Оксана Весенняя - Олигарх

Ксюша зашла в ванну, проверила воду, добавила немного пены и стала раздеваться. Оставшись в нижнем белье, довольно улыбнулась. Взглянула на себя в зеркало, любуясь белоснежным кружевом, идеально оплетающим ее тело. Вспомнила, как они его покупали. Кирилл рвался в примерочную.

— Угомонись, Лавров! — одернула его нарочито строго. — Иначе, мне нечего будет в спальне показать.

Фраза прозвучала оглушающе. Кир только этого и ждал.

— Тебе всегда есть, ЧТО в спальне показать. — Изрёк довольно, словно мартовский кот.

— Успокойся, или я за себя не ручаюсь. — Прошипела Ксюша из-за шторки, отделяющей их сейчас.

— Мне уже нравится твой настрой, дорогая. — Кир продолжал дразнить и подначивать Смородину. Видно вошел во вкус, и останавливаться на этом не собирался.

Ксюша же тем временем осталась в одних трусиках, собираясь надеть очередной выбранный ею бюстгальтер.

— Шоколадный примерь. — Его рука появилась в проеме шторки.

— Хорошо. — На удивление, быстро согласилась Смородина. — А теперь уйди отсюда, не порть интригу.

Интригу Ксюша действительно сохранила. Помимо шоколадного комплекта, выбранного Кириллом, Смородина приобрела еще один. Белоснежный. Ажурный. Одела его на следующий день, после их похода по магазинам. Лавров аж присвистнул, увидев его на ней.

— Никогда бы не подумал, что спортивный костюм может скрывать столько интересного. — Хрипло заметил он, зачарованно наблюдая за тем, как Ксюша, оставшись в одном нижнем белье, медленно направилась в ванную комнату.

Все-таки она увидела Кирилла перед отъездом, он заехал за Федькиной «посылкой».

Кир сам предложил встретиться с ее братом. Надо же, запомнил, что Ксюша должна была передать Феде подарок от Игоря.

— Я все равно лечу в город, давай мне эту фигню от того идиота из ресторана.

Конечно, о благих намерениях и речи не шло. Лаврову очень хотелось встретиться с братом Ягодки и популярно объяснить, КАК должны себя вести его друзья по отношению к Ксюше.

— Если я хотя бы еще раз узнаю о том, что твои дружки не то, что ее обидят, а не так на нее посмотрят, я не только им, я ТЕБЕ за компанию рожу начищу. Ясно тебе?

На скулах Кира заиграли желваки. Достаточно было мельком на него взглянуть, чтобы понять: Лавров в бешенстве. Вот думал, что уже отпустило его, что пережил он тот вечер. А как вспомнил, так сразу злость с такой силой поднялась, что тут же захотелось отметелить кого-нибудь, пар выпустить. Схватил родственника Ягодки за грудки и хорошенько встряхнул.

— Ты охренел что ли? — возмутился Федька, отцепляя руки Лаврова от своей куртки.

— Охренел как раз ты, когда отправлял ее на встречу к тем уродам.

— К каким уродам? — нахмурился Смородин. — И кто ты, вообще, такой?

— Я Кирилл Лавров. — бросил пренебрежительный взгляд в сторону Смородина. — А уроды — это твои дружки, которые лезли к твоей сестре. И думаю объяснять тебе не надо, чего именно они от нее хотели. — Процедил сквозь зубы Кир и смерил Федьку таким взглядом, что стало понятно, что в Москве что-то произошло, о чем умолчали и сестра, и Игорь.

— Что случилось? — спросил Смородин.

Лавров в красках изложил обстоятельства того злополучного вечера. Смородин с минуту, наверно, стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Стоял и матерился. «Получат оба: и Ксюха, и Игорян!».

— Я тебя предупредил. Надеюсь, мы друг друга поняли.

— Не сомневайся, поняли. — отозвался Федька.

— Тогда, счастливо оставаться. — Кир резко развернулся и направился к своей машине. Они разговаривали на улице, у подъезда Смородиных. Кирилл как раз подъехал к дому и не успел подняться в квартиру, когда Федор позвонил ему и предупредил, что будет через пару минут.

Несколько месяцев спустя.

— Даже не сомневайся, мы отлично проведем время. — Убеждал Кир Ягодку. Они ехали на дачу к его друзьям. — Ты им точно понравишься.

Смородина только улыбнулась в ответ. Она и не сомневалась в себе, и нисколечко не волновалась, просто хотела побыть с Кириллом вдвоем, а не в шумной компании на шашлыках. Скорее всего, большую часть времени они будут сидеть дома, за столом, все-таки в начале апреля особо не погуляешь. Солнце пока слишком обманчиво, светит яркими лучами, но ведь не греет. И ветер еще ледяной, пронизывает насквозь. Ксюша съежилась, обхватив себя руками, неприятные мурашки пошли по коже, будто она уже покинула теплый салон автомобиля и выбралась на улицу.

— Ты чего? Замерзла? — с недоверием поинтересовался Кир.

— Как-то зябко, — смущенно ответила.

Кир включил печку. Знал, что уже через пару минут ему станет жарко, да, и плевать, зато Ягодка согреется.

— Знакомься, это мои друзья: Сева, Артем, Катя. — По порядку представлял Кир ребят, те в ответ, улыбаясь, кивали. Ксюша внимательным взглядом окинула молодых людей. Севу она заметила сразу, еще в машине, как только они въехали на территорию. Такого амбала невозможно не заметить. Двухметровый коренастый брюнет в кожаной куртке нараспашку крутился у мангала, словно заведенный. Остальные же спокойно стояли неподалеку, наблюдали за его действиями. Да, интересный тип. Фактурный. Сейчас Ягодка смогла рассмотреть глаза Севы. Необычные. Яркие. Синие. Но не холодные. Несмотря на синеву, его глаза буквально прожигали, словно в них пламя горело. Уголки губ дрогнули в полуулыбке. Ксюша перевела взгляд на Артема. Тот значительно проигрывал Севе в росте. Невысокий, худой. С добродушной улыбкой на лице он, нисколько не стесняясь, разглядывал Ксюшу. Внимательно смотрел, не пропускал не единой детали. Смородина спокойно выдержала этот изучающий взгляд. Переглянулась с Катей, которая с невозмутимым видом стояла радом, не проявляя никаких эмоций: ни заинтересованности, ни раздражения. «Красивая» — отметила про себя Ксюша. Наверняка, за ней бегают толпы поклонников. Еще бы: черные, как смоль, локоны, достающие практически до талии и огромные зеленые глаза, никого не смогут оставить равнодушным.

— А это моя Яг… — Ксюша послала Киру убийственный взгляд, он лишь ухмыльнулся. Не хотел он нарочито представлять ее Ягодкой, но теперь она для него только Ягодка, и не мог он к ней обращаться как-то иначе. Машинально, неосознанно, ее так называл. Для него Ксюша — это чужое, не относящееся к его женщине, имя. Ксюша, а тем более Ксения, это не про нее, про кого-то другого, но только не про нее.

— Моя-я-я Ксюша, — все-таки заставил себя произнести, но то, каким тоном он его произнес ее имя, не оставляло сомнений в том, что к этому вопросу они еще вернутся. Слишком приторно, слишком сладко прозвучало сейчас ее имя.

— Прямо таки твоя? — поддел Сева, заметив каким взглядом смотрит на Смородину друг. Гордо, не скрывая интереса и восхищения.