Паулина Симонс - Талли

— Кукуруза, кукуруза, чепуха это все, — сказала Джулия. — Я скучаю по тебе.

— Ну вот она я, — сказала Талли, — я-то никуда не уезжала.

Джулия провела рукой по коротко стриженным волосам Талли.

— Пока не уезжала, Талли, — грустно сказала она. — Пока.

Ночью Талли не могла уснуть. Одна в их с Робином спальне, она не могла отделаться от ощущения пустоты вокруг.

Минула полночь, потом два часа ночи, потом три, и Талли услышала, как запели птицы. Талли была не одна? Где-то капала вода. В доме было дыхание Бумеранга. Слава Богу, он снова с ней дома. В доме было дыхание Дженни и ее собственное, Талли, дыхание. Но было еще и дыхание призрака, дыхание одиночества — оно было так близко, уселось на груди, придавив ее своим весом, и от этого Талли казалось, в доме еще кто-то есть.

Талли сидела в гостиной на краю дивана, зажав руки между колен и глядя на стул Робина. В пять проснулась Дженни, и Талли, спотыкаясь, поднялась к ней и покормила ее. Потом она очень долго стояла под душем и еще дольше гладила себе одежду на предстоящую неделю. Бумеранг проснулся в полвосьмого, и Талли приготовила ему завтрак. В восемь пришла Милли, и Талли проводила Бумеранга на автобусную остановку.

— Вы ужасно выглядите, Талли, — сказала Милли, когда Талли вернулась домой.

— Угу, — буркнула Талли, гладя на нее мутными глазами.

— Вы говорили, что сегодня не пойдете на работу.

— Да, верно. Мне дали две недели отпуска в связи со смертью матери.

— Тогда почему вы так одеты?

— Ну, вы знаете, я решила все-таки пойти. Лучше работать, чем просто сидеть и думать, верно? Вы справитесь с Дженни?

— Все будет в порядке, миссис Де Марко. А где мистер Де Марко?

— Он ушел, Милли.

— На работу?

— Нет, — через силу проговорила Талли, — просто ушел.

На работе Талли первым делом провела, как всегда по понедельникам, утреннее совещание — «утреннюю зарядку», как она это называла.

Потом на собеседование пришла одна семья, затем она присутствовала на освидетельствовании одной дамочки — матери пятилетнего мальчика. Эта дамочка меняла мужчин чаще, чем выкидывала пустые бутылки из-под виски. В будни она была хорошей матерью и отрабатывала полный рабочий день в издательстве «Волден-букс». Зато в выходные отправлялась развлекаться, запирая малыша одного в доме. Наконец, когда она в пятый раз привезла в больницу своего ребенка с диагнозом «обезвоживание организма», об этом известили социальную службу и ребенка отобрали. Это случилось около трех месяцев назад. Теперь мамаша клялась доктору Коннели, что, с тех пор как у нее забрали Томми, она даже не прикасалась к спиртному и что она теперь никогда, никогда, никогда, никогда, никогда-никогда не оставит его одного. Доктор Коннели с сомнением посмотрел на Талли.

— Талли? — обратился он к ней.

Она заторможенно посмотрела на мать пятилетнего мальчика, потом перевела взгляд на доктора Коннели.

— Да, — сказала она скорее самой себе. — Да, конечно. Шестимесячный испытательный срок. Нам придется каждые выходные посылать к вам нашего сотрудника. Мальчик не должен оставаться один, вам понятно?

— Да, конечно. Все что захотите. Я понимаю, — сказала мать Томми.

— Каждую неделю вы должны будете приходить к нам на освидетельствование. Если вы не сможете это оплачивать, мы что-нибудь придумаем, — сказала Талли.

Доктор Коннели открыл было рот, но от удивления не смог вымолвить ни слова.

Мать Томми заплакала.

— Значит, мне отдадут моего мальчика?

— Да, — сказала Талли. — Вам отдадут вашего мальчика.

В этот день Талли обедала с Джеком. Ей не очень-то этого хотелось, но стоило увидеть его счастливое лицо, и у нее сразу полегчало на сердце, — на один час Талли забыла обо всем — просто смотрела в его лицо и была счастлива. «Его лицо и океан, — подумала она. — Его лицо и океан». Губы были соленые — но всего лишь от кукурузных чипсов. Она никак не решалась сказать Джеку, что Бумеранг едет с ними — ведь тогда пришлось бы произнести «Робин», и она боялась — боялась, как бы Джек не увидел, что творится в ее душе. Талли так и не заговорила об этом, пока не принесли счет.

— Знаешь, у меня прекрасная новость, — проговорила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно безразличнее. — Робин отдает Бумеранга.

Джек грохнул кулаком по столу.

— Отлично! — вскричал он, протянул через стол к ее лицу руку, и она прижалась к ней щекой. — Талли, это не просто хорошая, это превосходная новость. Я боялся, что без Бумеранга ты не уедешь.

— Да, я не могла бы без него уехать, — невесело призналась Талли. «Пуповина, оказывается, сделана из чего-то попрочнее, чем моя душа».

— Так почему же ты такая грустная? Через два дня ты получишь в суде право на опеку, и мы уедем.

— Чудесно, — сказала Талли без особой радости в голосе.

Джек перестал улыбаться.

— Отчего ты грустишь?

— Не знаю… бедный Робин, — проговорила она.

Джек удивленно посмотрел на нее.

— Ничего с ним не случится. Когда ты лежала при смерти, он был спокоен, как бык.

— Я ведь была при смерти все эти одиннадцать лет. Он просто привык.

— Все у него будет нормально, Талли, — сказал Джек. — Правда. Будет навещать Бумеранга каждую неделю. Может быть, он даже переедет в Калифорнию.

— Никуда он не переедет, — возразила Талли. — Его жизнь — здесь. Он вырос в Канзасе, его родители похоронены в канзасской земле. Здесь живут его братья. Он любит эту землю.

— Что ты хочешь сказать, Талли? Что тебе его жалко?

— Очень жалко, — чуть слышно произнесла она. — Он не хочет терять сына.

Джек швырнул деньги на стол.

— Ясно, не хочет, — сказал он. — Расставаться с детьми всегда тяжело. — Талли попробовала улыбнуться. Он похлопал ее по плечу. — Может, он все-таки переедет, Талл?

Она покачала головой.

— Здесь похоронены его родители.

— Теперь ты видишь преимущества кремации, — сказал Джек, в свою очередь попытавшись улыбнуться. — Есть возможность забрать с собой предков.

Талли посмеялась его шутке.

— Да, Хедда всегда мечтала попутешествовать.

А потом она поцеловала его в губы и вернулась на работу, а когда рабочий день кончился, отправилась домой, к детям.

Не задавая никаких вопросов, Милли предложила, что останется на ночь, но Талли отпустила ее. Ей нужна была не Милли.

Еще один вечер.

С шести до восьми все вместе смотрели по Диснеевскому каналу приключения Микки Мауса. Потом Талли искупала Дженни, а после нее — Бумеранга. Она любила его купать, а он до сих пор позволял ей его купать. И все было хорошо, пока Талли не вспомнила, что Робин часто помогал купать Бумеранга, и даже иногда сам залезал к нему в ванну, и тогда Талли терла спины обоим.

— Мам, а где папа?

— Он у дяди Брюса, милый. Он же говорил тебе.