

Он останавливается передо мной. Я могу видеть носки его туфель. Черные мокасины с тонкими кожаными шнурками. Нормальная обувь. Такие не носят маньяки.

Он касается моего подбородка и поднимает голову вверх. Я задерживаю дыхание, когда смотрю на него.

Он смотрит на меня на протяжении длительного времени. Я хочу вырваться из его хватки, но, боюсь, что сделаю только хуже.

- Ты дрожишь, - отмечает он. - Почему?

- Я-я не знаю, - говорю я.

Он недовольно фыркает.

- Не ври мне, Лилли.

Я сглатываю и отворачиваюсь. Он дергает мою голову назад.

- Ты боишься? - спрашивает он.

Я ожидала услышала в его голосе намек на торжество, но этого не происходит. Он ровный и безэмоциональный, как и накануне.

Его глаза, с другой стороны...в этих глазах назревает буря. Я не могу говорить. Лишь незаметно киваю, избегая его взгляда.

- Почему? - спрашивает он.

Его пальцы сжимают мой подбородок.

- Не надо лгать мне, Лилли.

- Т-т-т-твой кабинет, - хнычу я.

Я украдкой осматриваю комнату.

- Я в твоем кабинете.

Стоунхарт кивает.

- И ты знаешь, что тебе нельзя заходить в мой кабинет, не так ли?

Закрыв глаза, одинокая слеза скатывается по щеке. Это подтверждение моих худших страхов.

- Да, - выдыхаю я.

Стоунхарт отпускает меня. Я жду, что за этим последует пощечина, но нет. Вместо этого я чувствую, что он отворачивается.

Открываю один глаз. Стоунхарт стоит ко мне спиной. Сложив руки вместе, он смотрит на мониторы.

- Ты знала о правиле, согласно которому тебе запрещено заходить в мой кабинет, - говорит он. - Но всё же ты здесь.

Он говорит, даже не смотря на меня.

- Пожалуйста, Лилли, помоги мне смириться с этим.

Открываю другой глаз. Я до сих пор дрожу. Такое ощущение, будто я стою посередине замерзшего озера, там, где тонкий лед. Один неверный шаг, одно неправильное слово, и я проваляюсь под лед.

- Я не могу, - шепчу я.

На этот раз Стоунхарт иронизирует. - Ты не можешь, - повторяет он. - В таком случае ты имеешь полное право бояться, не так ли?

Он поворачивается. Его глаза сияют в темноте.

- Поскольку ты ослушалась моего приказа.

Я пытаюсь проглотить огромный ком в горле. Я облажалась. Все мои планы полетели к чертям собачьим.

Я помню, как Стоунхарт говорил, что случится, если я нарушу правила:

Я оставлю тебя в темноте.

Я не могу - я не могу снова вернуться туда. Я не хочу, чтобы меня снова приковали к столбу с невидимым поводком на шее. Я не могу во второй раз лицом к лицу столкнуться с темнотой. Я не могу. Я просто не могу!

- Конечно есть одна возможность.

Я просто смотрю на него, не решаясь заговорить.

- И эта возможность, Лилли...

Он подходит ко мне. Я закрываю глаза. Он наклоняется, убирает мои волосы в сторону и шепчет: