Ноэль Гаррисон - Валентина. Тайные желания

– До свидания, Валентина. Рад был повидаться. Знаете, ваш отец гордился бы вами.

Он сказал это, когда выходил из бара. Она вскочила с места, слегка покачнувшись от выпитого.

– Вы знаете моего отца? – крикнула она ему вдогонку.

– Да, – ответил Гарелли, непонятно улыбаясь. – Разумеется, знаю. – И прежде чем она успела опомниться, вышел.

Гарелли знаком с отцом. Конечно, знаком. Голова у нее идет кругом от всей той информации, которая ей стала известна за последние пару часов. А новость об отце – последняя соломинка. Если раньше она скрывалась от полицейского, теперь ей хочется расспросить его обо всем. Кто ее отец? Где он? Почему совершенно забыл о ней?

Сейчас безлунная ночь и небо такое же мрачное, как ее настроение. Тео все так же не с ней. Сейчас он ей очень нужен. Нужен, чтобы исцелить боль в ее сердце.

Улицы пустынны. Ночью в Венеции всегда так. Туристы расходятся по своим гостиницам, и начинает казаться, что в Венеции живут одни только призраки. Она идет вдоль канала, стараясь не заблудиться. Слышит за спиной шаги, но, когда поворачивается, не видит никого. Церковный колокол бьет полночь, и в тот же миг дорогу перебегает черная кошка. Выходит, судьба сегодня на ее стороне, но она почему-то этого не чувствует. Мысли возвращаются к Гертруде Киндер. Она не рассказала ей, что случилось с ее мужем, но Валентина догадывается: он, наверное, погиб во время холокоста. Ей трудно думать об этом периоде истории. Для нее немыслимо представить, что человеческая душа может быть настолько черна.

Как там Леонардо говорил насчет садомазохизма? Проявляя свои наклонности в постели, некоторые люди избавляются от садистских стремлений в реальном мире. Так ли это? Или же садомазохизм – извращение, только усиливающее тягу человека к жестокости? Ей хочется верить Леонардо. В этом мире и так слишком много вещей, порождающих в тебе чувство вины, чтобы включать в их число еще и удовольствие.

Снова за спиной раздаются шаги, но опять, обернувшись, она не видит никого. Она ускоряет шаг. Да, Гертруда Киндер действительно была напугана. Она хотела уйти, прежде чем придет он . Кто этот он ? Не Гарелли, это точно. И не Тео, само собой. Она думает о светловолосом незнакомце из поезда. Он сказал, что они с Тео конкуренты. Не с ним ли боялась столкнуться Гертруда Киндер?

Слыша, что шаги приближаются, Валентина идет все быстрее и быстрее. До «Локанда Ла Корте» уже совсем близко. Она бросается через последний мост, бежит что есть духу через площадь и, задыхаясь, буквально влетает в дверь гостиницы, чем приводит в немое оцепенение консьержа.

Оказавшись в безопасности своего номера, выключает свет, приоткрывает занавеску и смотрит на улицу. Она видит его. Он стоит, прислонившись спиной к стене. Сигарета красной точкой горит в темноте, глаза по-кошачьи устремлены на нее. Он ждет ее.

Когда Белль открывает парадную дверь дома синьора Бжезинского и они с Пиной, охваченные страхом, входят, ее взору предстает картина, которую она ожидала увидеть меньше всего.

В передней не протолкнуться. Деловые партнеры мужа, их жены, слуги, в том числе и Рената, прижимающая к груди какое-то полотенце и бледная словно мел. Много незнакомых людей и полицейских. С ее появлением гул голосов резко затихает и все поворачиваются к ней. Среди смотрящих, уставившихся на нее так, как будто только ее и ждали, она видит одно добродушное лицо. Это ее доктор. Озабоченно сдвинув брови, он быстро пробирается к ней сквозь толпу.

– Дорогая синьора Бжезинская, – говорит он, – прошу, следуйте за мной.

Она невольно хватает за руку Пину.

– Что? Что случилось? – Сердце ее уходит в пятки. О, Сантос, что ты натворил? Она понимает: присутствие в доме всех этих людей, полиции, доктора означает одно – кто-то умер.

– Горничная может остаться здесь, – мягко говорит доктор. – Прошу за мной, моя дорогая.

– Нет. Пина пойдет со мной. – Белль крепко сжимает руку Пины. Ее нельзя упускать из виду. На всякий случай лучше держаться рядом.

– Хорошо, – говорит он.

Она с Пиной следует за доктором наверх, ощущая на спине взгляды презирающих ее людей. В этот миг Белль кажется, будто она сама кого-то убила. Ее спальня выглядит точно так же, как утром. Гардероб нараспашку, одежда разбросана по полу, шкатулка для драгоценностей пуста. Балконная дверь приоткрыта. Доктор смотрит на нее, и она понимает, что он догадался о ее побеге.

– Думаю, вам лучше присесть, синьора Бжезинская, – говорит он. Но она не может сидеть, ее трясет от неизвестности.

– Скажите, что же произошло? – не выдерживает она.

– Ваш муж…

– Он мертв?

– Да. – Доктор не произносит слов соболезнования и даже не выглядит огорченным. Да и с чего бы? Он ведь видел, что муж делал с ней.

Пина негромко вскрикивает, а Белль в изумлении отшатывается. Как будто ей ударили под дых. Наконец-то свободна! Но какой ценой?

– Как… как… – прерывающимся голосом бормочет она. Если милый Сантос вернулся в Венецию и убил ее мужа, что ей делать? Если его арестуют, обвинят в убийстве и приговорят к смерти, останется только добровольно расстаться с жизнью. Но пойти на этот шаг она не может из-за ребенка.

– Луиза, – говорит доктор, беря ее за руку. – Боюсь, что ваш муж покончил с собой.

Пина ахает и зажимает рот руками.

– Что? – Луиза поражена. Такое она меньше всего ожидала услышать. – Но Сантос Дэвин… А как же Сантос?

– Кто? – Доктор непонимающе вскидывает брови.

Ощущение облегчения переполняет ее. Синьор Бжезинский сам убил себя, и Сантос не имеет к этому отношения. Но почему муж, такой самоуверенный, привыкший выживать, захотел наложить на себя руки?

– Не понимаю. Зачем он это сделал? – Теперь, когда ясно, что Сантосу ничего не грозит, она начинает успокаиваться. Садится на кровать, складывает на коленях руки и смотрит на доброго доктора, ожидая ответа.

– Луиза, в мире произошли очень серьезные события.

– Да?

– Да… – Доктор замолкает и в нерешительности проводит языком по губам, после чего продолжает: – На Американской фондовой бирже случился крах. За считаные часы ценные бумаги, которые стоили миллионы, превратились в фантики.

– А какое отношение это имеет к синьору Бжезинскому? – растерянно спрашивает она.

– Боюсь, что он инвестировал все свои деньги в американские акции.

– В самом деле?

– Очевидно, он стал жертвой махинатора по имени Фредерик Харви, который убедил его инвестировать в эту биржу.

Так, значит, кто-то в конце концов поквитался с ее алчным мужем, невольно проносится у нее в голове.

– Все это очень странная история, – говорит доктор, вопросительно глядя на Белль. – Дело в том, что этот Фредерик Харви провернул подобную аферу лишь с вашим мужем. Больше ни одного коммерсанта в городе он не тронул. И никакой выгоды это ему не принесло. Крайне странно.