Кристина Лорен - Темная дикая ночь

— Наверное, сейчас не самое подходящее время, — отвечаю я. Даже не представляю, о чем бы мне меньше всего хотелось поговорить тут, в баре: о том, что я натворила, или о его ужине с Эллисон. От самой идеи разговора на публике внутри все сворачивается в пропитанный ядом узел.

Я смотрю в сторону туалета, ожидая появление Оливера и одновременно с этим боясь собственных ощущений, когда он придет. Но что-то другое привлекает мое внимание… Лицо человека, которого я не видела сто лет.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, кого я вижу. Я поворачиваюсь к Харлоу: она улыбается на что-то сказанное Финном. Еще осторожней я оглядываюсь на Миа: ей что-то показывает в своем телефоне Лондон. Но Ансель смотрит то на меня, то на этого человека у бара. Он понял — что-то происходит… хотя не понимает, почему у меня глаза сейчас вылезут из орбит. Потому что он не может знать в лицо Люка Саттера.

Глядя через весь зал, Люк замечает меня и меняется в лице. Я почти ощущаю, как он не хочет посмотреть на остальных присутствующих, не хочет знать. Но не может удержаться: его взгляд скользит по дивану, равнодушно пропуская НеДжо, Лондон, Харлоу и Финна… наконец останавливаясь на Миа. На мгновение, всего на один сердечный цикл, мне видно, как он будто помертвел.

— Кто это? — вернувшись к столику, спрашивает Оливер. Ревность сделала его интонацию резкой.

Я подпрыгиваю от звука его голоса и вибрирующего тепла, когда он так близко ко мне, перед тем как встать пропустить его. Его вопрос заставляет Миа приподнять голову и проследить за его взглядом в направлении Люка, и она бледнеет. Я не могу вспомнить, когда она в последний раз видела Люка, но ей явно все еще тяжело и странно, что все так изменилось. Он сейчас совсем не такой, как раньше.

— Хм-м… Это Люк, — говорю я, и Ансель всем телом напрягается от моих слов, — бывший Миа.

До меня доходит, что я не в курсе, как много он знает о Люке. О том, что они были неразлучны с одиннадцати лет, и все мы были уверены, что Миа и Люк — это навсегда. Рассказала ли ему Миа про их самую крупную ссору? Когда Люк в слезах шептал, что чувствует, будто Миа погибла под колесами того грузовика.

За последние несколько лет Люк оставался парнем, которого я знала, и я всегда буду его обожать, даже не смотря на то, что внешне он кажется самонадеянным ублюдком. Та авария разрушила две мечты двух людей: желание Миа танцевать и его быть всегда с ней. Он справился с этим единственным способом, который смог придумать: ныряя в постель к каждой встречной.

Я оборачиваюсь на Миа с Анселем, и я такого никогда раньше не видела: злость на лице Анселя, — но распознаю ее тут же. Его щеки с нежным румянцем краснеют, а взгляд становится тверже. Миа гладит его по руке и шепчет что-то на ухо, пытаясь повернуть его лицо к ней.

Сначала он сопротивляется, не сводя глаз с Люка, потом, закрыв глаза, кивает и набрасывается на ее ждущий рот, словно помечая территорию.

— Je t’aime, — шепчет он. — Я люблю тебя настолько безумно, что иногда забываю: ты не настолько хрупкая.

Я отворачиваюсь, чтобы дать им немного личного пространства. И снова смотрю на Люка через весь бар. У него на челюсти играют желваки, когда он замечает их поцелуй, но потом снова непринужденно улыбается и отворачивается, флиртуя с парой девушек у стойки.

— Так значит, вот он, тот самый Люк, — говорит Оливер мне на ухо. У меня по рукам побежали мурашки. — Это он водил вас на концерты?

Я киваю, сдерживая желание разреветься, видя усилия, что он прилагает, общаясь со мной.

— Они с Миа были вместе со времен старших классов и какое-то время… после.

— После… Ты про аварию? — негромко уточняет он.

— Да. Для Миа это было тяжелое время, а Люк был просто убит горем, что она уже перестала быть такой, как прежде.

— Значит, он тебе нравится?

Я поднимаю взгляд на Оливера, впервые за вечер глядя ему прямо в глаза. Пока я стараюсь сдержать все, что рвется из меня на свободу при виде него, он как-то умудрился успокоиться. Мне хочется наброситься на него и одновременно хорошенько встряхнуть и зацеловать. Еле заметной пульсацией во взгляде его голубых глаз я вижу его боль, а в остальном он все тот же Оливер: спокойный и уверенный в себе Оливер, какого я знала все эти месяцы. И я ненавижу это, потому что знаю и другие его стороны — например ту, благодаря которой я узнала настолько интенсивное удовольствие, что увидела звезды — и хочу поймать хоть какой-нибудь намек, что увижу ее снова. Вернее, что он позволит мне ее увидеть.

— Нравится, — отвечаю я. — Он наговорил немало гадостей и напортачил столько раз, что я сбилась со счета, но он все равно отличный парень.

В ответ на это я получаю его слегка приподнятую бровь, но, прежде чем Оливер находится с ответом, говорит Ансель:

— Что ж, это было прекрасно, друзья, но мне нужно отвести свою жену домой и срочно заделать ей семнадцать здоровеньких отпрысков.

Оливер берет со стола свой кошелек и слегка наклоняется в мою сторону, чтобы засунуть его в задний карман.

— Ты тоже уходишь? — спрашиваю я. — Я только что пришла.

Он кивает.

— Я знаю. Извини. Это был потрясающий эксперимент, но лучше я пойду домой мыть туалет.

Я смеюсь, хотя все еще не готова дать ему уйти.

— Кажется, я понимаю, о чем ты.

Когда я поднимаюсь и он делает шаг мимо меня, я импульсивно хватаю его за руку и останавливаю. Удивленно глядя вниз, он все же не сопротивляется и идет за мной подальше от столиков, в тень.

Я отпускаю его руку, отступаю на шаг и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. В мои планы не входило говорить о случившемся сегодня, и я не сильна в импровизации, но не могу дать ему уйти, ничего не сказав и не дав понять о своих мыслях в эти дни.

— Так, ладно, — от его молчания мой голос звучит неуверенно. — Сегодняшний вечер отстойный.

— Есть немного, — вежливо соглашается он со мной, и от меня не ускользает, как он стремительно скользнул взглядом по моему лицу вниз к губам.

Да, я хочу, хочу, хочу.

— Мне очень, очень жаль, — говорю я. — Знаю, это тяжело…

Оливер пожимает плечами и снова кивает. Я внутренне издаю стон. Господи, до чего же больно. Пытаюсь сформулировать мысль — но я не знаю, как — что хочу попытаться сбалансировать эти два состояния: быть его возлюбленной и не снижать скорость своей работы. Кажется невозможным найти слова для всего этого, когда он рядом, а я даже не могу к нему прикоснуться.

Наконец я прерываю молчание:

— Вчера я заходила в магазин увидеться с тобой.

Он слегка напрягается.

— Правда?

— Ты ходил ужинать с Эллисон?

Он потирает подбородок и, похоже, не удивлен моим вопросом.

— Да.

На панно изображена лужица слез, очертаниями похожая на девушку.