Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона.

― В случае если подозрения на шизофреническое расстройство не подтвердятся, то ты со спокойной душой продолжаешь лечение, которое было назначено мной.

― А в случае, если подтвердится? ― прошептала я сломано.

Боги, пожалуйста, нет! Я не вернусь под своды клиники.

― Как минимум будет назначена другая терапевтическая программа, и я обязательно её рассмотрю на предмет рациональность в твоём случае, и проконтролирую.

― Как максимум?

― Тесты нужны скорее для исключения у тебя наличия шизофрении. Просто у тебя необычная смешанная форма заболевания, и сложные симптомы, а с учётом риска наследственности, можно ошибочно принять за шизофреническое расстройство. Но лично я склонен считать, что биполярное и шизофреническое ― это два совершенно различных нарушения. Так, что не волнуйся. Есть ещё что-нибудь, что ты хотела бы мне рассказать?

― Ничего значительного. Может только… Я пробовала петь сегодня.

― Поэтому ты звонила? ― вскинул он брови, ― Не могла справится с панической атакой?

― Нет, не совсем. ― покачала я головой, ― Не было никакой атаки. Точнее, было какое-то тревожное состояние, и я замкнулась. А уже потом разозлилась, сильно.

― Как тогда ты вообще решилась, если не чувствовала безопасности? ― спросил он изучающе на меня смотря.

― Да меня собственно никто и не спрашивал. ― процедила я.

― И тем не менее ты не отступила?

― Я замкнулась на немного, ну а потом не могла отказаться.

― Как это не могла? ― видимо не понял меня психолог, ― Это было навязчивой идеей?

― Ну… почти. Просто чувствовала, что… должна. ― подумав немного, перевела взгляд с мужчины на холсте в карандаше, на него уже в режиме реального времени. ― Должна ― в прямом смысле, в смысле из чувства долга. ― пояснила я, откладывая карандаш на выступ в мольберте.

― Ага? Значит грубо говоря тебя просто взяли на понт, верно? ― потешался док. Хотела бы я чтобы это как обычно меня повеселило, вот только…

Я вздохнула, испытывая кружение подавляющих эмоций.

― Я чувствовала вину перед этим человеком, за то, что… он превысил лимиты своих возможностей, а я не могла.

Он неспешно кивнул, в размышлении над моими словами.

― Жертвуя чем-то, ты непременно ожидаешь встречного пожертвования, или когда просвещая во что-то, ждёшь исповеди в ответ ― всё это своего рода кредит доверия.

― Так или иначе, он вынудил меня петь, без разницы как. ― пожала я плечами. Всё-таки, диалоги с этим человеком, способны выжимать до последней капли. Я просто устала.

― Вот как? Очень интересно… ― пробормотал он, ― И это вызвало злость вместо паники? Объясни мне, что на самом деле вывело тебя из себя?

― Я не знаю. ― вздохнула я, раздражённо. У меня больше не осталось сил копаться в своём больном дерьме. Просто сдохли все эмоции до одной. Пусто. Истощена.

― Просто потому, что ты привыкла к таким ксантиппичным отношениям?

Бесстрастно взглянула на него. Он весело улыбался, смотря на меня поверх очков.

― Мы сейчас говорим совсем о другом.

Док склонил голову чуть вправо.

― Говорим-то мы может о другом, вот только человек один и тот же.

― И как вы поняли? ― спросила я не найдя в себе сил, даже на споры. Он точно читает мои мысли, блин.

― Никакой мистики, Виктория. ― опроверг он мои мысли, почти подтверждая мою гипотезу, ― Эмоции одни и те же.

― Но вы я надеюсь не знаете кто это? ― решила я выяснить. Он немного недоумённо сменился в лице.

― А что собственно изменит моя осведомлённость? Допустим я не знаю. И даже не догадываюсь. Я анализирую исключительно тебя. О твоём личном окружении я знаю только то, что ты мне рассказываешь.

― Или фазер мой. ― кивнула я.

― Почему это так принципиально? ― поинтересовался док. Я слабо, раздраженно простонала.

― Да вы со смеху помрёте, если узнаете кто это. Хотя инфаркт миокарда тоже не исключаю.

Ух ты, я оказываться ещё имею силы дерьмово шутить.

― Многообещающе. ― изогнул он иронично бровь. Мгновение он удерживал мой взгляд. Затем приглушенно рассмеялся. ― Инфаркт не обещаю, но да, это весьма забавно.

― Блеф. ― отмахнулась я. Знаю я его. Думает сейчас возьму и всё выложу как на духу. Хрена. ― Вы блефуете. ― я скрестила руки на груди, ― Причём очень плохо, настолько, что умрёте в нищете, если хоть раз сядете играть в покер.

Мужчина усмехнулся.

― Три момента, Виктория. Первый: эти две фамилии с без лимитным абонентом на ковёр, преследовали меня целых два года. Момент второй: вы с самого начала критически бурно друг на друга реагировали, что предполагает только два варианта ― либо лютую ненависть, либо сильные чувства, яро скрываемые за этой ненавистью.

Вот, блин.

― Это более чем очевидно было почерпнуто из моих слов, достаточно, чтобы составить психологический портрет, но…

― Гордеев, Виктория? ― заявил этот чёртов испытатель душ человеческих, ― Ах, да, и третий момент: я прекрасно играю в покер. И вообще-то психологический портрет с твоих слов разительно конфликтует с действительностью. ― осведомил меня, некоторый господин телепат. А вообще-то это жутковато.

― Конечно конфликтует, потому что вы не угадали и не умеете играть в покер. ― парировала я бесстрастно и незаинтересованно. По крайней мере очень надеюсь, что именно так это и выглядело.

Он интенсивно закивал, с серьёзной профессорской мимой.

― Разумеется, да и вообще я не психолог.

― Вы чертовски высокооплачиваемый шарлатан. ― напомнила я отставив палец, для убедительности.

― Точно. ― согласился он. Ага, согласился он. ― Человечество, Виктория, существует тысячи лет, и ничего нового между мужчиной и женщиной произойти уже не может. ― процитировал психолог.

― Уайльд. ― кивнула я, как будто это само собой разумеющееся, ― Приём в среду надо полагать переносится?

― Нет, думаю стоит обсудить некоторые аспекты, после тестирования. ― возразил док и тут же напомнил: ― Затем, я ухожу в отпуск. Вероятно мне вообще придётся перепланировать график консультаций.

― Или он вообще больше не потребуется, да? ― осведомилась я недовольно. Он снисходительно мне улыбнулся.

― Я ни в коем случае не собираюсь тебя госпитализировать. Для этого нет острой необходимости, ― он почти обречённо вздохнул. По моему не одну меня утомил этот разговор. ― С такими симптомами как у тебя Виктория, и клинической картиной в целом, люди при правильном лечении, живут, работают, создают семьи и радуются жизни. ― заявил мне этот дорогостоящий шарлатан.

― Ну, да. ― хмыкнула я, ― А потом дети этих радостных людей получают в наследство ту же клиническую картину.

Он посмотрел на меня взглядом, говорящем мне о том как же со мной сложно. Никто обратного и не обещал.