Ребекка Яррос - Крайние меры (ЛП)

– Кофе? – Спросила я его, не оборачиваясь и стоя на цыпочках, пыталась дотянуться до чашек.

– Да, спасибо, – сказал он, помогая достать чашки.

Я обошла его и поставила тарелки на стол. У меня никогда еще не было «утро после», и это первое утро было самым неловким сейчас. А что думает он? Был ли он зол прошлой ночью? Он хотел большего? Или ничего не хотел?

Я наклонила голову, когда проходила мимо него.

– Эмбер, – он встал позади меня.

Я уронила ложку и затаила дыхание.

– Повернись, – тихо приказал он.

Прошлой ночью я занималась серьёзными вещами, и теперь должна быть большой девочкой. Я повернулась и опустила взгляд в пол. Он шагнул навстречу, сокращая расстояние между нами, и осторожно приподнял моё лицо, чтобы встретиться со мной взглядом. Я потерялась. Из-за солнечного света, бьющего через окно, его глаза казались более контрастными.

– Доброе утро, – прошептал он.

Я нервно улыбнулась.

– Привет.

Он долго всматривался в мои глаза.

– Да, - прошептал он, как бы отвечая на свой вопрос, а затем завладел моими ртом в жарком поцелуе, двигая своим языком в таком ритме, в каком были его пальцы во мне прошлой ночью.

За две секунды я обмякла. Джош же с усмешкой отстранился и снова поцеловал меня, уже более нежно.

– Будет лучше, если этого не будет.

Его брови приподнялись, и на лице появилась едва заметная улыбка.

– Я не собираюсь это прекращать. Я хочу продолжить это.

Я опустила глаза. Гребаный день, когда я узнала, что мой экс-бойфренд спит с моей соседкой по комнате и подругой по совместительству.

– Джош...

– Нет, не оправдывайся. Я хочу тебя, но ты еще не готова. Ты просто не готова.

Он заправил за ухо прядь волос, которая выбилась из моего пучка на голове.

Я покачала головой.

– Я не знаю, что случилось прошлой ночью. Мне просто было необходимо... Нужно...

– Чувствовать себя живой, - он снова поднял мою голову за подбородок.

– Да, ты прав...

Чувство вины, словно нож, разрезало туман моих мыслей.

Он засмеялся и сказал:

– Ты думала, я это не понимаю?

– Нет.

Он прислонился к столу, так же, как я стоял вчера.

– Тебе нужно чувствовать себя живой. Твой отец умер. Я понимаю это. Это довольно-таки распространенная реакция на стресс.

Его пальцы поглаживал мое лицо.

– И после случившегося с Райли, я был уверен, что ты должна почувствовать себя лучше.

– Поэтому ты… Почему?

– Потому что ты нужна мне. Ты так занята заботой об окружающих, что не замечаешь, кто заботится о тебе. Только скажи мне, что тебе нужно, и я сделаю это.

Я потеряла дар речи. Как мог плохой парень превратиться в него... человека, который нужен мне.

– Даже я не знаю, что мне нужно.

– Это нормально. Ты поймешь, что нуждаешься в чем-то, когда глубже закопаешься в себя. Я не давлю.

Несколько недель назад, я бы ни за что не подумала, что Джош Уолкер будет заботиться обо мне. Эта обязанность всегда принадлежала папе и Райли.

Сосредоточившись на своём завтраке, я ощутила недосказанность между нами. Стояла тишина. Да уж, не привыкла я к такому сочетанию.

– Вандербильт? (прим.пер.: Университет Вандербильта — частный исследовательский университет, находящийся в Нашвилле, штат Теннесси, США. Основан в 1873 году на деньги Корнелиуса Вандербильта, в связи с чем, назван в его честь.) – Он кивнул на надпись на моем свитере.

– Да.

– На той фотографии ты стоишь с отцом в футболках с надписью «Университет Вандербильт».

Его тон был любопытным, но не навязчивым.

– Там учился мой отец, и я тоже хотела поехать туда. Когда я родилась, он был в медицинской школе, ответила я, подняв взгляд и встретившись им с Джошем.

Сюрреалистичная картина: он ел со мной, кроме того, целовал меня и касался.

– Почему ты не поехала туда? – Я почувствовала приступ горечи, который всегда сопровождался с этим вопросом, особенно, когда спрашивал отец.

– Райли поступил в Колорадо.

– Почему же вы вместе не переехали в Вандербильт? – Он наклонился ко мне.

– Райли не хотел разрываться между двумя городами.

– Неужели?

Я покачала плечами.

– По-моему, ему это просто не нравилось.

– А что ты думаешь насчет этого?

Я схватила тарелку и встала.

– К чему столько вопросов, Джош? – Когда он посмотрел на меня, сквозь ресницы, я забыла, о чем спросила.

– Просто пытаюсь понять тебя. Как ты думаешь, есть ли любовь на расстоянии?

– Думаю, если люди любят друг друга, они смогут оставаться вместе, независимо от расстояния между ними.

Я пошла на кухню, Джош вздохнул.

– Но я это не выбрала, потому что моя мама проходила через это.

Он тихо подошел сзади и взял тарелку.

– Я понимаю это. Не могу представить ожидание.

Он начал мыть посуду, а я взяла полотенце, чтобы вытирать тарелки и составлять обратно в шкаф.

– Нет. Не ожидание. Сидеть дома и знать, что он не придет. Я не буду жить так, как она. Все что она делала, было ради него. А что теперь? Она потеряла все.

Я обернулась, он прислонился к столу. Мы стояли почти в таком же положении перед поцелуем прошлой ночью. Я зажмурила глаза, пытаясь избавиться от картинок в голове.

– Я не собираюсь продолжать.

Он шагнул вперед, сокращая расстояние между нами.

– Я говорил, что тебе не нужно извиняться. Если ты захочешь поговорить, я буду слушать.

Он крепко обнял меня. Я задрала голову и посмотрела на него.

– Ты мне ничего не должен. – Кровь хлынула мне в лицо. – Я сожалею о прошлой...

– Не смей договаривать эту фразу, – перебил меня Джош. – Никогда не извиняйся за то, что ты так сильно хотела.

Он поднял руку и провёл тыльной стороной по моей щеке, от чего по спине пробежали мурашки. Его взгляд упал на мои губы, и улыбка заиграла на его лице, посылая сигнал «вперед».

– О, Дисэмбер. – Его губы коснулись моих губ. – Не стесняйся пользоваться мной. Я готов помочь в любое время.

В понедельник утром я была полна решимости сделать блины. Все понемногу забывалось, - прошло три недели после похорон отца, у нас были некоторые сдвиги, вещи вставали на свои места. Я надела мою футболку «Университет Вандербильт» и пошла готовить завтрак для Эйприл и Гаса, мама всё ещё не хотела возвращаться к жизни.

Папе нравилось жарить блины. Сейчас без него было как-то грустно готовить.

Я вымыла руки и прошла к холодильнику за маслом и яйцами. Вчерашние грязные тарелки были составлены в раковине. Их нужно было, однозначно, помыть мне, потому что дети скоро отправятся в школу. Засучив рукава, я заметила надпись маркером и улыбнулась, вспомнив, как Джош взял маркер из бардачка и аккуратно написал свое имя и номер телефона на моём запястье. Я тогда спросила, зачем мне его номер, ведь он записан у Гаса. Он ответил: