Сарина Боуэн - Он

О каких словах сожалею я? «Давай посмотрим порнуху».

Стоило мне произнести их, и все, точка невозврата оказалась пройдена, и я даже не могу свалить вину на спиртное, потому что от нескольких глотков мне пьяным идиотом не стать. Я знал, что я делаю. И во что вовлекаю Каннинга. Я собирался забрать награду, которую — вот ирония-то — выиграл он. Проклятая награда была его , но на самом деле в выигрыше оказался я . Потому что я хотел прикоснуться к нему сильней, чем сделать следующий вдох.

До сих пор помню шок на его лице, когда я запустил на ноуте порносайт. Выбрав первую попавшуюся скучную сцену — скучную для меня, — я поставил ноутбук на матрас, а сам с невозмутимым видом развалился на нижней койке.

Довольно долго Каннинг не двигался с места. Я напряженно ждал, что он сделает: сядет ко мне или залезет на верхнюю койку. Не поднимая глаз, я передал ему фляжку. Услышал, как он отхлебнул, проглотил на вздохе. А потом он припарковал свою задницу рядом со мной.

Несколько минут я не осмеливался взглянуть на него. Мы лежали на спине и, передавая друг другу фляжку, смотрели на экран, где два типа на пару развлекались с грудастой блондинкой.

— Как бы ты сравнил свою технику и ее? — Каннинг захихикал над собственной колкостью, его живот затрясся, хоть он и продолжал смотреть в ноутбук.

Для него происходящее было всего лишь уморительным результатом нашего спора. Он собирался вдоволь надо мной наиздеваться — как было между нами заведено.

Но для меня это не было шуткой. Весь прошлый год я провел, пытаясь принять свою все более очевидную тягу к мужчинам, и то, насколько неуклюжим вышел мой первый раз с одной девчонкой из школы, красноречиво говорило само за себя. Она не нравилась мне, но я считал, что обязан попробовать. Убедиться наверняка. Я едва сумел возбудиться, да и то, у меня встал лишь потому, что я думал…

О Каннинге. Я думал о Джейми Каннинге.

Я уже давно был увлечен своим лучшим другом. Но сказать об этом ему — натуралу — не мог. Мне оставалось только одно: при случае подыграть.

— Ну, с клюшкой я всегда умел обращаться.

Джейми фыркнул.

— Только ты способен хвастать даже на эту тему.

— Каннинг, я сто раз говорил тебе. Главное — не бояться. Что бы там ни было.

Господи, каким же я был придурком. Потому что никаким страхом в этом уравнении и не пахло. Лежа рядом с Джейми, я переживал одно: абсолютное, яркое до боли желание. В тот год я по пьяни пару раз обжимался с одним парнем из школы, мы даже подрочили друг дружке, но и тогда я не был на сто процентов уверен.

Лежа рядом с Каннингом на кровати? Я пылал уверенностью.

Блондинка на экране стонала как ненормальная. Ее жарили в оба конца, и ей это нравилось. Каннинг на какое-то время затих. Я лежал, стараясь дышать ровно. Но спустя минуту не удержался и украдкой взглянул на его пах. И у меня перехватило дыхание, потому что — с ума сойти — он был возбужден. Его спортивные шорты распирала длинная, толстая эрекция. У меня был точно такой же стояк, и я знал, что он это видит. Он, наверное, думал, что все дело в порно. Черт, это была единственная причина, почему завелся он сам.

Но не я. Мой член вожделел его .

Он через силу сглотнул.

— Интересный выбор, Весли. С учетом ставки. Я не стану заставлять тебя мне отсасывать. — Он усмехнулся. — Я лучше посмакую это приятное знание, что ты наконец-то выписал чек, оплатить который не сможешь. — Он завел свои потрясающие глаза к потолку, отчего мою кожу еще сильней опалило жаром.

— То есть? — Я надеялся, он не слышит, каким хриплым от похоти стал мой голос. — Думаешь, я зассу отсосать тебе?

Он повернул подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза…

— Да, блядь!

Вопль нашего капитана выдергивает меня из воспоминаний. На арене творится полное сумасшествие, фанаты орут, табло ярко вспыхивает, и повсюду на экранах загораются огромные желтые буквы — ГОЛ!

Мой желудок ухает вниз, точно мешок с кирпичами, когда я осознаю, кто забил.

«Йель».

Проклятье. «Йель» забил, а я настолько ушел в себя, что пропустил этот момент. Счет теперь 2:1, и до конца полторы минуты.

— Я отвлекся, — говорю я Касселю. — Что случилось?

— Один из защитников «Рейнера» привез своим самый тупейший в мире штрафной. — Он изумленно качает головой. — Этот идиот просто взял и подарил «Йелю» победу [14] В случае нарушения правил назначается штрафной бросок, а игрок-нарушитель удаляется без права замены и садится на скамейку штрафников на две минуты и более. .

Нет. Они еще не выиграли. «Рейнер» еще может собраться. Черт, у них еще есть время.

— В меньшинстве у твоего парня нет шансов, — добавляет Кассель.

Узел внутри меня стягивается. Можете болтать о «Йеле» все, что угодно, но в большинстве они играют лучше всех команд в НАСС. Всякий раз, когда перед игрой с ними мы выходили из раздевалки, наш тренер повторял одну и ту же мрачную фразу: «Сядете на скамейку — считайте, что проиграли».

Я молюсь о том, чтобы эти слова не оказались пророческими, чтобы «Рейнер» смог отыграться, но небо мои молитвы не слышит.

Над трибунами «ТД-гарден» ревет финальный гудок.

И «Рейнер» проигрывает.

Мы проиграли.

Проиграли, блядь.

Потрясенный, я плетусь в сторону раздевалок. Настроение вокруг удушливо-мрачное. Но виноватых никто не ищет.

Нет злости на Баркова, который безо всяких причин сбил нападающего противника — у того даже не было шайбы.

Нет ругани в сторону нашей защиты, которая неожиданно развалилась во время игры в меньшинстве.

И нет обвинений, направленных на меня — за то, что я не смог остановить ту последнюю шайбу.

Но внутри… внутри я обвиняю себя.

Я был обязан остановить ее. Нырнуть быстрее, протянуть руку дальше. Я был обязан броситься на ту чертову шайбу всем телом и не подпустить ее ко вратарской площадке.

Наступает оцепенение. Еще недавно я расстраивался, что моя семья не сможет приехать поболеть за меня. Теперь я этому рад. Они не видели, как я проигрываю. Хотя почему. Видели. По телевизору. Они и еще несколько миллионов людей…

Проклятье.

Вернувшись в номер, я нахожу там Терри. Он сидит на кровати с пультом в руке. Но телевизор выключен, и он смотрит в черный экран.

— Терри? Ты в порядке?

Он быстро поднимает голову.

— Да. Просто… — Не успев начаться, предложение обрывается.

Точно такими будут и следующие несколько дней. Я уже это вижу. Мы так отчаянно хотели завоевать для «Рейнера» титул. Доказать нашим семьям и колледжу, что все жертвы, принесенные за эти годы, были не зря.

Мы ничего не доказали.

— Все равно это самый победительный сезон за последние тридцать лет, — медленно произносит Терри.