Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]

Они дошли до широкого ручья, окружавшего владения отца. За все время Кэсси так и не произнесла ни слова.

— Что–нибудь случилось, Кэсс?

— В общем, нет. Ничего особенного.

Она старалась не смотреть на него, однако глаза против воли стремились к его глазам. Что бы там она ни говорила себе весь этот год, как бы ни пыталась убедить себя, что привязана к Десмонду, что любит его, что нужна ему, сейчас ей стало до боли ясно, что она все так же влюблена в Ника, как и раньше. И не важно, что он чувствует к ней. Все осталось по–прежнему. И вместе с тем Кэсси знала, что никогда не предаст Десмонда. Она до боли ясно помнила слова отца. И она твердо намеревалась сохранить свой брак, пусть даже это и сведет ее в могилу.

А ведь это вполне возможно, внезапно осознала она, глядя на Ника. Одно его присутствие причиняло сейчас нестерпимую боль.

— В чем дело, радость моя? Мне ты можешь все рассказать. Как бы там ни было, мы ведь старые друзья.

Они присели рядом на старое бревно, он взял ее руку… и увидел тонкий золотой обруч на среднем пальце. На этот раз Кэсси не надела свой шикарный обручальный перстень с бриллиантом, только это простое колечко, которое сказало ему обо всем. Взгляды их встретились, Кэсси молча кивнула. Ник смотрел с таким видом, как будто получил неожиданный удар.

— Ты… вышла замуж?!

— Да, — печально произнесла Кэсси.

Теперь, несмотря на все попытки уговорить себя, несмотря на то что Ник сам дал ей полную свободу, у нее снова появилось ощущение, будто она предала его. Ведь можно было подождать… Почему она так поспешила?

— Я вышла замуж три месяца назад. Я бы сказала тебе… но ты за весь год не написал мне ни строчки… и потом, я все равно не знала, как об этом сказать… — Голос ее прервался. По щекам медленно потекли слезы.

— Кто он? — Может быть, все–таки Билли? Они прилетели вместе, и выглядит он как–то… не так, как обычно. Нику всегда казалось, что из них получилась бы прекрасная пара. Во всяком случае, по возрасту они друг другу подходят. Кажется, он именно этого желал для нее, и тем не менее сейчас ему стало так больно, что на глазах выступили невольные слезы. Голос срывался. — Это… Билли?

Кэсси от неожиданности засмеялась сквозь слезы.

— Нет, конечно. — Она надолго замолчала, отвела взгляд. Потом снова взглянула ему прямо в глаза. — Десмонд.

Воцарилось молчание, показавшееся бесконечным. Ник словно не мог уразуметь, что она сказала. В конце концов он непроизвольно издал звук, похожий на стон. Он все понял.

— Десмонд Уильямс?!

Как будто среди их общих знакомых существовали десятки других людей по имени Десмонд.

Кэсси молча кивнула. Он долго смотрел на нее с мучительным чувством, постепенно перераставшим в ярость.

— Господи ты Боже мой… Ради всего святого, Кэсс… Как можно быть такой дурой! Ведь я же тебя предупреждал! Ты же знаешь, почему он на тебе женился.

— Потому что ему этого хотелось, Ник. Я ему нужна. Он любит меня, по–своему. — Кэсси теперь и сама в это не очень верила. Она знала лучше, чем кто бы то ни было, что в жизни Десмонда нет места ни для чего иного, кроме самолетов и прессы.

— Ему никто не нужен, только пилот–навигатор и съемочная группа. И ты это знаешь не хуже меня. Я видел только киножурналы пятимесячной давности, но готов поклясться, что он уже выкачал все, что мог, из вашего брака и что ты проводишь больше времени перед камерой, чем Грета Гарбо.

— Ник, до перелета осталось всего пять недель. Разве может быть иначе?

