Шома Нараянан - Двенадцать часов соблазна

Она оказалась превосходным штурманом, хотя Самир постоянно отвлекался, глядя, как волосы падают ей на щеки и как она сосредоточенно сводит брови, наклоняясь над картой.

Даже при первой встрече он подумал, что у нее прелестные глаза, но только сейчас заметил безупречность смуглой кожи и почти идеальные очертания губ.

И фигура прекрасная: изгибы во всех нужных местах; и те несколько секунд, что держал на руках бесчувственную Мелиссу, он не мог не думать, как мягка ее кожа и как она уютно лежит в его объятиях.

– Через час или около того мы будем в Колхапуре, – объявила Мелисса, прерывая ход его мыслей. – Остановимся или едем дальше?

– Можно остановиться на ланч, – решил Самир. – На шоссе есть еще одна бургерная и пара кафетериев.

Мелисса наморщила нос:

– Я позавтракала двумя бургерами. Вряд ли я в ближайшее время захочу их видеть. Не могли бы мы пойти куда-нибудь еще? Я часто видела в ресторанном меню овощи по-колхапурски. Вероятно, здесь это фирменное блюдо.

– Вместе с колхапурскими сандалиями, – серьезно согласился Самир.

Мелисса состроила гримаску:

– Я не собиралась покупать обувь. Но давайте остановимся где-нибудь в городе.

На это уйдет лишний час, но Самир не возражал. После обморока Мелиссы его отношение к ней изменилось. Обычно он не выносил капризов и причуд окружающих, но сейчас почему-то был готов выполнять все ее желания.

Они выбрали маленький ресторан в центре города: еда была чересчур пряная и не совсем по вкусу Самиру, но стоило задержаться хотя бы только, чтобы увидеть, как наслаждается едой Мелисса. В отличие от постоянно сидевших на диете женщин, с которыми встречался Самир, она ела с неподдельным аппетитом и, очистив тарелку, едва удержалась, чтобы не облизать пальцы.

– Десерт? – спросил он после того, как она все доела. – Есть разные сорта мороженого и гулаб джамун [2]. Ох, нет, вам нельзя мороженое, если не переносите лактозу. Гулаб джамун?

Впервые кто-то вспомнил, что она не переносит лактозу. Люди, знавшие ее много лет, включая жену брата, продолжали при каждой встрече угощать ее молочными коктейлями и мороженым. Может, у него просто хорошая память, но она не могла не чувствовать себя немного польщенной.

– Гулаб джамун, – решила она.

Самир наблюдал, как она вонзает ложечку в сладкие шарики, из которых течет золотистый сироп. Трудно было не перепачкаться, и она несколько раз останавливалась, чтобы слизать сироп с губ. Он не мог отвести глаз от ее полного ротика и розового язычка. Она была первой женщиной на его пути, чей простейший жест был бессознательно чувственным. Но может, он просто превращается в похотливого старикашку?

– Сколько вам лет? – резко спросил он.

– Двадцать четыре, – ответила Мелисса, доедая гулаб джамун. – А что?

Действительно, что тут такого? Но на секунду она показалась ему такой молодой… почти несовершеннолетней.

– Я вспомнил о вашей листовке, – сказал он. – Я бы предположил, что она написана женщиной постарше. У которой есть дети.

– Ах это, – смущенно пролепетала она. – Я много времени проводила с невесткой, когда родился мой племянник. Ей больше некому было помочь с ребенком.

– Все же это была очень профессиональная работа. Я удивлюсь, если ее ничем не наградят.

– Это Брайан промыл вам мозги? – еще больше смутилась Мелисса.

Самир рассмеялся, и она залюбовалась морщинками-лучиками вокруг его глаз.

– Он упоминал об этом несколько раз. Но на меня не так легко влияет мнение окружающих. Вы поели? Нужно ехать, если хотим приехать на Гоа до темноты.

Он взял ее под руку и повел из ресторана. Все былые фантазии вновь обрушились на Мелиссу. Конечно, возможно, он просто вежлив. Или он боится, что она ослабеет и вновь грохнется в обморок, так что придется нести ее на плече. Что ни говори, а от его прикосновения с ее желудком делалось что-то странное, и искушение коснуться его было невероятным.

Она попыталась задушить свои фантазии, представив его реакцию. Шок? Смущение?

Но тут она вспомнила ощущение его губ на своих пальцах, когда он брал у нее конфету, и невольно подумала, что он, может быть, наклонится и поцелует ее… Запутается сильными пальцами в ее волосах и запрокинет ее голову, чтобы легче добраться до ее губ…

– Мелисса?

Резко вернувшись к реальности, она поняла, что он придерживает для нее дверцу машины.

– Простите, – прошептала она, поспешно скользнув на место.

– Вы законченный мечтатель, верно? – спросил он с веселым видом, садясь на место водителя. – О чем вы думали?

«Ха! Можно подумать, он хочет знать!» – едва не выпалила Мелисса. Может, когда-нибудь настанет день – и она почувствует себя достаточно уверенной, чтобы ответить правду на подобный вопрос. К несчастью, до этого было очень далеко.

– О всякой всячине, – ответила она, помолчав.

– Обо всем, что в голову придет?

– О да.

Тон у него был немного скептический, и она решила оправдаться:

– Ход моих мыслей такой же произвольный, как броуновское движение молекул: знаете, такая штука, которую показывают в школе. Частицы пыли подталкиваются невидимыми молекулами. Так и мои мысли.

Он долго смотрел на нее, прежде чем она, смеясь, покачала головой:

– Простите, простите, болтаю, сама не знаю что.

– Есть немного, – согласился Самир, и губы чуть дернулись, словно он едва сдерживал улыбку.

У Мелиссы возникло неприятное чувство, что он точно знает, о чем она думает. Поэтому она срочно сосредоточилась на телефоне, отвечая на различные эсэмэски, которые пришли, пока она обедала. А когда подняла глаза, они уже ехали по шоссе. По обе стороны дороги расстилались поля сахарного тростника, на горизонте возвышались зеленые холмы.

– Взгляните на эти бугенвиллеи, разве они не прекрасны?

Самир посчитал, что бугенвиллеи только отвлекут его, но все же бросил на цветущие кусты быстрый взгляд.

– Красиво, – согласился он. – Но они рассажены в каком-то странном порядке. Несколько сотен метров идут белые, потом на мили тянутся розовые, в которые вкрапляется пара желтых кустов.

– А я думаю, что это самое красивое. Выглядит так, будто они не посажены, а выросли сами… – Она осеклась при виде безразличного лица Самира. – Простите. Сидеть за рулем и без того трудно, а я еще болтаю о бугенвиллеях.

– А теперь вы заставляете меня почувствовать себя старым ворчуном, – насмешливо ответил Самир. – К сожалению, я не всегда замечаю подобные вещи.

– А я, – с деланной скорбью призналась Мелисса, – замечаю все. Моя голова просто набита всяким ненужным мусором.

– Когда-нибудь все пригодится, – утешил Самир. – Вы будете прекрасно выглядеть на телевикторине, когда вам покажут снимок дороги и попросят определить, что это такое.