Борис Егоров - Лебединая песня раздолбая

© Борис Егоров, 2016

ISBN 978-5-4483-2993-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А если читать лень, или утомительно для тела – можете просто песню послушать. И сразу станет все ясно…

https://soundcloud.com/user415084986/ws4clidgvbc8

По каким-таким причинам я попал в Казахстан и кувыркался там без документов семнадцать лет – при желании можно прочитать в моей книжке «Воробей в пустой конюшне, или Исповедь раздолбая – 2». Ну, а коротко – если бы я не залег на дно, то, скорее всего, был бы давным-давно закопан в каком-нибудь симпатичном лесочке, или до сих пор стоял бы в виде скелета в тазике с цементом на дне Москвы-реки.

Но, как говорила мне уже в Германии моя государственная опекунша фрау Зоммер: «Борис, у вас потрясающая способность притягивать к себе всякие неприятности и недоразумения!»

Воистину, так оно и есть. В Казахстане мне опять же пришлось не раз вспоминать и применять все то, чему я научился в недобрые для меня московские года, и что я выбросил бы насовсем из памяти с большим удовольствием.

Давным-давно сказано в Библии: «Иак.1:8 Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих». Аминь.

Закончил я ремонт усадьбы своего эксплуататора Сергея, и он тут же переселил меня из летней кухни в свою контору. Я не удивился этому, потому, как давно чуял, что Сереге не нравятся мои хохотушки с его женой Лизой, и то, что двое детей его хвостом за мной ходят и не бегут, как раньше, встречать папу.

Контора располагалась на центральной улице райцентра в трехкомнатной кварире на первом этаже пятиэтажки. В одной комнате был кабинет Сергея, в другой – бухгалтерия, а в третьей – типа, подсобное помещение – вот в нем я и жил.

Обязанности у меня были очень неопределенные. Типа, прислуга за все. Начиная от ремонта всего, что в конторе сломалось или испортилось, и кончая беготней по магазинам за йогуртами для беременной Серегиной любовницы.

Ну, жилось мне в бытовом плане, в принципе, неплохо. Даже воровать, в основном, не приходилось. Девочки из бухгалтерии время от времени меня подкармливали, а шефова любовь Лариска всегда давала мне денег на покупки с избытком и сдачу брать отказывалась – типа, я это честно заработал.

Были у меня и еще источники доходов. По летнему времени в водопроводе был очень слабенький напор – все жители райцентра активно поливали свои огороды. Поэтому в нашей пятиэтажке воду можно было набрать только из крана, который торчал из подвала – выше первого этажа вода не поднималась. А я не мог с детства спокойно смотреть на бабушек, которые таскали всякие тяжести. Поэтому поутру я всем желающим с верхних этажей таскал домой ведра с водой. Не всем, конечно. Только тем, кому, по мне, тяжело было. От денег я отказывался – у бабусек тогда пенсия была хрен поймешь, на что похожа. Но они были очень настырные, и не признавали бескорыстную помощь. Поэтому одна пихала мне стакан самогонки, другая – пакет с домашними пирожками, третья – всякие трусы-носки-рубашки. Ну, я в ответ чинил им все подряд – на что ума хватало.

А напротив нашей конторы в том же подъезде жила чеченская семья. Отец вроде рулил в местной диаспоре, маманя занималась хозяйством, а три сына – ну, они все разные были. Типа, один – спортсмен, второй – наркоша, а третий – ни рыба, ни мясо.

С этой самой маманей-соседкой – звали ее Мариной – я интересно познакомился. Раздался звонок в дверь. Открываю – стоит Марина, вся употевшая, руки трясутся, вот-вот заплачет. Вид у нее – вроде кого-то убили из родственников. Кое-как она мне объяснила свою трагедию. Перестала работать розетка, в которую втыкался телевизор. К другой розетке отнести волшебный ящик Марина не могла – кабеля антенны не хватало. А через несколько минут должна была начаться очередная серия «Рабыни Изауры»! И к соседкам она не могла уйти смотреть кино – в духовке мясо запекалось.

У меня было явственное ощущение, что Марина готова на все для меня: «Боренька! Милый! Почини розетку! Аллах вознаградит тебя!» Ну, нам, татарам, черт одна. Взял я инструментишко, пошел и сделал розетку – там просто фаза отгорела. Марина сразу воткнулась в экран, только рукой помахала – типа, дуй по холодку, пока при памяти.

Ну, мне не привыкать к людской неблагодарности. Просто подумал: «Хрен тебе, а не помощь в следующий раз». Но – как обычно, поторопился я с выводами. Где-то через час опять звонок. Открыл —Марина. Принесла глубокую миску с запеченным мясом, помидоры-огурцы и чекушку чего-то типа чачи. Не слушая мои конфузливые брыкания, Марина зашла, все поставила на стол и заявила: «Боря! Ты не человек, а золото! Обращайся в любое время, чем смогу – помогу». Ну, наговорил я ей всяких спасибо и проводил на выход. И в этот момент как раз приехал ее муж. Он прошел к себе, глядя на жену с плохо скрытым удивлением. Но – промолчал.

А к чему я эту семью вспомнил? Да к тому, что скамейку, которая стояла под окном моей комнатухи, облюбовали как раз чеченцы. Почти каждый вечер они устраивали там сходняк. Свят-свят, чего я только не наслушался, лежа на своем топчане. Разговоры шли типа таких – что интересно, в основном по-русски: «Брат! Ты знаешь, что за свой базар надо отвечать? Ты взял деньги. Где два ящика гранат,… твою мать, а?» «Магомед, я за свой базар всегда отвечу. Прапор резину тянет! Я ему яйца отрежу и заставлю съесть, мать-мать-перемать!» «А меня это не е… ет! Если не будет гранат – я тебе уши отрежу. Жрать не буду заставлять. Я их на место гвоздями прибью, ты понял? На родине война идет, а вы тут кайфуете!» «Мага, я все понял…»

Сплошные гранаты, автоматы, тетешники, фигешники. Взрывчатка какая-то. Я лежал, слушал и в голову мысль приходила: «С одной стороны, они так вопят, что слышно до пятого этажа. А с другой стороны – как бы мне чего не отрезали, если узнают, что я тут рядом лежу…»

И зарулил ко мне как-то днем Руслан – средний сын Марины. Морда у него была кисло-сосредоточенная. Принес большой пакет хорошего чая. Ну, я сразу понял – что-то ему от меня нужно. Долго Руслан ходил вокруг да около, потом, наконец, разродился. Ему понадобилось укромное местечко, где он мог бы сварить для себя ханку. (Кто не в курсе – тому и не надо. Наркотик, короче, приготовить для употребления.)

Ну, у меня еще с лихой молодости отношение к наркоманам было… двоякое. Кто из них занимался литературой, живописью и прочим… искусством – я считал, что это их личное дело. И со многими имел прекрасные отношения. А вот в криминальных делах когда встречал эту публику – сразу срабатывала реакция отторжения. Сначала по рассказам старщих, потом по своему печальному опыту – я убедился, что наркоши абсолютно ненадежный народ. Ломки начнутся – он за дозу мать родную продаст. А что там говорить о подельниках.