Оксана Весенняя - Олигарх

— Считай меня кем угодно: циником, эгоистом, бесчувственным, бессердечным дураком, но я рад, что так все сложилось. Если бы ты осталась в спорте, осталась со своим Петюней, — ехидно выделил имя Архипова, — мы бы с тобой не встретились, а меня это в корне не устраивает. Так что я не жалею о том, что ты теперь у меня есть. Она засмеялась, уткнувшись ему в шею, и сжала свои руки на его плечах еще сильнее, чтобы быть ближе, чтобы почувствовать его в своей жизни

— Кирилл, — судорожный вздох. Ладошки уперлись в его грудь. Под тяжестью его тела дышать становилось все труднее.

— Кирилл, — вновь позвала его.

— Потом, всё потом, — прохрипел он, не отрываясь от ее груди.

— Я не пью… ты…

Кир будто не чувствовал ее сопротивления, не слышал ее.

— Мы же не…

Поздно уже что-то говорить. Почувствовала его всего. Громкий стон сорвался с ее губ, и тело предательски откликалось на каждое его прикосновение, несмотря на внутреннее непринятие, несмотря на горечь, которой сегодня были пропитаны его искусные ласки. Попыталась отвернуться, но Кир, словно одержимый, ни на секунду не выпускал ее из своих рук.

— Знаю, всё знаю, — наконец ответил. Кирилл прекрасно понимал, что именно пыталась ему сказать Ягодка. Они не предохранялись сегодня. Только он никакой проблемы в этом не видел. Всегда можно найти способ решения проблемы, при котором результат устроит все стороны.

— Мне в душ надо, — отрешенно сказала, пытаясь высвободиться из его объятий.

— Вместе пойдем. — Удержал на месте, обнимая со спины, придвинул к себе поближе, устроил подбородок на ее плече. Для пущей убедительности ногу закинул на ее бедро. Знал, что ей может быть тяжело, но и не думал отпускать. Понял, что она обиделась. По лицу видел, что Смородина уже успела что-то для себя решить и, судя по всему, решение было принято не в его пользу.

— Пусти. — Вновь попыталась встать.

А голос у Ягодки ровный. Ни капли возмущения. Только холодность и отстраненность. Уже начинала нервировать ее эта способность трезво мыслить в любой ситуации. Ни разу она с ним не поддалась эмоциям, всегда контролировала свои чувства.

— Подожди минутку. Сейчас вдвоем пойдем. — Повторял с непробиваемым упорством. Она уже и не вырывалась из его рук. Бесполезно. С Лавровым тягаться — пустая трата времени. Кирилл — амбал еще тот. Пока сам не захочет, не отпустит.

— Мне там помощь не нужна. Сама справлюсь.

А справится ли сама, сможет ли побороть все то, что переполняло внутри? Сможет ли избавиться от чувства безысходности, от абсурдности ситуации? Как же все-таки было неприятно вновь ощутить почти забытое чувство беспомощности и растворяться в безысходности. Словно в туман прошлого вступила и окунулась в него с головой. Хотелось сбежать, побыть одной и никого к себе не подпускать. И Лаврова в первую очередь. Вот только ему об этом не скажешь, потому что понимала, что сама виновата. С самого начала знала нрав Кира. Знала, и все равно подпустила к себе. Близко. Слишком близко.

— Ягодка, не вижу причин устраивать показательные выступления. Если ты думаешь, что я не понимаю степень своей ответственности, то спешу тебя успокоить: я всегда готов отвечать за свои поступки и действия. — Он все еще продолжал держать Ксюшу в своих руках. Знал, что как только ослабит свою хватку, она тут же уйдет. Гордая она, его девочка, принципиальная.

— Я за тебя рада, Лавров. Наверно, меня можно поздравить с тем, что ты адекватно оцениваешь свои силы. Только с этим не ко мне, мне этого не надо.

— Я, по-моему, тебе уже говорил, что в ближайшее время тебе не удастся от меня избавиться. И не надейся.

— Хм, — её губы растянулись в ироничной улыбке, думаю, меня можно поздравить с таким приобретением. — Что ж я подожду, пока ты наиграешься.

— Ты сейчас о чем?

— Все о том же. Я на многое могу закрыть глаза, но запомни, уясни одну вещь: я никогда, слышишь, — развернулась в его объятиях, чтобы видеть его глаза, — я никогда не буду с мужчиной, которому на меня наплевать. Мне не нужен рядом тот, кто ни во что не ставит мое мнение. Я ненавижу мужиков, которые дальше своих желаний ничего не видят. Точнее не хотят видеть. Я не потерплю к себе такого отношения. — Высказала в запале всё то, что терзало её внутри, все то, что не давало нормально дышать. И сама слышала, что с каждым словом ее голос звучал всё громче.

— Я уже сказал тебе, что тебе не стоит переживать. — Сквозь зубы, едва сдерживая злость, прошипел Кир.

— Ты можешь себе льстить сколько угодно, но твои поступки говорят сами за себя. — Обвиняюще бросила ему в лицо и уже гораздо спокойнее добавила, — и, да, чтоб ты знал, я не переживаю. Большая девочка, уж как-нибудь смогу решить свои проблемы.

Ксюша вновь отвернулась. А Кирилл зарылся лицом в копну ее волос и молчал. Потом, уже гораздо позже, когда почувствовал, что дыхание Ягодки стало выравниваться, когда понял, что она хотя бы немного отпустила свою обиду, отнес ее в ванну, где доказывал ей свою любовь. Теплотой рук и нежностью губ.

— Какая разница? Скоро уже приеду. — Услышав в трубке недовольный вздох, добавила. — Я девочка большая, не потеряюсь.

— Я спрашиваю: где ты?

— Зачем тебе? Я сама доберусь, не маленькая. — Капризно заявила.

— Ты пила что ли? По голосу понял, что с Ягодкой «что-то не то».

— Ещё нет.

— Что-то ему не понравилось её это. — Так и хотелось высказаться, но промолчал, подавив своё возмущение. Сейчас точно бесполезно ей что-то говорить. Упрямая же!

— Так, немаленькая девочка, адрес скажи.

— Дома я, дома. — Недовольно проворчала и нажала на отбой.

— Сколько вы выпили? — спросил Варьку, когда увидел на журнальном столике бутылку вина. Два бокала и практически не тронутую шоколадку. Ягодки в комнате не было, она была то ли ванной, то ли в туалете, Кир точно не понял.

— Сколько она выпила? — повторил свой вопрос.

— Почти нисколько. Вот, — Варька взглядом указала на наполовину наполненный бокал, — всё никак не может домучить.

Только фиг вам он поверил, что они по одному бокалу выпили. Слишком «хорошенькая» была Весна, когда вернулась в комнату. Да и Варька, не особо от нее отличалась.

— Что празднуем, девочки?

— Просто день сегодня хороший. — Хохотнула Варька и потянулась за вином.

— Так, девочки, девичник объявляю закрытым.

Кир забрал бутылку и отнес на кухню. Вернулся, приподнял Смородину за плечи, вынуждая встать с кресла, на котором она уже успела устроиться, и подтолкнул в коридор.

— Поехали.

— Куда?

— Ужинать поедем. Ты мне ресторан обещала, помнишь или уже забыла?

— Обижа-а-а-ешь, — протянула Ксюша, застегивая босоножки. — Я всегда всё помню. Веришь?