Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь

Последний раз Наташа видела Пахомова на Новый год. Как всегда, он явился с подарками. Димке достался симпатичный импортный грузовичок, Сашке – спиннинг, а ей – чудные австрийские туфельки на шпильке, такие красивые, что хотелось поставить их в сервант. Она примеряла обновку, затаив дыхание – а вдруг не подойдут? К счастью, туфли оказались впору.

Позже, когда приехали гости и Новый год уже встретили, они с Пахомовым оказались на кухне наедине.

– Спасибо за подарок, Борик. Таких красивых туфель у меня в жизни не было!

– Только спасибо? – усмехнулся он. – А поцеловать?

Он взял ее лицо в ладони. Мягкие губы отдавали коньяком, зубы коснулись ее зубов, язык требовал разжать их… Сладкая истома волной прокатилась по телу и замерла внизу живота. На мгновение она забыла про мужа, про сына, про гостей… Лишь собрав остатки воли, ей удалось оторваться от него.

Зажимая рот рукой, будто стирая с него остатки поцелуя, она пробормотала:

– Это ни к чему… – и поспешила в комнату.

Вскоре Пахомов уехал и, похоже, с той ночи решил ее избегать.

Наташа подсчитала: они не виделись три месяца и шестнадцать дней. Боря даже не приехал поздравить ее с днем рождения и восьмым марта, ограничился телефонным звонком. Неужели это все, и больше они никогда не увидятся?

Она обреченно вздохнула. В конце концов, разве он обязан вечно опекать ее семью? У него своих дел полно, он человек занятой, к тому же холостой… Может, он встретил хорошую девушку и надумал жениться – зачем тогда ему сюда ездить? Ведь родственные отношения всего лишь предлог, она знала это с самого начала. Знала, что он приезжает только для того, чтобы увидеть ее. И втайне радовалась этим визитам, ждала их. Зачем? Если она любит своего мужа и не собирается с ним расставаться, зачем ей Пахомов?..

Задумавшись о нем, Наташа не заметила, что пролежала в постели лишних десять минут.

С шести и до половины восьмого утра она убиралась в соседней парикмахерской, затем вела Димку в ясли и ехала в институт. После учебы оставалась там часа на два-три, подрабатывала на полставки в машбюро. Перепечатывая Сашкины статьи, она здорово наловчилась в этом деле. После бежала домой, делая по дороге покупки. Вечером занятия с сыном, готовка, уборка, стирка, шитье… Да еще Сашка с обязательными вечерними посиделками. Наташа уже едва терпела его постоянные разговоры об одном и том же.

Муж все чаще стал раздражать ее. Ежедневно он рассказывал ей об обстановке в редакции бассейновой многотиражки, где работал после университета. Почему-то выходило, что все вокруг него – идиоты, а он один умный. К тому же он взял моду приводить в дом коллег, а те прихватывали бутылку… Она подозревала, что Сашка сопьется в этой газетенке.

Как всегда, Пахомов проснулся один. Свою вчерашнюю спутницу он усадил в такси в час ночи, следуя давно заведенному правилу: никаких совместных завтраков, кофе в постель, и никаких обязательств. Окажись на месте вчерашней девицы Наташа – ее бы он не отпустил… Но она с другим.

Пытаясь избавиться от бессмысленной любви, Борис больше трех месяцев не навещал Соловьевых. Несколько раз, не сдержавшись, подъезжал к их дому, видел, как Наташа ведет сына в садик, но к ней не подходил, так и сидел в машине, считая, что в ее жизни места для него нет. А как бы хотелось взять и увезти ее куда-нибудь на курорт, завалить цветами и подарками, усадить на трон своей любви… Он был уверен, что Наташа неравнодушна к нему, чувствовал ее волнение, когда танцевали, видел, как поспешно отводит глаза под его взглядом. А как она дрогнула, когда он ее поцеловал?

«Чего ради я пытаюсь оставаться порядочным человеком?» – спросил себя Пахомов, поднимаясь с постели, но ответа не нашел.

Пока брился, мысленно переключился на насущные дела. На сегодня были запланированы встречи с несколькими полезными людьми, кроме того, ему надо проследить, как двигается ремонт малого зала гостиницы, где он теперь директорствует. Следующая задача – пристроить гэдээровские женские плащи, не дошедшие до глубинки. Абсурд советского распределения, при котором в деревни отправляют модные вещи, а в крупных городах качественные товары в дефиците, приносил Пахомову немалые деньги. Вспомнив о плащах, он представил Наташу в ее сером пальтишке, и решил, что может позвонить Наташиной подруге.

Он предложил Людмиле встретиться в маленьком ресторанчике на Съездовской. Для приличия вначале расспросил о ее делах, узнал, где работает после института, попутно услышав, что у Натальи, просидевшей год в академке после рождения сына, тоже не за горами диплом.

Видя, как изменилось Борино лицо, когда она заговорила о подруге, Людка поинтересовалась:

– Ты только ради этого меня и пригласил? Узнать, как Наташа?

Он кивнул:

– Прости, Людочка. Ведь я люблю ее. Давно.

– Вообще-то, я подозревала…

– Только не думай, что я мечтаю отбить ее у Сашки – просто по-человечески хочу ей помочь. Поверь, если бы я был подлецом, – Боря грустно усмехнулся, – я бы давно своего добился.

«Белозубая улыбка, эти завораживающие глаза, манеры джентльмена… Я бы не устояла, это точно, – думала Людка, глядя на него. – А Наталья?.. Да что она, не из той же глины, что и все Евины дочки? Сама говорила, он ей снится. Сказать?.. Нет, Наташка меня точно убьет».

– Я ее три месяца не видел, как она?

– Как… Крутится, как белка в колесе. Вкалывает на двух работах: в парикмахерской по утрам убирает и в машбюро на полставки, – она заметила удивленный Борин взгляд. – Ты что, не знал? А на что бы они жили? Да еще учеба, да ребенок маленький, да Сашка с его закидонами…

И Людку понесло, она выдала все, что думает о Сашке, что о нем Наташа рассказывала, обо всех ее обидах…

– Представляешь, Соловьев считает, что ежели он журналист, творческая личность – так на рынок за картошкой ему ходить зазорно, посуду помыть – тем более. Да чего там – ведро до мусоропровода не донесет! Ну, может, раз в неделю Димку в ясли отводит, не чаще. Все остальное на Наталье, а она… Она ночами готова работать, чтобы в доме хоть какой-то достаток был. В квартире чистота, ужин всегда приготовлен… А Соловьев друзей из своей паршивой газетенки приведет, они выпьют, съедят все, что Наташка наготовила, а потом он пьяный к ней подкатывается…

Людка прикусила язык. Вот этого, наверное, говорить не следовало. Пахомов мрачно курил, глядя в одну точку. Она с сочувствием смотрела на него, и он встрепенулся.

– Прости, Людочка. Давай выпьем.

Поднимая бокал, предложил:

– Будем друзьями?

– Будем, – согласилась Людмила и подумала, что иметь Пахомова в друзьях тоже неплохо. – Тебе нужен лазутчик во вражеском стане?

– Да нет, я только хочу немного помочь ей. Для начала хотя бы устроить Сашку на работу в приличную редакцию, где денег побольше платят, а то он так и будет до пенсии в этой шарашке водку хлестать. Но надо это как-то не напрямую, незаметно устроить.