Отем Грей - Восстановление

Стук высоких каблуков, удаляясь, становился все тише и тише. Последние слова, которые я услышала:

— Прости, ничего личного, — а затем мир вокруг меня погрузился во мрак.

Дыхание рывками вырывалось из меня, когда я вспомнила этот эпизод. О, мой Бог, преследователь пытался убить меня.

Я не могу дышать.

Господи, я не могу дышать.

— Держите ее! — прокричал кто-то. Громкое пиканье заполнило комнату, по полу шуршали шаги.

— Ремингтон! — позвала я. — Мне нужно поговорить с ним. Предупредить его. О, Боже, пожалуйста. Эта женщина... — я боролась с полчищем рук, пытающихся удержать меня на месте.

— Сто шестьдесят на девяносто и продолжает расти, — раздался другой голос. — Нам нужно успокоить ее.

— Уровень кислорода слишком быстро падает!

— Селена! — знакомый голос. Марли. Я хочу видеть свою сестру, но не могу добраться до нее.

— Марли! Я хочу свою сестру. Пожалуйста, не отсылайте ее, — я билась на кровати, пытаясь добраться до нее. — Не забирайте у меня и ее тоже.

— Выведите ее отсюда! — прокричал кто-то.

— Дерьмо! Лучше не становится. Приведите обратно, — другой голос.

Неожиданно, мою руку сжала чья-то рука. Я обернулась, увидела рядом с собой Марли и покрепче сжала ее руку.

— Не уходи, пожалуйста, не оставляй меня, — отчаянно попросила я. — Я не могу потерять еще и тебя.

— Я рядом, сестренка. Я не оставлю тебя. Никогда, — пообещала она и по ее щекам струились слезы.

— Давление продолжает расти.

Затем я почувствовала, как что-то укололо меня в руку и несколько секунд спустя все вокруг расплылось.

Нет, я не хочу больше спать. Мне нужно поговорить с Ремингтоном.

Пожалуйста, нет.

Все погрузилось во мрак.

Ремингтон

Перелет в Лондон показался мне чересчур долгим. И все это время мои мысли были только о Селене. Она не смогла вспомнить меня. После того как мы вышли из палаты, чтобы обсудить последние детали по ее транспортировке в Париж, доктор сообщил мне, что у нее кратковременная потеря памяти, вызванная ударом по голове. И нет никакой возможности узнать, как долго это продлится.

В груди зародилась острая боль и распространилась по всему телу. Уехав из больницы, я позвонил матери и рассказал о состоянии Селены, а также попросил не привозить больше в больницу Адриана. Не хочу, чтобы его сердечко разбилось, особенно, если Селена не вспомнит, кто он такой.

Самолет приземлился в «Хитроу» ровно в 10:32 утра. Сорок пять минут спустя я уже был в больнице и стоял перед дверью в палату Калеба, пытаясь перевести дыхание. Через дверь до меня доносились голоса.

Дерьмо.

Там мой отец. Перед операцией я планировал провести несколько минут наедине с Калебом. В голове и так путаница из-за всего происходящего с нашим преследователем и Селеной, которая пришла в себя, но была слишком взволнована и потеряла память, и я не позволю отцу причинить мне еще больше боли. Я развернулся и отправился на поиски доктора Хейса.

— Ремингтон? — услышал я знакомый голос.

Я оглянулся и увидел Адель. Она широко улыбалась, пока быстрым шагом шла ко мне.

— Рада тебя видеть, старший брат, — она обняла меня и затем отстранилась. Иисусе, до чего же невероятно, когда тебя просто вот так обнимают. Это успокаивает. — Как твои дела?

Я прищурился и посмотрел на нее, изучая ее лицо. Вокруг ее глаз залегли темные круги.

— Лучше чем твои, полагаю. Что случилось?

Она покачала головой.

— Калеб. Он выглядит неважно.

— Почему никто не позвонил мне раньше? Ты же знаешь, я бы…

— Шшш... Ремингтон. Нет, — сказала она, прерывая меня. — Селена нуждалась в тебе, в тебе и Адриане. За последние несколько недель тебе столько всего пришлось пережить. Калеб... мы можем подождать.

— Адель, — она поморщилась от тона моего голоса.

Черт!

Мой голос прозвучал строже, чем мне бы хотелось.

— Адель, — повторил я более мягко. — Пожалуйста, не делай этого. Уж кто-кто, а ты меня знаешь. Калеб мне кровная родня. Я должен знать, что происходит. Я в состоянии справиться с любой проблемой, понимаешь? — она кивнула. — И я хочу, чтобы ты позаботилась о себе, хорошо?

Она кивнула и быстро вытерла щеки ладонью.

— Ты собирался проведать Калеба?

Я отрицательно покачал головой.

— Доктора. Мне нужно получить кое-какую информацию перед операцией.

Она прищурилась, напомнив мне самого себя.

— В палате Калеба сейчас отец?

Я кивнул и поморщился. То, что Адель увидела в моем лице, заставило ее покачать головой, и она постаралась подавить улыбку.

— Ладно. Расскажешь мне как дела потом. Мама тоже в палате Калеба, так что там сейчас жарко, как в аду.

Я ухмыльнулся и протянул ей руку.

— Пойдем, пройдешься со мной.

Она выпрямилась, и почти сразу же я увидел ту Адель, которую знал четыре года. Собранную и уверенную. Мы направились в кабинет доктора, и по пути я рассказал ей о том, как обстоят дела во Франции.

Ремингтон

И вот настал день, когда я отдам часть себя брату. Я бросил взгляд на кровать, разглядывая Калеба. Его кожа кажется такой бледной. Желтоватой. Он выглядит хуже, чем вчера днем, когда я приехал.

— Не возлагай больших надежд на эту операцию, брат, — сказал он мне хриплым голосом, который прозвучал довольно весело. Я встретился с его взглядом и увидел, что на его губах играет шаловливая улыбка.

— О, заткнись. Тебе тоже не стоит выглядеть таким счастливым, — он закатил глаза. — Заботься хорошенько о моей почке.

Он рассмеялся слабым скрипучим голосом.

— Покрою ее золотом, чтобы сберечь.

— Умник, — ухмыльнулся я. — Готов к операции?

Он кивнул, подзывая меня рукой.

— Иди сюда, — я подтащил свой стул ближе к его кровати и сжал его ладонь в своей. — Спасибо... тебе.

— Тебе не нужно благодарить меня. Ты — моя семья. Пож…

— Да. Я... семья. Просто заткнись и позволь мне сказать, — он закрыл глаза, его дыхание было тяжелым, и я прикусил язык, ожидая. — Мне жаль, что я не ответил на все те письма, которые ты присылал. Отец позаботился, чтобы я не получил ни одно из них. Я узнал все только после того, как рассказал все Адель, и она решила найти тебя. Сестренка была настроена очень решительно, — он рассмеялся, но сразу же закашлялся.

— Давай наверстаем упущенное позже. А сейчас сосредоточимся на операции.

Он покачал головой, кашляя и волнуясь все сильнее. Прибор, следящий за его жизненными показателями, запищал быстрее. Дверь распахнулась, и в палату вбежали две медсестры.

— Сэр, пожалуйста, покиньте палату, — настойчиво потребовала одна из них, в то время как другая поспешила к кровати.

Я вскочил и отошел, чтобы не мешать им.