Юлия Набокова - Иван-Царевич для Снегурочки

– Какой Иван? Твой начальник? С какой незнакомкой? – заинтересовалась бабушка.

Полина молча повалилась лицом в подушку. А мама поманила бабушку за собой и прикрыла дверь в комнату.

Через час раздался нетерпеливый звонок в квартиру. Мама и бабушка Полины удивленно переглянулись.

– Как на пожар звонят! Кто такой нетерпеливый?

Через порог, размахивая сложенным в трубочку листом бумаги, порывисто шагнул высокий незнакомец, одетый, как жених.

– Полина, я… – Он запнулся под перекрестным взглядом любопытных глаз. – Вы, наверное, мама и бабушка Полины?

– А вы, наверное, Иван, начальник Полины? – догадалась Лидия.

Иван кивнул и нетерпеливо заглянул им за спины:

– Полина дома?

Лидия постучала в комнату дочери и объявила:

– Полина, к тебе!

Пока Иван снимал обувь, Полина успела наспех привести себя в порядок.

Дверь в комнату захлопнулась за нежданным гостем, отсекая любопытные взгляды мамы и бабушки.

– И что все это значит? – Алевтина Никитична озадаченно поправила очки на носу.

– Кажется, Иван понял, что будет счастлив только с нашей Полиной, – мечтательно улыбнулась Лидия. – Случаются же чудеса под Новый год!

– Ты это говорила, и когда с отцом Клары познакомилась, и когда одиннадцать лет спустя от отца Полины забеременела, – скептически заметила Алевтина Никитична.

– А я ни о чем не жалею, – возразила Лидия. – В моей жизни была большая любовь, дважды. И на память об этом у меня остались две чудесные дочки. Кстати, что же там такое натворила Клара? – Она набрала номер старшей дочери, но телефон не отвечал.

– Иван Андреевич, – настороженно спросила Полина, когда Иван вошел в ее комнату. – Что вы тут делаете?

Она не могла представить, какая сила на свете могла оторвать Ивана от Агаты в этот вечер и привести к ней домой.

– Пришел сделать то, чего не успел на корпоративе. – Иван порывисто шагнул к ней и, не давая опомниться, поцеловал.

Полина сотни раз целовалась с Иваном в мечтах, но разве придуманные поцелуи могли сравниться с настоящими? От этого невероятного счастья, которого она уже не ждала, Полина вся затрепетала. Но оставался один важный вопрос, который требовал срочного ответа.

– Иван… Андреевич, – выдохнула она, отстраняясь, – вы видели Агату?

– Видел.

– И что? – Она заглянула в синие глаза, боясь увидеть в них отражение другой женщины.

– И я здесь, – твердо сказал Иван.

– Вы ведь мечтали о любви с первого взгляда, – до конца не веря своему счастью, прошептала Полина.

– Я мечтал о тебе, Полина. Просто мне нужно было время, чтобы это понять. Прости, что так долго. – И он снова поцеловал ее – влюбленно и нежно.

– А портрет? – Полина вспомнила, как увлеченно он рисовал, запершись в кабинете.

– Ах да! – Иван поднял с пола свернутый в трубочку листок, перевязанный красной лентой. Он выронил его, когда обнимал Полину. – Это тебе.

– Зачем мне портрет Арины? – напряглась Полина.

– При чем тут Арина? – не понял Иван. – Разверни!

С замирающим сердцем Полина взяла сверток и непослушными пальцами развязала красную ленту. С пастельного рисунка на нее смотрела она сама. Портрет был узнаваемым, как отражение в зеркале. Но в то же время это было необыкновенное отражение – удивительной красавицы, которая словно светилась изнутри. Полина никогда не видела себя такой.

– Это я? – Она узнавала и не узнавала себя на портрете.

– Это ты, – с нежностью улыбнулся Иван. – Я мечтал нарисовать тебя пастелью. И сегодня утром помчался в художественный магазин за мелками, поэтому и опоздал на работу.

Полина вспомнила, с какой любовью он вырисовывал портрет днем, и ее сердце до краев затопила радость. Она и не мечтала, что Иван когда-то нарисует ее портрет. Нарисует ее такой изумительной красавицей.

Слова больше были не нужны. Иван привлек ее к себе, и рисунок выпал из руки Полины. Но Полина и Иван этого даже не заметили.

В то же время в больнице на окраине Москвы Носов пришел в себя и открыл глаза. Клара, сидевшая у его постели, порывисто сжала его руку.

– Как ты? – одновременно произнесли они. Она – взволнованным и высоким голосом, он – тише и глуше.

И так же одновременно ответили:

– Я в порядке.

– Ты спас мне жизнь, – добавила Клара.

Носов слабо улыбнулся разбитыми в кровь губами:

– Пустяки.

– Нет, не пустяки! – горячо возразила Клара. – Теперь я, как честная женщина, обязана выйти за тебя замуж.

– Ты делаешь мне предложение? – не поверил Носов, приподнимаясь на койке.

– Да! – кивнула Клара и нетерпеливо спросила: – Что скажешь?

– Скажу, что я обычный человек, – медленно ответил Носов, – и боюсь тебя разочаровать.

– Ты необычный, Егор. – Клара порывисто сжала его руку. – Ты мой герой.

– Это меня и пугает. Я живой человек со своими слабостями и недостатками. Ты не сможешь переписать меня, как своих героев, Клара. В этом вся проблема.

– Это не проблема, это жизнь, – улыбнулась Клара. – И я хочу провести ее с тобой.

– Уверена?

– Абсолютно! Так ты согласен?

Носов предпочитал словам действия, поэтому притянул Клару к себе и крепко поцеловал.

Доктор, которая привезла пациента по «Скорой», заглянула в палату и с улыбкой прикрыла дверь. Герой определенно шел на поправку.

Один день до Нового года

31 декабря, когда хозяйки готовили салаты и накрывали на стол в ожидании гостей, Арина собрала чемодан и вернула ключи Зое Мухиной.

– Вот и правильно, поезжай домой. – Хозяйка квартиры даже не пыталась проявить сочувствие. – Москва не резиновая.

– Я еще вернусь! – Арина схватила чемодан и с вызовом вздернула подбородок. Бой еще не проигран, и она не собиралась отступать. Только возьмет временную паузу.

– Ну-ну. – Мухина насмешливо взглянула на нее и вытеснила за порог, захлопнув дверь.

Арина с досадой дернула на себя ручку чемодана – да так, что выдернула. Дешевая китайская подделка подвела в самый ответственный момент. Арина обхватила чемодан поперек и, пыхтя, потащила с лестницы. Да не удержала – чемодан покатился по ступеням, врезался в дверь Казимировны и раскрылся, выбросив на лестничную клетку нехитрые пожитки Арины.

– Кто ко мне ломится? – Казимировна выглянула за порог, с удивлением взглянула на ползающую по полу Арину. – Ариша, ты, что ли? А чего ты с вещами?

– Уезжаю, – с досадой рявкнула Арина, складывая обратно в чемодан стринги и косметику.

– Зойка выгнала? – посочувствовала соседка. – Прямо под Новый год? Вот бессердечная.

Только ее жалости Арине не хватало!

– И ничего не выгнала, я сама ушла! – Она собиралась уже высказать вредной старухе все, что о ней думает. Что теперь притворяться, если Казимировна уже никак ей не навредит? Арина уже открыла рот, когда соседка распахнула дверь шире и внезапно предложила: