Наталия Шитова - Родственнички (СИ)

Весовые категории были слишком разные. «Камаз» подмял под себя машину Варченко и протащил ее по широкой дуге метров сорок, сплющив почти в лепешку водительское место «БМВ». Корпус легковушки перекосило, искорежило, правая пара колес проволоклась по асфальту почти в горизонтальном положении.

Это Марина увидела уже на снимках, которые ей показали утром. Сама она ничего не могла рассказать, потому что едва пыталась задуматься об обстоятельствах аварии, как ее трясло от ужаса. Она не могла вспомнить ничего связного. Только резкое ускорение автомобиля перед перекрестком, боковой удар, ответный удар справа, а потом скрежет и полный боли животный крик водителя, который почти мгновенно оборвался. И парализующая тяжесть, охватившая ноги и левую руку…

Марина взглянула на кончики пальцев левой руки, торчащие из гипсовой повязки. Все говорят, что слишком легко отделалась. Перелом руки, ушиб грудной клетки и левого колена, легкое сотрясение мозга. Если учесть, что останки водителя вырезали из расплющенного железа автогеном, можно считать, что Марина отделалась легким испугом. Правда, этот испуг уже двое суток не давал ей спокойно уснуть, но на это можно было не обращать внимания. Сказали, все пройдет со временем.

Открылась дверь, и в палату вплыл огромный букет белых лилий, из-за которого не видать было самого визитера.

— Марина Николаевна! Сегодня вы просто молодцом!.. — подполковник Томчак выглянул из-за букета и широко улыбнулся. — Идете на поправку?

— Стараюсь, — кивнула Марина. — Пока не очень получается…

Томчак обошел кровать, но поскольку на тумбочке уже стояли розы, принесенные утром Артемом Николаевым, Томчак положил свой букет на широкий подоконник и присел на стул.

— Вы уж простите меня, Марина Николаевна, что все так получилось, — Томчак покаянно приложил ладонь к груди. — Мой выходной пришелся так некстати… Я целый день был в бегах, отправлял жену с детьми в санаторий…

— Вы ни в чем не виноваты, Максим Дмитриевич. Так уж мне не повезло, — вздохнула Марина.

Томчак легонько накрыл рукой ладонь Марины:

— Будем надеяться, что все это быстро забудется. Этот парень, Варченко, не один год состоял на учете в психо-неврологическом диспансере. При внешней благопристойности поведения у него были серьезные отклонения в психике… Я понимаю, каково вам. Пережить такое — это тяжелый шок, особенно для такой хрупкой женщины. Но вы, Марина, отважный человек…

— Ошибаетесь. Я трусиха. Я перепугалась до полусмерти.

— Я редко ошибаюсь в людях, — покачал головой Томчак. — Вы удивительная женщина, Марина, и не я один это утверждаю…

Его взгляд ясно говорил о том, что он нарочно не прибавил отчество. Клеится, что ли?

Томчак всегда был симпатичен Марине, и его внимание и букет только усиливали это благоприятное впечатление. Но все знали, что он заботится о своей жене и обожает детишек. Поэтому Марина с вежливой улыбкой вынула свою ладонь из руки Томчака.

Он отвел взгляд и коротко вздохнул.

— А знаете, нам удалось выяснить, откуда у вашего соседа Капралова, этого безобидного контролера ОТК, такие боевые навыки, — спохватился Томчак. — Оказывается, не на севере он провел четыре года, а как раз на юге…

— В горячих точках?

— Именно. Сначала в Абхазии нанялся пострелять. Он там срочную проходил, а когда не смог прижиться на гражданке, решил вернуться. Затем пропал из вида на полтора года и на чьей стороне воевал неизвестно. Потом объявился, хотел попасть в Боснию, в миротворческую миссию, но что-то кого-то насторожило, и ему отказали. Уехал опять на Кавказ. Был там серьезно ранен, и когда понял, что однорукий наемник никого не прельщает, вернулся домой. Похоже, амбиции у парня были непомерные. Он считал, что круче остальных, несмотря ни на что. А Бузуков не взял его в свое агентство. Капралов затаил на него злобу, устроился с горя на «Метмаш». Но, как оказалось, Бузуков все же имел его в виду. И Капралов, согласившись на щекотливое поручение, сделал все, чтобы подставить своего давнего приятеля на полную катушку…

Марина подумала, что Александр ни за что не рассказал бы ей всего того, что Томчак удалось узнать за одни сутки.

— Как вы так быстро раскопали о нем так много?

— Через военкомат и, можно сказать, чудом. Если бы Капралов два года назад не собрался проситься в миротворцы, вряд ли его послужной список остался бы в официальных архивах… — развел руками полицейский. — Похоже, я расстроил вас?

— Я ему доверяла, — проговорила Марина.

— Когда близкие люди оказываются не теми, кем мы привыкли их считать, бывает очень больно, — задумчиво кивнул Томчак.

— А вы нашли те документы?

— Я был в вашей квартире, и мы вместе с оперативниками перевернули комнату Капралова. Револьвер Панина действительно лежал в ящике, но никаких бумаг мы не нашли.

— Я своими глазами видела папку!..

Томчак пристально посмотрел Марине в глаза и заметил:

— Очень разумно было со стороны Владимира не отягощать вас лишней информацией. Возможно, это спасло вам жизнь.

— Да, пожалуй… Но почему же вы ничего не нашли у Капралова?

— Видимо он на всякий случай забрал из дома документы. Возможно даже, что они были у него при себе в момент смерти. Но увы… — Томчак развел руками. — Теперь вряд ли они отыщутся. А очень жаль. Теперь, когда и Капралов, и Бузуков, и Варченко мертвы, мы вряд ли узнаем, что это были за бумаги, и почему они имели для Варченко такое большое значение… Сергей Панин божится, что понятия не имеет о том, чем промышлял у него под носом его заместитель. Я ему слабо верю, но мое недоверие к делу не пришьешь. Так что если мы теперь и знаем что-то наверняка, так это то, кто убил Владимира. При нашем общем уровне раскрываемости преступлений это не так уж и мало…

— Да, это немало, — согласилась Марина.

Она уже решила для себя: если Володя не хотел давать делу официальный ход, пусть причастность Сергея Панина в этом деле останется без огласки. Так хотел Володя, так, очевидно, хочет Артем. И так, наверное, будет лучше для самой Марины. Справедливость — это палка о двух концах, а порой эта палка еще и вертится пропеллером…

Снова открылась дверь, и в палату просунулась белокурая голова Артема Николаева:

— Я вам не помешал?

Томчак встал навстречу приятелю:

— Да что ты, Артем? Все нормально. Это мне, пожалуй, хватит утомлять Марину Николаевну разной чепухой. Побегу, дел сегодня еще много… А вы, Марина Николаевна, как будете выписываться, непременно мне позвоните. Я вас встречу и лично довезу домой!

— Благодарю покорно, — покачала головой Марина. — Теперь я еще долго не решусь сесть в автомобиль.

— Что ж, я провожу вас домой пешком! — немедленно постановил Томчак, пошел к двери, на ходу пожал руку Николаеву. — Артем, позвони вечерком, надо еще кое-что решить насчет завтрашнего дня…