Джасинда Уайлдер - На веки вечные

Я закатила глаза и свирепо уставилась на нее, внутри себя молясь, чтобы она заткнулась. Иден поняла намек, но сделала вид, что не заметила и стала болтать дальше.

— Я даже не помню, как назывался фильм. Он шел по какому-то кабельному каналу, — она остановилась, чтобы отпить еще вина. — Вспомнила! Эту вещь сказал не герой Райана Филиппа. Это была... Анжелина Джоли. Вот кто это сказал. Жаль, что я не могу вспомнить, как называется это гребаное кино.

— «Превратности любви», — подсказал Кейд, не глядя на нее. — Я тоже смотрел. Оно шло в середине ночи на одном из шестнадцати каналов, вроде как «Starz». [50] Американский платный канал, который показывает новинки киноиндустрии и сериалы. Там снимались практически все. Там был Шон Коннери. А еще тот парень, как же его, этот актер... Джей Морис. И еще Эллен Берстайн.

Я взглянула на него, пытаясь скрыть раздражение.

— Когда ты его смотрел?

— В четверг, вроде, — Кейд пожал плечами. — Ты спала. Я не мог заснуть, стал переключать каналы и наткнулся на фильм. Он было хорошим, немного бессвязным, но хорошим.

Папа уронил на тарелку вилку, и та упала со звоном.

— Мы все еще говорим об этом фильме? — Он отодвинул тарелку. — А при чем тут вообще этот фильм?

Последнюю часть вопроса он адресовал Иден.

Она нахмурилась.

— Я просто... пыталась поддержать разговор. Вам всем так... неловко.

Папа провел рукой по редеющим волосам.

— Никто не чувствует себя неловко, Иден. Мы просто едим.

— Папа. О чем ты? Тут такое напряжение, что его можно ножом резать.

Вот так все и началось. Я посмотрела на Кейдена, который ковырялся в еде — не ел, но притворялся.

— Нет никакого напряжения, — папа повертел в руках бокал вина, разглядывая плещущуюся жидкость.

Иден вздохнула и, опустив голову, положила ладони на стол.

— Серьезно? Никакого напряжения? А как его не может не быть? Мы не видели тебя начиная с лета, с нашего дня рождения.

Папа поморщился.

— Я был...

— Занят, — закончила за него Иден. — Знаю, папа. Проблема в том, что ты всю жизнь был занят.

— Иден, сейчас не время для этого разговора. У нас гость, — папа показал бокалом на Кейдена.

— Да, но он теперь тоже вроде как семья... — Иден прикончила остаток вина, сделав большой глоток.

Я съежилась, пожалев, что она затронула эту тему.

Папа смущенно нахмурился.

— Он парень Эвер. Не думаю, что это делает его частью семьи, — он с извинением взглянул на Кейдена. — Без обид, сынок. Ты, кажется, хороший парень.

Кейдена бесило, когда к нему обращались «сынок», это я уже поняла. Однако его голос был спокойным.

— Никаких обид, сэр.

Он не поправил папу, и я была рада этому. Сейчас было самое неподходящее время для этого разговора.

Иден взглянула на меня, потом на Кейда с озадаченным выражением лица.

— Эв?

Мне нужно было отвлечь ее.

— Папа прав, Иден. Для этого сейчас не лучшее время. Кейдену не нужно это слышать.

— Но... — начала Иден.

— Иден. Оставь это. Пожалуйста, — папа встал. — Как насчет пирога?

— Нет! — она встала, уронив стул на пол. — Мне все равно, слышит он или нет. Он обо всем этом знает, я знаю, что это так. Дела идут не очень хорошо. Они идут не очень хорошо с тех пор, как мама умерла.

Внезапно можно было услышать, как пролетает муха. Дедушкины часы в гостиной напротив столовой пробили семь раз.

— Иден... — начал папа.

— Нет, я так это не оставлю. После того, как мы похоронили маму, ты просто ушел. Ты знаешь, что это так, я знаю, что это так, и Эвер знает это. Ты просто удалился.

