Людмила Волок - Сделка

– Договорились! Тогда ты дуй домой да вари кофе, а я – за сигаретами тебе и за пивом – себе! Ты какие куришь?

– Да любые, единичка… спасибо!

– Я мигом!

Веселый Вадим вернулся через десять минут. Когда он позвонил в Иркину квартиру, дымящийся ароматный кофе уже стоял на столе, а готовая к печальным излияниям хозяйка уже стояла на пороге.

Вадим протиснулся в узкую кухню:

– А где ж соседка твоя? На работе?

– Ага… Присаживайся.

Вышла неловкая пауза. Вадим без интереса осматривал помещение. Отечественная кухонная мебель – еще советского производства, потрескавшаяся от сырости и старости; дряхлый скособоченный холодильник; выкрашенные ядовитой синей краской стены; разнокалиберная посуда – все это так явно отдавало бедностью, что было сразу понятно: в этой квартире одинокие, никому не нужные старики или живут, или жили и уже умерли, и теперь их предприимчивые родственники жилье сдают.

– Так вы это… чего расстались-то? – вкусно затянувшись, спросил Вадим.

Ирка отпила кофе и облизала губы.

– Не подхожу я ему, Вадик.

– Ого! Что-то новенькое… Это ты так решила? – удивился он.

– Да нет. Сергей сказал.

– Что? Серега? Такое выдал?! – Вадиму стало смешно. Он даже не мог представить, чтобы Серега, вечный бабский угодник, да вдруг сказал особе женского пола, что она ему, видите ли, не пара! Да он скорее удавится, чем обидит «даму».

– Ну, не совсем так… – поспешила внести ясности Ира. – Распинался, что это мы друг другу не подходим и что-то там у нас не складывается… Но я ж не дура, хоть и простой кассиршей работаю, все понимаю: просто решил, что я – птица не его полета. Он у нас – орел, высоко летает, а я – так, воробышек.

Иркины глаза заблестели – то ли от надвигающихся слез, то ли от избытка эмоций – что, в сущности, мало чем одно от другого отличается. Вадиму очень не хотелось, чтобы Ирка разревелась, и он начал ее успокаивать:

– Да брось, ты ж сама себе цену знаешь! Молодая, красивая, крепкая. Какой еще воробышек? Царевна-лебедь!

Ирка от удовольствия порозовела, и Вадим обрадовался: надо же, какой удачный комплимент вышел! Запомнить бы, чтоб при случае употребить. От такого оборота, действительно, любая растает. Девки – они сказки любят. А еще больше – сказочников.

Полет его романтических мыслей некстати прервала Ира, отчаянно заявившая:

– А я, дура, думала, что все как раз складывается!

Вадим начал раздражаться: этих баб не поймешь. То говорит – я не дура, то вдруг – дура. Дуры они и есть!

– Ирка, хорош расстраиваться. Не в тебе тут совершенно дело, – со значением сообщил Вадим.

– А в ком? – немедленно среагировала Ира, словно почувствовав: «горячо»!

– Да так… – неопределенно выдал Вадим, раздумывая, раскрывать ли карты. А потом решил: раскрывать. Имен и фамилий он, естественно, называть не будет; но зная Ирку, можно быть уверенным: крови она его везучему брату попортит немало. Хотя один раз все-таки проговорился: фамилия «Ольховский» жгла язык и грела душу (если она у него, конечно, была)…

Ирка сидела ни жива ни мертва – непостижимая тайна, раскрытая только что Вадимом, ее не столько расстроила, сколько взбудоражила. С одной стороны, было неприятно, что ее променяли на какую-то доходягу. Но с другой – она почти ликовала, что стала невольной героиней такой причудливой истории! Больше всего ей хотелось сейчас увидеть соперницу: и толкала ее к этому гремучая смесь отчаянной ревности, жгучего любопытства и страстного желания отомстить разлучнице.

Вадим вдруг прервал свой, в общем-то, не слишком длинный рассказ и посмотрел на часы: прошло сорок пять минут. Ничего, подождем еще немного… Вдруг его поразило выражение Иркиного лица: на нем светилось почти торжество; и Вадим испугался:

– Эй, ты чего удумала? Только не вздумай с ней встречаться! Испортишь все!

– Что именно? – живо поинтересовалась Ирка.

– Да все, – туманно ответил Вадим. Блин, зачем он разболтал все этой полоумной? Теперь начнется… Придется применять испытанный метод – брать в долю.

– Зачем тебе, глупенькая, с ней связываться? – вкрадчиво спросил, подсаживаясь ближе к Ирке. – С нее все равно толку никакого не будет… А вот папочка может и заплатить. За молчание. Хочешь новую квартирку?

– Квартирку? – недоверчиво переспросила Ира. Собственное жилье было пределом ее мечтаний, и за него она готова была сделать все, что попросят – украсть, обмануть, спрятать труп… Правда, до сих пор никто с такими предложениями не выступал. И вот, кажется, наконец-то случай подвернулся.

– Ага. Отдельную. Ты, главное, – никому ни гу-гу. А я с папахеном потолкую…

Резко зазвонил телефон. Вадим посмотрел на экран – как и предполагалось, на экране светилось противное слово «Неизвестно». Вадим терпеть не мог, когда номер звонившего не определялся. Но это был совершенно особый случай. И он торжествующе нажал кнопку ответа, многозначительно глядя на Ирку. Та затаила дыхание.

– Алле. Вадим Никольский слушает, – неожиданно звонким голосом ответил Вадик. Его решимость быстро улетучивалась под градом вопросов, звучавших из трубки:

– О каком контракте идет речь? – невозмутимо спросил Ольховский, не здороваясь.

– Вы прекрасно знаете. О том, где речь идет о вашей дочери и моем брате Сергее.

– Это Сергей вам рассказал?

– Не имеет значения.

– Чего вы хотите?

– Давайте встретимся. Прямо сейчас.

– Давайте, – легко согласился Ольховский. Вадим вдруг испугался, что может с этой встречи просто не вернуться. И тогда он обрадовался, что не сдержался и рассказал все Ире: вот она-то и будет гарантом его безопасности!

– Только без фокусов, – вдруг с угрозой произнес он. – Если со мной что-нибудь случится, эту новость расскажут уже в вечерних новостях по всем каналам. Я принял меры, – для пущей убедительности добавил Вадик и красноречиво взглянул на Иру. Та испуганно кивнула: мол, поняла, если что – обзвоню все телеканалы, газеты и радиостанции!

Ольховский коротко засмеялся, отчего Вадику стало не по себе.

– Через час в «Гедонисте», – коротко бросил и отключился.

На встречу Ольховский поехал сам, без водителя. Такое случалось крайне редко. Начальник охраны, конечно, отправил втихаря машину сопровождения (естественно, Ольховский ее заметил, но ничего не сказал персоналу. Пусть себе едут, мало ли что). По дороге попытался собраться с мыслями, но они разбегались, как пугливые тараканы; и в голове крутились лишь неоспоримые, давно известные ему факты.

Во-первых, тот факт, что у Сергея Никольского есть брат, и зовут его Вадим – скользкая полукриминальная личность.

Во-вторых – факт, что Сергей деньги получил, хоть и не сразу. Куда-то он уезжал под новый год, исчез – а потом вдруг сам позвонил Ольховскому. Ольховский встречаться с ним не захотел – отправил секретаршу; и та без лишних вопросов дело решила. И расписка у него есть; и номер телефонный Сергей сменил, как договорились…