Челси Файн - Лучший вариант расставания (ЛП)

— Привет, Сандра, — голос Хэйли был вежлив и дружелюбен.

— Снова бросила диету, как я погляжу, — произнесла мама. — Что ж, пышные формы тебе к лицу. Ты же никогда не была худышкой.

— Мам! — крикнула я с лестницы, выбежав из комнаты и не беспокоясь о том, что одета в ту же пижаму, что накануне. Пришлось чем-то жертвовать ради того, чтобы спасти Хэйли от дальнейших оскорблений.

Увидев женщину, подарившую мне жизнь, я приклеила к лицу такую фальшивую улыбку, что боялась, как бы щеки не разорвало от усилий.

— Привет! — крикнула я.

— Здравствуй, дорогая, — мама наградила меня такой же фальшивой улыбкой. — Дома осталась коробка с твоими старыми вещами. Ты должна выбрать то, что оставишь, прежде чем я выброшу остальное, — она подняла одну из своих выщипанных в тончайшую линию бровей. — Что это на тебе?

Я взглянула вниз:

— Пижама.

— Эллен, — закричала мама на тетю, последовавшую за мной и теперь стоявшую позади. — Вот значит, как одеваются твои работники?

Как и при каждом разговоре со своей сестрой, Эллен просто пожала плечами:

— Еще рано, Сэнди. Она встала всего пять минут назад.

Мама взглянула на меня и нахмурилась:

— Иди надень что-нибудь приличное, пока какой-нибудь извращенец не увидел тебя в пижаме и не придумал что-нибудь гадкое.

Я состроила гримасу:

— Я одета в огромные штаны и отвратительную футболку, мам. Ни один извращенец не...

— Замолчи. Иди переоденься.

— Ей не нужно переодеваться, — резко встряла Эллен.

— Все в порядке, — оборвала я тетю и повернулась, чтобы пойти обратно к себе.

Я не хотела ссориться. Оно того не стоило. Я даже не хотела, чтобы Эллен меня защищала. Она уже и так достаточно всего для меня сделала.

Направившись вверх по лестнице, я услышала как Эллен огрызается на мою мать, призывая ее быть ко мне добрее. У меня задергался левый глаз.

Мне было тринадцать, когда Эллен впервые попыталась забрать меня к себе. Она видела неприязнь матери ко мне, прошедшую сквозь все мое детство, и многие годы пыталась ее усмирить. Тщетно. Сандра Маршалл всегда была недовольна своей жизнью и словно наркоман получала удовольствие от новой дозы страданий.

Учась в школе, мама была капитаном группы поддержки, а мой отец, некий парень по имени Грег, — баскетбольной звездой. Они были звездной парой всех времен. Пока мама не забеременела. Ей тогда было семнадцать.

Она говорила мне, что была молодой, красивой и худенькой, пока у нее не появилась я, разрушив ее жизнь. Словно я каким-то образом была в ответе за зачатие самой себя.

Добряк Грег не смог вынести мысли, что его тоненькая маленькая подружка набирает вес, что ее постоянно тошнит и она все время психует. А потому стал проводить все больше времени в постелях других черлидерш, не поддерживая мою маму во время беременности. Это разбило ей сердце.

Но мама отказалась с ним порвать, не желая растить ребенка одна. К тому же, она собиралась переехать с ним в Калифорнию, где они планировали учиться в Калифорнийском Университете Лос-Анджелеса, после чего она стала бы телеведущей. Поэтому она позволяла своему парню-придурку ей изменять, в то время, как сама мучилась от утренней тошноты и постепенно увеличивалась в размерах.

А затем родилась я.

Внезапно ребенок стал реальностью, а жизнь усложнилась. Мама и Грег оказались старшеклассниками без родительской поддержки, и Грег решил, что больше не хочет быть папой. Он уехал из города, когда мне было четыре месяца.

Мама бросила школу, помахала ручкой своей карьере телеведущей и нашла работу в местной забегаловке, где ее разбитое сердце томилось, пока не зачерствело. Грег ушел в небытие, а единственным, по ее мнению, человеком, которого можно было винить в том, что фигура испорчена, а первый и последний любивший ее мужчина исчез, была маленькая девочка.

Таким образом, у меня не было ни единого шанса на ее любовь.

Эллен, которая старше моей матери на несколько лет, сразу предложила помочь с ребенком. Но Сандра Маршалл твердо решила быть несчастной. Шли годы, но маме так и не предоставился шанс уехать из города, и ни один красавец не пал к ее ногам. Она становилась все более и более нетерпима по отношению ко мне.

Попытки Эллен усовестить сестру провалились. Поэтому в качестве последнего средства она предложила мне свой дом, местечко всего в нескольких километрах от гостиницы, и попросила подумать, не хочу ли я пожить некоторое время с ней. Мою мамочку идея не впечатлила, и она жутко ругалась на Эллен из-за ее предложения. Потому что если маленькая Пикси уедет от Сандры, то кого же она будет винить в своем унылом существовании?

Я отказала Эллен под тем предлогом, что не хочу переезжать непонятно куда и находится вдали от друзей. Но на самом деле я просто не желала, чтобы мама поджаривала Эллен еще больше и заставляла выслушивать истерики все отпущенные им годы.

Вот так я осталась в доме матери, при этом навещая Эллен так часто, как мне это удавалось. Раньше она приезжала в Копер Спрингс и забирала нас с Черити из школы, чтобы мы могли остаться на уик-энд в «Виллоу-Инн».

Летом, когда мне было четырнадцать, я остановилась в гостинице на целых две недели. Две недели мороженого, кино и веселых ночных посиделок с Эллен. Тем же летом тетя начала называть меня Пикси, и я очень рада, что она не перестала это делать.

Доносившееся снизу брюзжание Сандры Маршал будто током било по моим оголенным нервам.

Черт возьми, приехала моя мама. Я думала, что свободна, но теперь та самая женщина, которую я пыталась избегать всю свою жизнь, стояла внизу и отчитывала Хэйли за того, что та ест углеводы.

Леви

Я весь день искал занятия вне стен гостиницы, и только к вечеру направился внутрь, надеясь избежать встречи с Сандрой Маршалл.

Войти в здание можно было тремя путями. Первый: сквозь парадные двери, но Сандра могла оказаться в холле. Второй: через заднюю дверь, но Сандра могла оказаться в библиотеке или офисе Эллен. Или третий: через заднюю дверь кухни.

Значит, кухня.

Я вытер ноги о входной коврик и зашел.

— Привет, симпатяжка, — тепло улыбнулась мне Мэйбл. — Я приготовила медовые круассаны. Хочешь?

— Как всегда, — я взял у нее круассан и поднес ко рту.

Пикси стояла, скорчившись над раковиной. Ее волосы были убраны назад, и она казалась такой хрупкой. Желтый фартук был покрыт мукой и чем-то вроде шоколада, и я отметил, что она была одета лучше, чем обычно.

Наши глаза встретились.

Выглядела она потерянной.

Вдруг на кухню вошла Сандра и хмуро посмотрела на Мэйбл:

— В твоем возрасте круассаны негативно влияют на женский организм. Ты что, хочешь умереть?

Мэйбл изогнула бровь: