Людмила Бояджиева - Сладкий роман

— А я ждала тебя… — Дикси протягивая ему на встречу руки и только теперь поняла, что ждать можно не только умом, но и всем телом, каждой клеточкой своего существа, откликнувшегося тут же на объятия Ала.

— Ну что ж, тогда поехали! Наспех сбросив одежду он с ходу овладел ею грубо и настойчиво, а потом взмокший во влажной духоте, cполз с узкой кровати на пол.

— Эй, малышка, кидай сюда простыни и не думай спать — я ненасытный.

В сумке у Ала оказалась бутылка вина, мясные консервы, крекеры.

— Ну мы прямо как янки во Вьетнаме. Только у них с харчами было получше, — он разлил вино в пластиковые стаканы. — А с девочками — похуже.

Дикси молчала. Все, что говорил этот простоватый парень казалось ей значительным, оригинальным, а ноздри с упоением ловили запах его пота.

Они не зажигали свет, яркая луна висела за окном, как фонарь.

— Смотри, здесь такая огромная луна, что даже горы и кратеры видно, удивилась Дикси.

Ал усмехнулся:

— Может кому-то и кратеры мерещатся, а мне везде только вот эти прелести. — Он кивнул на обнаженную девушку и слегка развел её колени руками.

Они вскоре оказались на полу и долго наслаждались предвкушением близости, давая телам возможность изведать все подступы и подходы к последней, огненной черте. После их первых, грубых и жадных слияний, игра показалась Дикси совершенно упоительной, граничащей со счастливым безумием: голова отключилась, властвовало, наслаждалось, неудержимо стремилось к высшей точке восторга или самоуничтожения жадное, пылающее тело. Но Алан не давал ему возможности утоления, возвращая назад, усложняя и удлинняя путь к финалу.

А когда он, наконец, обрушил на неё всю мощь захватчика и властелина, Дикси закричала и на мгновение потеряла сознание. Потом, лежа рядом, она обвила его шею руками и притянула к себе: — Не отпущу. Теперь я буду твоей частью, как сиамский близнец. Я никого ещё не любила так. Это похоже на смерть.

— Приятно слышать. Хотя и слышал уже сто раз нечто подобное, да и ты, наверняка шептала всем своим парням про «первый раз». Ведь правда? Все вы любите создавать иллюзию «первого бала»: — «никогда так не было», «ты у меня единственный». — Добродушно поддевал её Алан, отхлебывая вино. — Скажи еще, что все эти штучки умею вытворять я один и никому из представителей мужского пола не приходило в голову использовать твои прелести так утонченно.

— Сделай мне, пожалуйста, бутерброд с мясом. Я бы сейчас съела даже кишащие микробами местные лакомства. Втихаря от Старика, конечно. — Дикси вытянулась, закинув за голову руки, её тело казалось в голубом лунном свете отлитым из серебра, а глаза — черным омутом, прячущем чудовище страсти. Она знала, что хороша, впервые изведав это ощущение по-настоящему — через наслаждение быть желанной, возбуждающей, приводящей в экстаз. И она очень нравилась себе такой — жаждущей ласк, естественной, сбросившей вместе с одеждой, комплексы стыдливости и фальшивых приличий.

— Сегодня родилась новая Дикси, — тихо сказала она себе. Но Ал услышал и протянул ей бутерброд и стаканчик с вином. — Выпьем за это волшебное событие и за славного ковбоя Алана Герта — повивальную бабку нашей секс-звезды.

— Боюсь, что звезды уже не будет… Я ничего не хочу — ни этих съемок, ни славы, ни людей вокруг, косо поглядывающих на нас… Я хочу только тебя.

— Ты беспокоишься за Виту? Страстная цыганка сразу попыталась залезть мне в штаны, а как только убедилась, что её обошли, вспомнила про добродетельность. Ну, а парни, естественно, жестоко переживают потерю в твоем лице. Как некстати появился я!

— Им бы все равно ничего не перепало, Ал. Я ведь жила как монашка ждала тебя. Ты — лучше всех.

… Алан остался в вагончике на всю ночь. Он умел спать совсем понемногу, глубоко проваливаясь в сон, словно умирал. И так же резко просыпался, тут же переходя к делу. Дикси думала, что не сможет утром подняться, утомленная бессонной ночью. Но когда первые лучи солнца заглянули в окно и часы показали шесть, она вскочила, переполненная радостью и опасениями.

— Ал, сумасшедший! С нами разорвут контракт! — тормошила она впавшего наконец в глубокий сон ковбоя. — Все уже собрались на площадке, Умберто что-то объясняет, наверное планы на день… Господи, и теперь на виду у всех мы вывалимся отсюда в обнимочку, с бледными лицами и блудливыми глазами.

— А так же — с обкусанными губами. — Добавил Ал и коснулся пальцами вспухших губ Дикси. — Это я про тебя, детка — ты упустила этот момент. Заметь, что никаких телесных повреждений опытный Герт героине не нанес. Ни одного синяка — мастерская работа для «секс — машины». Ведь тебе сегодня, кажется, предстоит мелькать перед оком Сола в натуральном великолепии. — Ал живо натянул джинсы и футболку.

— Давай, выходи первый, я чуть погодя. Как представлю все эти хаханьки… — замялась Дикси.

— Ничего такого не будет! А ну пошли. — Ал подхватил Дикси на руки и толкнул ногой дверь. — И если будут поздравлять, не отпирайся. Дело в том, что я вчера признался Старику, что мы решили пожениться.

Новость потрясла коллектив. Отношение к жениху и невесте, действительно резко переменилось. Похоже все умилялись их раскованности и необузданному влечению. Через неделю никого не удивляло, что где-нибудь в «кадре» окружающего ландшафта, виднелась ненасытная пара, занимавшаяся любовью. Алану — таки удалось приобщить к своему жизненному кредо окружающих. Его естественное отношение к сексу, как части извечных природных явлений, его животное простодушие в удовлетворении телесных нужд и постоянная веселая вдохновленность страстью заражали Дикси.

Они искали лишь разнообразия в удовольствиях тела, находя для любви самые невероятные места. Уютные, пронизанные солнцем недра лесов, манящих к слиянию, оказались не самым лучшим местом для двуногих. В то время, как разнообразные зверюшки, птицы и насекомые, казалось, только и были заняты проблемами размножения, обнаженному человеку здесь приходилось туго. Однажды, рухнувший под напором Дикси в шелковистую траву Ал был укушен в ягодицу каким — то жучком и два дня провалялся с высокой температурой. А потом не повезло Дикси — на развалинах храма, куда они забрались, чтобы совершить ритуальный акт совокупления, пришлось опасаться многочисленных ящериц и обезьян, облюбовавших каменные лабиринты. О змеях любовники не думали, как и о том, что переплетенные корнями растений выщербленные обломки стен, не слишком надежная сцена для «театра эротических действий». Разогретый солнцем камень с остатком неведомой надписи распалял воображение. Присев на него, Дикси задрала юбку, под которой ничего не было. Ее ноги в разбитых спортивных тапочках поднялись, опираясь на плечи Ала, он ринулся в атаку — и чудом успел подхватить девушку.