Людмила Бояджиева - Рим, конечно Рим или Итальянское танго

Санта спал четверть часа, пока варились длинные макароны и на сковородке поджаривались кусочки колбасы, залитые омлетом. Не успела Кристина поставить тарелки, а он уже сидел за столом, полностью одетый, нетерпеливо крутя алюминиевую вилку. А потом уминал поданное блюдо, не реагируя на расспросы — мычал с набитым ртом нечто невнятное.

— «Вкусно, очень вкусно! «- поняла Кристина и предложила: «Кофе, чай?»

— Вино.

— Мы с бабкой не держим вина. Давай, кофе растворимый, чтобы чай не заваривать. И мармелад у нас свежий.

Перед кофе Санта резко затормозил: отодвинул пустую тарелку, откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул:

— Отвечаю… — начал он без подготовки. — Я не ел целые сутки. А к женщине не подходил целую вечность!

— Бедненький! Плохи дела там у вас, в Европе. Ни жратвы, ни баб… Хорошо, хоть сюда сообразил заскочить — видишь, сколько радости!.

Кристина села напротив и, поджав щеки руками, уставилась на своего гостя. Все, что случилось с ней сейчас, было настоящим первосортным счастьем. Такого уже не будет… Вот поднимется гость, вспорхнет — и поминай, как звали! Этот голос, эти руки, это лицо…

— Санта, у тебя нет фотографии? Ну, хоть маленькой… Подари мне. Чтобы я тебя в следующий раз узнала. Ведь ты появишься еще, правда? Ты же, все-таки, чудотворец.

— Я, вообще-то, нашел тебя, чтобы поговорить по делу.

— Здорово получилось. Содержательный разговор на высшем уровне, тронула Кристина опухшие от поцелует и его жесткой щетины губы.

— Девочка, я уже три недели в России. Были старые долги. Все роздал. Теперь свободен и чист. Начинаю новую жизнь со вторника.

— С понедельника, — поправила Кристина.

— Это у вас — с понедельника, поэтому все, как говорят, «через жопу». А у нас со вторника.

— Как, как ты сказал? — удивилась Кристина этому разговорному выражению, произнесенному на чистейшем русском.

— Извини, я не прав, — опять по-русски и без всякого акцента сказал Санта. Насладившись недоумением девушки, он схватил её в охапку. — Ты прелесть в этом свитере… Не бойся: «через жопу», «извини, я не прав», «на дворе весна» да еще… «отвали, козел», — вот и все мои познания в русском языке. Прост у меня отличный слух. Я и по-английски говорю почти без акцента. И французы за своего принимают.

— И ещё «очи черные»! Я тогда даже испугалась — ты пел, как чистокровный русский…

— Что поделаешь, талантлив, умен, честен, принципиален…

— И огненный темперамент! Ты сегодня, наверно, побил все рекорды. Мы даже воздух нагрели. Смотри, топить не надо!

— Значит, про меня ты почти все знаешь. Добавлю кое-что новенькое: с австрийкой расстался. Дом оставил ей. От помощи Паолы отказался. Контракт в церковном хоре не подписали — у меня после этого суда далеко не святейшая репутация.

— Поняла, ты решил эмигрировать в Россию? Ну, нет, mio caro, иждивенца я не возьму. Сама без работы, на содержании семейства, — заявила Кристина.

— Вижу, что не шикуешь, — он впервые огляделся вокруг.

— А это у нас стиль такой — под старину.

— Я работы никакой не боюсь, и многое, между прочим, умею. Это кроме пения и знания языков.

— А также ловли устриц, угона автомобилей и вытягивания сведений из лживых стариков.

— И любви… На которой я мог бы разбогатеть. Но сразу предупреждаю, не собираюсь.

— Мне и нечем оплачивать такие услуги. Извини, я не права, козел.

— Ого! Я уже понимаю русский, — обрадовался Санта. — Козел — это баран?

— Да, но ещё — дурак, лопух, балда… Ах, я сама здорово подзабыла итальянский.

— Вот и очень хорошо — срочно требуется практика, я тебе могу её предложить. Слушай, девочка, только не будь козлом, подумай хорошо: через три дня мы с тобой улетаем в Рим. Оттуда двинемся к Адриатическому побережью в одно симпатичное сельское местечко. Там находится дом моего близкого приятеля, старого друга. Это древняя ферма, которую он вздумал отремонтировать и приспособить для жилья. ну, получил мужик деньги, и решил начать новую жизнь в родовом гнезде со всеми удобствами. Там уже завершены основные строительные работы. В середине июня мой друг хочет поселиться в доме и провести там все лето.

Ему нужны честные, приличные люди, которые могли бы помочь по хозяйству. Вроде временной прислуги, что ли. Я буду возиться в гараже обожаю машины. А у него целый музей старья — антиквариат на колесах… И вот попутно пришла мысль прихватить тебя — до осени ты свободна, а там лето жаркое, вокруг поля, луга, коровы, козлы… Практикуешься в языке и что-нибудь делаешь в саду или в доме — как настоящая крестьянка. И, к тому же, платить будут прилично.

— Почему твой друг решил пригласить уборщицу из Москвы?

— Здесь дешевая рабочая сила. И трудятся русские от души, вот, почти коммунизм построили. А, главное — моя рекомендация.

— Ладно, от тебя все равно ничего не добьешься… Только вот, милый, у нас тут с визами не просто. И приглашения у меня для выезда за рубеж нет.

— Это все беру на себя. Я все-таки итальянец, и к тому же весьма обаятельный, — Санта нарочито взъерошил лохматую шевелюру и скорчил тупую рожу.

Кристина нахмурила брови. Она понимала, что за привычным веселым трепом парня скрывается продуманное решение. Конечно, это приглашение — не импровизация и не случайно он оказался у её калитки. И этот порыв лихорадочной страсти, от которого сейчас, казалось, не осталось и следа. Под низким абажуром у остывшего чайника засиделись друзья-приятели. И только.

— Скажи честно, Санта, ты хоть немного вспоминал обо мне? — робко спросила Кристина.

— Еще как! Когда Иза выставила меня из дома, швыряя журналы с портретами длинноволосой блондинки и причитая: «Катись к своей манекенщице!», я тут же вспомнил — и прикатился.

— А я чуть замуж не вышла. За очень «крутого» мужичка. Это значит, делового, имеющего деньги и власть.

— Из новых хозяев или из мафии? — нахмурился Санта.

— Разве здесь разберешь? Совсем как у вас. Даже ещё непонятней…

— Он стал близок тебе, Кристи? — Санта подался вперед, грозно сжав в кулаке чайную ложку.

— Нет. Я не из тех, кто умеет легко увлекаться. И теперь точно знаю, что не из тех, кто продается… К сожалению, мы не сошлись…

— Покажись-ка мне сзади, детка. Кажется, ты похудела… У вас, вообще, есть здесь какая-то жратва? — Санта кинулся к холодильнику и остался недоволен его содержимым. — Вот, возьми доллары. В Москве они хорошо идут. Это в долг — никаких отказов. Купи завтра, что понравится, я к ужину вернусь. Паспорт-то у тебя не потерялся?

— Ты все решил за меня? — вроде строптиво, но с огромным облегчением спросила Кристина.

— Решил. Не спорь, мне надоело быть младшим братом и смиренным святошей. Я увожу тебя, крошка. Шмотки и диадему брать не рекомендую. Поедешь, как я — налегке…