Михаил Берсенев - Полюбить раздолбая

Ведущая обратилась к Живчикову:

— А вы, Тимур, можете что — нибудь добавить?

— Я расскажу вам, как было дело, — пообещал Живчиков.

— Пожалуйста, мы ждем подробностей.

Родители Тимура, Алексей и Светлана Живчиковы, с гордостью глядели из рядов зрителей на возмужавшего сына. Тимур набрал в легкие побольше воздуха и начал говорить:

— На улице были уже сумерки, когда мы шли среди серых силуэтов бетонных коробок огромного мегаполиса. Под ногами зловеще шуршала осенняя листва. На горизонте появился идеальный по форме диск луны. Мы шли в гараж с мирным желанием починить мою машину. Вокруг звенела такая мягкая тишина, какая бывает в полях с неубранным урожаем в предрассветный час. И вдруг эта прозрачная тишина взорвалась пронзительным, душераздирающим криком, что острым клинком пронзает мозг. Кричала женщина.

Олеся с удивлением посмотрела на рассказчика. В студии стояла полная тишина. Макс пристально смотрел на друга, освещенного софитами. Ведущая Токарева Анжела с нескрываемым интересом внимала словам Живчикова.

— Продолжайте! — попросила она.

Живчиков продолжил:

— Итак, словно свист секиры, летящей во врага, раздался этот крик о помощи. Крик леденил душу, проникал сквозь барабанные перепонки прямо в мозг. Этот клич о помощи донесся с территории заброшенного детского сада. Я колебался, может быть, несколько секунд, а потом устремился к лазу в заборе, крикнул Максу короткое «-За мной!».

Крошкин вновь с удивлением посмотрел на друга. А Живчиков продолжил:

— И мы, раздирая в кровь руки, не чувствуя вонзающихся в кожу заноз от старых досок забора, рванулись на выручку. Одежда на нас кое — где порвалась, руки саднило. Но я решительно шел вперед, за мной двигался друг моего детства Крошкин Максим, — Тимур рукой указал на друга, — вот он, мой друг и товарищ! Мы росли вместе с младых ногтей, можно сказать, и мой верный товарищ шел за мной, навстречу неизвестности…

Тут Живчиков сделал паузу и помолчал, потом отпил воды из стоящего на столике стакана с минералкой, и повел свое повествование дальше:

— Крик дикого ужаса женщины повторился! — теперь уже Олеся с удивлением глазела на рассказчика, — И мы с моим Максом в едином порыве устремились на этот крик. Я вынул из — за пазухи пистолет…

Здесь рассказчик осёкся, опять сделал паузу. Зал слушал.

— Пистолет у меня газовый, но это — лучше, чем ничего. Разрешение на него у меня имеется. Макс же схватил какую — то палку, типа дубины, по пути к веранде. В схватке могло пригодиться любое оружие. Сумерки сгущались. Мы шли к устрашающей неизвестности. Мы предстали перед преступниками, как гром среди ясного неба, как два луча света, пронзающие темноту, как летящий в полете снежный барс предстает в последний момент перед глазами своей жертвы. Эти черные насильники и бандиты поймали Олесю и затыкали ей рот. Мы появились вовремя, и мой взгляд скрестился с взглядом их главаря, жуткого и зловещего типа, должен я вам сказать…

Зал затаил дыхание. Все слушали рассказчика.

— Олеся оказалась в капкане, в мощных лапах этих «горилл». Продолжая смотреть прямо в глаза их главарю, я начал движение в сторону девушки с целью отбить ее из грязных лап коварных законоотступников. И тут я услышал свист рассекаемого воздуха. Что — то, какое — то их оружие, возможно кастет, летел навстречу мне в одной плоскости с моей головой.

Живчиков и тут сделал паузу и стал соображать, не перегнул ли он с плоскостями. Он посмотрел в зал. Девчонки студии смотрели на него завороженными глазами, мужики сурово внимали. Ведущая, как восторженная гимназистка, с горящими глазами, изучала Живчикова.

— И что было дальше? Вы ушли от подлого удара из — под тишка? Вы же самый настоящий герой, первый, кто кинулся на помощь! — с нетерпением торопила рассказ ведущая ток — шоу.

Живчиков хотел, было, выдать следующую тираду, но тут он посерьезнел, медленно обвел взглядом сидящих в студии зрителей. Посмотрел в глаза другу Максиму, затем в глаза Олесе. Все ждали продолжения рассказа. Студент Живчиков вдруг переменился в лице. Из возвышенного, оно стало серьезным. Он просто без пафоса уже сказал:

— На самом деле, уважаемые гости студии и телезрители, не я задержал этих бандитов. Это сделал Максим, один, без моей помощи. Мне, как двинули по балде кастетом, так я и выключился напрочь. А когда я очнулся, все было уже кончено. Мой лучший друг их обезвредил. Он же дзюдоист и большой спортсмен. Это он — настоящий герой! А я так и не успел никого из них обезвредить. Мне кастетом по башке — и кирдык…

В зале воцарилась на некоторое время полная тишина. Крошкин с укором смотрел на Тимура, но тот лишь мягко подмигнул другу.

— Так значит, вот он, наш герой! Вот он этот спаситель и бесстрашный боец за справедливость! — после короткой паузы повысила голос ведущая шоу. Все камеры, все софиты и студийные прожекторы отвернулись от Живчиков, и сразу же оказались направлены на дзюдоиста. Взгляды всех присутствующих устремились на нового героя. Макс недовольно поморщился от такого пристального внимания.

— Так расскажите нам в подробностях, как вы обезвредили эту банду, какие приемы применяли, как бились с превосходящими силами этих преступников! — потребовала ведущая.

Крошкин помолчал немного, переглянулся с Олесей Самойловой, та едва заметно кивнула. Максим сказал просто и твердо:

— Вы знаете, я и Олеся не хотим больше вспоминать и рассказывать об этом эпизоде. Благодарю всех гостей в студии, операторов и ведущую Анжелу Токареву за приглашение, а также зрителей канала. Извините! А насчет Тимура скажу одно: да, может он и не смог никого обезвредить, но он ведь первый ринулся на крик о помощи в тот проем. Первый!

Крошкин умолк. «-Реклама» — объявила ведущая и тут же пошел блок роликов.

А в студии Максим и Олеся поднялись со своих кресел, направились к выходу. Часть зала неодобрительно загудела, другая часть проводила ребят аплодисментами. Токарева растерялась лишь на секунду, После рекламы она запустит следующий сюжет телепередачи о том, как был задержан в троллейбусе очередной ловкий карманник.

Во время показа рекламы, Токарева Анжела, с микрофоном в руке, подошла к Живчикову и, выключив тумблер беспроводной связи на микрофоне, воодушевленно обратилась к Тимуру. Склонившись к самому уху:

— Я честно скажу вам, Тимур! Я восторгаюсь вашей честностью! И рассказывали вы так все поэтично, красочно!

Зрители в студии во время рекламы занимались своими делами.

— Спасибо! Но, знаете ли Анжела, не я герой.

— Нет, здесь вы скромничаете! Пойти на выручку человеку, зовущему на помощь, не испугаться, в наше время это много стоит! Это тоже геройство, Тимур! Я вами восхищаюсь!