Кейд встал, схватил свою и мою тарелку.

— Я... пожалуй, приберусь.

— Сядь, сынок, — сказал папа, не отрывая глаз от Иден.

— Я не ваш сын, — Кейд поставил назад тарелки и сел. — При всем уважении, сэр, не называйте меня так, пожалуйста.

Папа рухнул на стул.

— Я не удалялся, Иден...

— Но это так, мать твою! Ты просто ушел! Бросил нас!

— Я дал вам крышу над головой, разве нет? Я заплатил за ваши автомобили, за ваши квартиры, за ваше образование, — он потер переносицу. — Так что не говори, что я бросил вас.

Я больше не могла молчать.

— Все это, конечно, хорошо, но это не заменяет тебя, — я старалась говорить спокойно и рассудительно. — Я бы лучше была бедной, но у меня был бы ты.

— У тебя был я, — сказал он.

— Нет! — из меня вырвался крик. Тебя не было! Никогда не было! И ты так и не пришел! Вел себя так, словно мы не... не... твои дочери.

— А сколько усилий приложили вы, обе, чтобы общаться со мной? Нельзя только меня винить.

— Ты наш отец! — закричала Иден. — Ну, по крайней мере... должен быть отцом. А сейчас? Сейчас от тебя остались только воспоминания. Такие же далекие, как и о маме.

Папа закрыл лицо руками. Он глубоко, судорожно вздохнул, и потом еще раз, и его плечи затряслись. Мы с Иден обменялись взглядами. И что нам было теперь делать? Сказать ему, что все в порядке? Что мы понимаем и прощаем его? Мы не прощали. Не прощали, не могли простить.

Он встал, повесив голову.

— Так, значит, всего лишь воспоминание? Ну... мне жаль, что я вас подвел.

Папа отошел от стола, шаркая и спотыкаясь, как будто за последние пять минут постарел на сто лет.

— Мне... жаль. Все, что я могу сказать, правда? Жаль.

И потом ушел.

За столом повисла гнетущая тишина.

— Отличная работа, Иден. Прекрасно оживила разговор, — сарказм так и сочился из меня, и я не пыталась скрыть его.

Близняшка злобно посмотрела на меня.

— А что бы ты сделала? Ой, подожди, ты бы ничего не сделала, правда? Ты бы просто сидела тут со своим мужем, о котором папа, кстати, ничего не знает, и ничего не говорила. Ничего бы не делала.

— Я собиралась... Просто ждала подходящего случая. Иден... я же собиралась поговорить, а не ссориться! — я уже кричала.

— Как бы хорошо это получилось у тебя! — она закричала в ответ, со слезами на глазах. —Иногда не бывает легких путей, Эвер. Может, конечно, тебе это неизвестно, ведь тебе все так легко дается.

У меня открылся рот.

— Легко? Легко? О чем ты, мать твою, говоришь? Что мне далось легко? То, что я потеряла маму? То, что мне разбил сердце этот Уилл, Билли как, блин, его зовут? Думаешь, мне это было легко? Думаешь, легко было потерять одновременно маму и папу?

— Для Билли Харпера ты всегда была только потаскушкой на одну ночь, — огрызнулась Иден, — и все, кроме тебя, это знали. И знаешь, что? Знаешь, что еще больше бесит меня? Даже хотя я знала, что Билли было на тебя совершенно наплевать, я все равно завидовала тебе, потому что ты получила то, что другие не смогли, и это просто произошло! Он просто... захотел тебя! Без усилий с твоей стороны. Он захотел тебя. Тебя, не меня. Мы вроде как близняшки, но ты получаешь все. Всех друзей, всех парней, которые клеятся к тебе, всю красоту. Он был у тебя, — она показала пальцем на Кейдена, — всю жизнь, и даже это ты воспринимала, как должное, пока не стало слишком поздно. Так что да, я думаю, тебе все легко дается.