— Я все–таки ожидал, что в твоей голове окажется больше мозгов и ты разглядишь, что это за человек. Он шарлатан и ничтожество! Он будет эксплуатировать тебя до тех пор, пока не выжмет все без остатка, или заставит летать до тех пор, пока ты не свалишься где–нибудь или не врежешься в дерево в машине, которая окажется для тебя слишком тяжелой. Его интересуют только две вещи: его чертова компания и реклама. Это же не человек, а машина. Он гений рекламы, и больше ничего. Неужели ты его любишь?! Скажи мне честно!

Теперь он кричал на нее, не помня себя. Кэсси непроизвольно поморщилась от его жалящих слов.

— Да, люблю. И он меня любит. Он постоянно обо мне думает. Заботится о том, чтобы… Конечно, он заботится о своих самолетах и о нашем перелете. И все–таки он делает абсолютно все возможное, чтобы меня обезопасить.

— Что, например? Может, собирается послать тебя вместе с командой людей–амфибий с водонепроницаемыми кинокамерами? Очнись, Кэсс! Ну скажи мне, разве он уже не использовал в рекламных целях вашу свадьбу, ваш брак? Сам я этих фильмов не видел, но они наверняка есть, держу пари. И свадебный букет ты, наверное, бросила прямо оператору.

— Ну и что из того?

Кэсси сознавала, что Ник говорит сущую правду, хотя сам, возможно, не подозревает, что попал в цель. Десмонд постоянно убеждал ее быть терпеливой, повторял, что пресса составляет важную часть их будущего перелета и вообще всей их жизни. Но женился он на ней не ради этого, в этом Кэсси не сомневалась. Даже слушать эту гадость не хочется. И вообще, какое право имеет Ник говорить все это! Он сам ей даже ни разу не написал.

— А тебе какое дело до этого? Ты же не захотел на мне жениться. Тебе я не нужна. Ты не написал мне ни строчки, ты не пожелал остаться здесь со мной, ты даже не оставил мне надежды на будущее. Тебе захотелось поиграть в героя в чужой драке. Вот и занимайся этим. Ты меня не хотел, ты сам сказал мне об этом. Тебе просто нравилось забавляться со мной, пока ты был здесь. А потом ты просто–напросто снялся с места и улетел, чтобы жить своей жизнью, не думая ни о ком. Скатертью дорога! Но у меня тоже есть право распоряжаться собой, и я теперь тоже живу своей жизнью.

— Нет, ты не живешь. Это только игра твоего воображения. Как только перелет закончится и ему больше не понадобится подпитывать прессу все новыми и новыми иллюзиями, он тебя тут же бросит, ты и оглянуться не успеешь. А может быть, оставит тебя при себе, но не будет обращать на тебя никакого внимания.

Да ведь Десмонд именно так и ведет себя сейчас, невольно подумала Кэсси. Но нет, это все из–за предстоящего перелета, из–за того, что у них сейчас слишком много работы. Нет–нет, Ник не прав, и все, что он говорит, ложь. Он просто злится оттого, что сам проиграл. Кэсси очень хотелось так думать.

Ник придвинулся к ней ближе. Он едва удерживался, чтобы не схватить ее в объятия. Сдерживал себя лишь из уважения к Кэсси, ставшей чужой женой.

— Я слышал, он содержит с полдюжины любовниц, Кэсс. Тебе кто–нибудь об этом говорил или ты сама уже догадалась?

— Что за ерунда! И в любом случае ты–то откуда можешь об этом знать?

— Слухами земля полнится. Он вовсе не такой святоша, каким может показаться. И не такой муж, какого ты ждала. — Ну почему, почему он сам на ней не женился! Тогда ему казалось, что это нехорошо, неправильно. Ему и сейчас так кажется. Однако ее брак с Десмондом Уильямсом — еще хуже. — Он просто подонок, Кэсс. Скорее всего он тебя вовсе не любит. Посмотри же правде в глаза. Он все время играет на публику, он показушник, толпа — его стихия. И ты вовсе не вышла за него замуж на самом–то деле. Тебя просто включили в труппу.