Дарья Волкова - Падение Рыжего Орка

Он рухнул на Варю. Сквозь забившую уши вату нервного опустошения услышал Варин возмущенный писк, но не отреагировал. Понимал, что придавил, но не шевельнуться сейчас. Хотя бы пару минут отдышаться. Ты сама затеяла эту игру со мной, малышка. Поэтому придется потерпеть и пару минут полежать под потным, горячим, тяжелым и охреневшим от счастья мужиком.

_____________

В конце концов, Варины полупридушенные писки и возня под ним возымели свое действие, и совесть у Тихона проснулась. А он приподнялся на руках и откатился все-таки в сторону. Но едва Варя успела вздохнуть свободно, как ее тут же прижали к горячему боку, шлепнули тяжелой рукой по бедру. И в комнате прозвучало негромкое, удовлетворенное, на выдохе — «Уууххх».

— И все? — подначила его Варя. — «Ух» — и все? Как-то вы раньше были более красноречивы, подводя итоги, Тихон Аристархович.

— Сейчас… — он перевел дыхание. — Сейчас подведу итоги. — Сжал ее бедро. — Я люблю тебя.

— Не тот текст, Тихон Аристархович, — странно, что у нее получалось ерничать вопреки сжавшемуся сердцу. — Слушай и запоминай правильные слова: «Классно потрахались».

— Я люблю тебя, — упрямо повторил он.

— Вот ты настырный, — с притворным сожалением выдохнула Варя, удобнее устраивая голову на его груди. И эти ее телодвижения привели к неожиданным открытиям. Что-то горячо потекло по внутренней поверхности бедра. Чем могло быть это «что-то», версий имелось немного. Да что там — одна-единственная. Но Варя все-таки решила проверить. Ее пальцы коснулись сначала мужского бедра, потом горячей усталой мягкой плоти. Никаких следов силиконового изделия там не обнаружилось, зато под пальцами мягкое тут же начало превращаться в твердое. А Тин выдохнул довольно:

— Смелее. И выше!

Варя поспешно убрала пальцы под его разочарованный выдох. Приподнялась на локте.

— Тихон!

— Я за него, — лениво протянул он. Не прекращая — да словно приклеились его руки там! — лапать ее. За ягодицы, разумеется.

— Ты вообще в курсе, что от этого дети бывают?!

— Серьезно?! — ей срочно захотелось стукнуть его за это идиотское и наигранное изумление. — Вот от этого?! Нет, ну откуда же мне знать? Я мед. академий не кончал, парень простой, деревенский.

— Тиша! — хлопок ладони по его влажной груди вышел очень звонким. — Прекрати паясничать, я серьезно! Это… это… — у нее все никак не находилось нужных слов, и Варя продолжила как-то беспомощно. — Так нельзя… Без защиты…

— У меня есть санитарная книжка, — после небольшой паузы и спокойно произнес он. — Я вместе со своим персоналом мед. осмотр ежегодно прохожу. Последний раз — восемь месяцев назад. А уже в тебе я совсем уверен.

— Да нет, я не в том смысле… — ее растерянность нарастала. Возможная необратимость того, что только что произошло, холодила в груди, несмотря на наличие горячего мужского тела рядом. Не о гипотетических пресловутых ЗППП она думала. С учетом того, что Тин не так давно был прооперирован. Уж там бы нашли, если бы что-то было.

— А в каком? — снова это дурацкое удивление! Варя уже просто зашипела, и Тин прижал ее крепче, не давая возможности отодвинуться. — Ладно, все, я понял. Слушай, Варь… Если ты мне сейчас скажешь… Что не хочешь от меня ребенка… — он вздохнул. — То я попрошу у тебя прощения за то, что сейчас произошло, оденусь и пойду искать ближайшую круглосуточную аптеку. Твое слово, Варя. Если ты не хочешь от меня ребенка — скажи.

Опять. Снова. Да что же такое! Любимый метод Тихона Тихого — припирать ее к стенке и заставлять делать выбор. Как? Вот как у него получается каждый раз задать вопрос, который выворачивает все внутри — все ее тайные желания и страхи?! Раз за разом у него получается попасть в самое… самое больное. В самое уязвимое. В самое важное. А потом Варя вдруг осознала, что первым стояло «от меня». А потом уже — «ребенка». Важно? Наверное. И… И она не собирается отпираться. И скрывать или стесняться своих желаний. И даже если потом пожалеет — она ответит ему так, как чувствует сейчас. Ты задаешь такие неудобные вопросы, Тихон. Вот и получи честный ответ. Варя уткнулась носом ему в ключицу и едва заметно кивнула. Затем решила, что это малодушно и, вообще — он может не так понять. И шепнула.

— Да. Хочу. От тебя. Ребенка, — и зажмурилась, словно перед прыжком в ледяную воду.

— Ну вот видишь! — в следующую секунду он уже подмял ее под себя. — Мы все правильно делаем!

И не поспоришь. Особенно если тебе рот поцелуем затыкают. Шелковый же. Шел-ко-вый.

_____________

После третьего раза Варя запросила пощады.

— Тиша, давай спать!

— Какой «спать»?! — наглые лапы на теле уже и снова воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. — Варька, я почти полгода без секса! Нееет. Так просто ты от меня не отделаешься!

— Тиша, тебе трех раз мало?!

— Мало. Четыре как минимум.

— Тишааа… Я завтра ходить не смогу! Мои коленки уже очень соскучились друг по другу и хотят побыть вместе!

— Я по тебе больше соскучился! — лапа в виде разнообразия погладила колено. — А твоим коленочкам я все компенсирую.

— Тишенька… давай четвертый раз завтра утром, а? Пожалуйста. Правда, я засыпаю уже.

— Ладно, — демонстративно посопев. — Завтра утром. Четвертый и пятый.

У нее достало сил хихикнуть ему в грудь. Бизнесмен фигов. А потом Варя беспардонно вырубилась. Пока он не передумал насчет утра.

А утром Тихон Аристархович оформил себе десерт. «Десерт» порадовался, что проснулся раньше и успел сходить в душ. И сейчас Варя, приподнявшись на локтях, сквозь ресницы завороженно смотрела на свои ноги на его плечах. Она кажутся еще меньше обычного на его широченных плечах. Как он оглаживает ее ступни своими ладонями, накрывает их. Почти одного размера — ее ступни и его ладони. Как, повернув голову, целует пальцы с темно-вишневым лаком. Как трется его колючая щека о внутреннюю поверхность голени. Следом накрывает ладонями, ласкает, как обещал накануне, колени. А потом шершавая щека касается уже бедра — тоже с внутренней стороны. А затем силы у Вари в руках кончаются, и она падает обратно на простыню, закинув руки за головой, разметавшись в облаке золотых волос.

Потому что шелковый же. Шел-ко-вый.

__________

Звонок телефона застал их, когда они наперегонки пытались отдышаться после первого утреннего раза. Тин буркнул что-то вроде «неберитрубкупошливсевпень», но она уже протянула руку. Потому что знала, на чей номер стоит эта мелодия. Села, подтянув в груди одеяло, прокашлялась, вздохнула и ответила в трубку.

— Да, мамочка?

Тут и Тихон сел, привалился к стене. Только на одеяло претендовать не стал. Напряженная складка между его бровей согнала с лица выражение блаженной истомы.

— Доброе утро, мамуль. Нормально. А… Ну да, — Варя нервно заправила прядь за ухо, еще выше подтянула одеяло. — Нет, я не… мы… Да, я поняла. Хорошо. К четырем мы приедем. Ладно. Хорошо, мама, до встречи.