Дженнифер Робертс - Эдем в трейлерном парке

В течение многих лет .

Мои руки клеймят тело Кайли, и я толкаю ее на кровать. Раздвинув ее ноги в стороны, я располагаюсь между ними и обвиваю ее руками. Я изголодался по ней, по всей ней, по каждому сантиметру ее тела, прямо сейчас. Мои губы впиваются в кожу на ее шее, а бедра раскачиваются вперед и назад в колыбели ее раздвинутых бедер, опьяненный тем как грубо Кайли сжимает мою задницу, как она скользит по покрытой джинсами эрекции.

Я посасываю ее солоновато-сладкую кожу, покусываю ее нежный, заостренный подбородок, и наконец, скольжу вдоль сомкнутых губ. У них вкус дешевого пива, и я замечаю оставшиеся следы внимания Кристиана. Они ничего для меня не значат, как только кончик ее языка проникает мне в рот. Ослабляемый новой волной явного желания, я немедля со стоном открываюсь ей.

Ее язык пробует на вкус мой, скользит вдоль него, с любопытством, и заманивает меня к себе, где ее губы отчаянно желают вобрать меня глубоко внутрь. Ее поцелуи жадные и неопытные, полные доверия, любви, и страсти, и все они для меня. Возбуждение поражает меня как гром, и я удваиваю свои усилия, чтобы пробраться сквозь одежду Кайли; я достаточно сильный, чтобы сделать это, уверен я. Я хочу прикоснуться к ее груди, но моя потребность потрогать ее всю становится всепоглощающей. Мы тяжело дышим друг другу в рот, слизываем, посасываем и пробуем на вкус, толкаясь, погружаясь внутрь и растягивая. Мы не будем прежними после этого. Мы больше никогда не будем прежними. Я в ужасе и Кайли - мой единственный якорь, единственный путь вернуть себя, нас.

Каждая мышца в теле Кайли напрягается подо мной, принимая меня. Ее рот открыт и расслаблен, пока я трахаю его своим языком, опьяненный ощущением того, как она плавится в моих руках. И затем наступает моя очередь. Чувствую напряжение в яйцах и сжимаю свою близняшку, заставляя ее лежать спокойно, когда мощная струя выстреливает из меня, поток за потоком, и еще, и еще, пропитывая мое нижнее белье. От многогранного и уничтожающего удовольствия у меня на глазах выступают слезы. Это единственное, наисчастливейшее мгновение в мой жизни на данный момент.

Вот почему я не готов к карающему удару по спине и граду последовавших ударов кулаков. Из легких вышибло весь воздух, я с трудом перевожу дух и вырываюсь из цепких рук сестры. Она боится, нет, она в паническом ужасе .

- Пап! Нет!

Ее губы, эти прекрасные губы, которые я любил всю свою жизнь, искажены от страха. ДефБобби видел. Он видел, что я делал с Кайли. Я могу справиться с этим, он считает, что я заставил ее, что она не виновата в этом. Он швыряет меня на пол и пинает ногой в живот. Он бьет меня по руке, боку, ногам, пока я лежу, свернувшись в позу эмбриона. Мне нужен воздух. Я теряю сознание.

Я хочу кричать, когда вижу, как он тянется к Кайли. Она так напугана, и я не могу ничего сделать, потому что я, блять, не могу дышать. ДефБобби заставляет ее уткнуться лицом в матрас, и удерживает ее руки за спиной. Свободной рукой он расстегивает ремень. Независимо от того, насколько этот ублюдок пьян, он может с помощью ремня возвести свою жестокость на новый уровень.

Я пытаюсь, с каждой толикой своего естества, вымолить у него не делать этого, не бить мою сестру, единственного человека в этом мире, о котором я забочусь. Когда он опускает ремень на ее бедра, она брыкается словно сумасшедшая под ударами. Я убью его. Я убью этого гребаного сукиного сына и отрежу ему руки, чтобы даже в загробном мире он не смог поднять ни на кого руку.

Мои удары по его ногам неэффективны; меня тут же выводят из строя очередным ударом и вероятно, сломанный ребром. Он хлещет ремнем меня по лицу, и я боюсь за свои глаза, за глаза Кайли. Я закрываю лицо руками и смотрю одним глазом как он перетаскивает Кайли на матрас и избивает ее ремнем. Он не видел того, что я сделал. Он видел, что мы сделали.

Мне, наконец, удается вдохнуть, но первый звук, который вырывается из меня это вопль агонии. Второй – мольба, - Нет!

Пожалуйста, избивай меня вместо нее.

Я не знаю, почему я кричу, ведь он не слышит меня. Я пинаю его еще раз, цепляясь к его колену, и моей мольбе внемлют, когда ДефБобби бросает ремень и тянется ко мне двумя страшными руками. Он поднимает меня, будто я сделан из хлопка, словно я тряпичная кукла для него, которую можно выпотрошить, и начинает ударять меня о стены нашего трейлера, я то теряю, то прихожу в сознание.

Неожиданно, он отпускает меня, и я падаю как мокрый мешок к его ногам. Кайли стоит позади него, ступни широко расставлены для уверенности. Я толкаю себя на ноги ДефБобби . Несмотря на свою слабость, я полон решимости вывести его из равновесия. Кайли подпрыгивает и использует вес своего тела, чтобы опустить нашего отца на колени. Моя правая рука бесполезна, поэтому я использую левую, чтобы врезать ему по лицу и завалить его на бок. Он не пытается остановить меня. Кайли обернула ремень вокруг его горла, и он судорожно пытается освободиться, оттягивая ремень с шеи. Я сгибаю руку и впечатываю локоть в его грудную клетку. Из его рта вырывается рвота. Того не многого воздуха, что был в нем, исчез.

Его глаза закатываются, лицо содрогается от ужаса. При всей его скрытности, я никогда не виде его уязвимым настолько, чтобы он показывал страх. Сегодняшняя ночь - ночь катастрофических открытий, потому что некоторые из них дают знать о себе прямо сейчас. Во-первых, Кайли собирается убить ДефБобби , и я не хочу, чтобы она прекращала стягивать ремень. Во-вторых, наш отец знает, что его жизнь зависит от меня, и я замечаю вспышки понимания на его лице, как в немом фильме ужасов, я понимаю и третье. Я собираюсь позволить Кайли задушить жизнь в нашем отце, и я собираюсь смотреть, как в его глазах угасает огонь. Прилив всемогущей силы струится по моим венам, и я снова тверд.

ДефБобби дергается; его ноги вздрагивают, и пузыри слюны вылетают изо рта. Его лицо стало темно-красным и одна из вен на лбу зеленая и толстая от потока крови. Он снова дергается. Еще раз. Второй. Его глаза приклеены ко мне и выражение лица говорит о том, что он не понимает, что его предали. Он думал, что я остановлю ее. Он думал, что я люблю его, по крайней мере, сильнее. Он ошибался в обоих случаях. Последнее, что он видит это мою кровожадную улыбку.

***

Все те четыре часа, что мы ехали, Кайли не прикасалась ко мне, не разговаривала. В кромешной тьме мы выехали из парка на трейлере нашего отца, с его телом, завернутым в одеяло. Мы сбросили его в болото на съедение аллигаторам. Я пытался разрубить его, но не смог вынести этого, только отрезал его правую руку, ту, которой он бил ремнем сестру. Я не могу сказать, что не думал об этом. Я рад, что ДефБобби мертв. И более чем напуган тем, что будет дальше.