Бриттани Ш. Черри - Воздух, которым он дышит (ЛП)

— Я знаю. Просто… Я люблю его. И знаю, что из-за этого я потеряю его.

— Послушай, я не знаю многого о любви, и когда мое сердце было разбито, я бросалась дерьмом. В прямом смысле бросалась дерьмом. После того, как закончила бросать дерьмо, я осталась одна-одинешенька с грустью и с разбитым сердцем. Кто-то может сказать, что разбитое сердце того стоит, потому что, по крайней мере, в конце ты обретаешь опыт любить.

Я кивнула и легла, положив голову ей на колени.

— Когда жизнь прекратит делать больно?

— Когда мы научимся говорить жизни «отъебись» и найдем малюсенькие причины улыбаться.

— Мне жаль, что Мэтти разбил тебе сердце.

Фей пожала плечами, снимая резинку с моих волос перед тем, как начать расчесывать их пальцами.

— Все нормально. Он только немного поломал его. Так что мы будем делать остаток ночи? Мы можем быть стопроцентными девчонками и посмотреть « Дневник памяти» или похожее дерьмо, или… мы можем заказать пиццу, взять немного пива и посмотреть « Супер Майка XXL» (Примеч. «Супер Майк XXL» (англ. Magic Mike XXL) — сиквел музыкальной драмы с элементами комедии о мужском стриптизе «Супер Майк». В главной роли Ченнинг Татум).

«Супер Майк» победил.

На следующий день мы с Эммой пошли в «Нужные Вещи», чтобы найти Тристана, улыбающегося нам из-за прилавка с кофе.

— Привет, ребята! — сказал он с широченной улыбкой.

— Привет, Тик! — воскликнула Эмма, запрыгнув на стул.

Он наклонился и щелкнул ее по носу.

— Привет, Ток. Горячий шоколад?

— С экстразефирками! — закричала она.

— С экстразефирками! — повторил он, оборачиваясь. Его счастливое поведение было немного отталкивающим. Я не была уверена в том, что это означало или как это воспринимать. Мы не говорили несколько дней, но он делал вид, что все идеально.

— Элизабет, я могу тебе что-то предложить?

Он назвал меня Элизабет, не Лиззи.

— Просто воды, — сказала я, садясь рядом с Эммой. — Все в порядке? — спросила я у него, когда он наливал мне стакан воды и готовил Эмме ее полугорячий шоколад, в который всегда добавлял несколько кубиков льда. Малышка спрыгнула со стула и поспешила найти Зевса.

— Все отлично. Все хорошо.

Я приподняла бровь.

— Нам следует поговорить. Я знаю, что ты, наверно, расстроен, потому что я избегала тебя…

— Избегала? — он хмыкнул. — Я не заметил.

— Ага, это просто…

Он начал оттирать прилавок.

— Что твой муж убил мою семью? Ага, нет, это круто.

— Что? — мое горло сдавило и зазвенело в ушах, когда я осознала, что за слова сорвались с его губ. — Как ты?..

— Твой лучший друг, Таннер, заходил вчера ненадолго. Он хотел, ну, ты знаешь, попытаться уговорить мистера Хенсона закрыть свой магазин. Так что потом мы поговорили. Он сказал, как это мило, что я способен не замечать тот факт, что тебе известно, что твой муж убил мою семью.

— Тристан.

Он положил тряпку под прилавок, встал передо мной и наклонился.

— Как долго ты знаешь?

— Я-я хотела рассказать тебе.

— Как долго?

— Трис… Я не знала…

— Черт возьми, Элизабет! — закричал он, ударяя кулаком по стойке. Эмма и мистер Хенсон посмотрели на нас с любопытством и беспокойством. Но хозяин магазина быстро утащил Эмму в заднюю комнату. — Как долго? Ты знала, когда сказала, что любишь меня?

Я молчала.

— Ты знала на свадьбе?

Мой голос дрожал, когда я сказала:

— Я думала… думала, что потеряю тебя. Я не знала, как сказать тебе.

Тристан улыбнулся непроницаемой улыбкой и кивнул.

— Замечательно. С тебя два доллара и двадцать центов за горячий шоколад.

— Позволь мне объяснить.

— Два двадцать, Элизабет.

Его штормовые глаза снова были холодны. Это была та холодность, которую я не видела в его взгляде с того самого первого дня, когда мы встретились. Я потянулась за бумажником, достала мелочь и положила перед собой. Тристан взял деньги и швырнул их в кассу.

— Поговорим позже на этой неделе, — сказала я дрожащим голосом. — Если ты позволишь мне, я объясню тебе, как все было на самом деле.

Тристан стоял ко мне спиной, схватившись руками за столешницу возле кофемашины. Он наклонил голову, и я могла видеть, как покраснели его руки от крепкой хватки.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Нет.

— Тогда во всех смыслах держись подальше от моей жизни, — Тристан разжал свою хватку на прилавке, позвал Зевса, который прибежал к нему, и затем они оба покинули магазин. Мистер Хенсон и Эмма вышли из задней комнаты.

— Что случилось? — спросил мистер Хенсон, подходя ко мне. Старик положил руку мне на плечо, утешая, но это не остановило дрожь моего тела.

— Я думаю, что потеряла его.

Тристан

7 апреля, 2014

Прощание

Я стоял на холме далеко позади кладбища, Зевс был рядом со мной. Все остальные, одетые в черное, со слезами на глазах расположились вокруг двух гробов, что стояли бок о бок. Мама всем телом сотрясалась от рыданий в папиных объятиях. Все друзья, мои и Джейми, с разбитыми сердцами были рядом.

Пришла и, не переставая, плакала учительница Чарли.

Она, возможно, думала, что это так нечестно. Это было так нечестно, что Чарли никогда не представится шанс научиться, как справляться с дробями или что такое алгебра. Что он никогда не научится водить автомобиль, никогда не поступит в колледж или не влюбится. Что у него никогда не будет медленного танца с матерью на его свадьбе. Что он никогда не представит меня своему первому ребенку. Что у него никогда не будет шанса попрощаться…

Я вытер глаза и всхлипнул, когда Зевс пододвинулся ко мне поближе и положил голову на мою обувь.

Черт возьми, я не мог дышать.

Они опустили Джейми в землю первой, и мои ноги задрожали.

— Не уходи… — прошептал я.

Следующим они опустили Чарли.

— Нет… — молил я.

Мои ноги подкосились. Я рухнул на землю и закрыл рот руками, Зевс утешал меня, слизывая мои слезы, пытаясь заставить меня поверить, что все хорошо, что я в порядке, что все каким-то образом исправится.

Но я не верил ему.

Мне следовало спуститься и стоять рядом с родителями, но я не сделал этого. Мне следовало сказать Джейми и Чарли, что я любил их так чертовски сильно, но мой голос пропал.

Я стоял, а потом отвернулся, сжимая в крепкой хватке поводок Зевса.

Я отвернулся от Джейми.

Я ушел от моего сына.

И я понял, насколько это больно, наконец, сказать последнее «прощай».

— Так ты убегаешь, — сказал мистер Хенсон неделей позже, когда я припарковался перед его магазином, чтобы попрощаться.

Я пожал плечами.

— Не убегаю. Просто двигаюсь дальше. Все приходит и уходит. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой.