Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины

– Ну, ты не только увертываться умеешь, – уточнил Константин Петрович. – Я у Степки пару добрых фингалов на морде разглядел. И кровь у него из сопатки хорошо капала.

Родион не помнил, когда он успел врезать Степану по физиономии, но, судя по содранным костяшкам пальцев, все-таки к нему приложился.

– Повезло, – он не хотел изображать из себя героя.

Убедившись, что гость в более-менее исправном состоянии, Константин Петрович сердито повернулся в внучке.

– Ну, что, убедилась, к чему приводит глупость и непослушание? Если бы Родион не оказался поблизости, понимаешь, что бы произошло? Недаром Степку все разбойником называют!

Дана повинно склонила голову и потупила глаза. Она и в самом деле казалась разочарованной и расстроенной.

– Прости, дедушка. Я не ожидала, что он такой хам.

– Я тебя об этом предупреждал! Любишь ты с огнем играть, смотри, обожжешься! Завтра я пойду к Степкиному отцу разбираться, но это ни к чему ни приведет. Тот такой же охальник, что и сыночек. Если не больший.

Он ушел, а Елена Гавриловна, смазывающая синяки Родиона какой-то вонючей мазью, дополнила слова мужа:

– Для Степановой семейки насилие в привычке. Павленки всю жизнь так живут. Здоровые, черти, с ними никто связываться не хочет, вот и озорничают. Сход бы надо собрать, но они и на сход могут не прийти.

– Они себя богатеями считают, – с кислой ухмылкой заметила Дана, – вот никого ни в грош и не ставят. – Она обхватила себя руками, стараясь скрыть нервную дрожь, и снова поникла головой.

Родиону стало ее жаль. Если дед решил идти разбираться, то о нее наверняка будут чесать языки все, кому не лень. Как же ей помочь?

Смазав синяки Родиона, Елена Гавриловна попросила его подождать с полчасика, пока не впитается мазь. Поблагодарив за помощь, он ушел к себе, понимая, что для Даны сейчас начнется самое неприятное, – уж очень многообещающие взгляды кидала на нее бабушка.

Переждав полчаса, он осторожно вышел из своей комнаты и отправился к Дане. Постучав, услышал тихое «войди». Дана стояла у закрытого и занавешенного окна выпрямившись, как солдатик.

– Что, позлорадствовать пришел? – спросила, даже не поворачиваясь.

– Почему позлорадствовать? – удивился Родион. – Спросить, чем тебе можно помочь. Я же понимаю, что тебя здесь попросту съедят.

Дана повернулась к нему. Глаза у нее были красными, нос распух, но Родиону она показалась даже краше, чем прежде. Ему захотелось обнять ее и покачать, как ребенка.

– С чего ты это взял? – тон ее голоса не допускал ни жалости, ни сочувствия.

Родион вздохнул и покачал головой. Почему она к нему так предвзято относится?

– Извини, если чем тебя обидел, я не хотел. – Он сделал шаг к двери, собираясь выйти. Ему было на редкость досадно.

– Прости, я не права, – чувствовалось, что Дана делает над собой усилие. – Ты мне помог, а я тебе хамлю.

– Не хочешь разговаривать, и не надо. Я к тебе приставать не собираюсь, – Родион не понимал, с какой стати он нянчится с этой нелепой гордячкой. – Спокойной ночи.

– А как бы ты мог мне помочь? – внезапно заинтересовалась Дана, говоря уже нормальным тоном.

– Ну, на работу в Москве устроить, – задумчиво предложил он. – Или где-нибудь в другом месте.

– Нет, это будет значить, что я струсила. Испугалась каких-то Павленков.

– Не каких-то, а насильника.

– А как ты-то рядом оказался? – Дана с подозрением уставилась на него. – Следил за мной, что ли?

– Естественно, следил. Надеялся с твоей помощью до дому добраться. Я в темноте дорогу потерял. Я «Гусарскую балладу» вместе с тобой смотрел.

– А чего ж сразу не спросил?

– Чтоб весь кайф тебе обломать? Я ж думал, у тебя любовь-морковь, вот и не вмешивался.

Она разочарованно вздохнула.

– Понятно.

– Так чем тебе помочь? – настойчиво повторил Родион.

– Чем, чем? Если только жениться на мне. Причем срочно, – насмешливо предложила Дана, полностью уверенная в его пугливом отказе.

– Ну, если надо, то могу, – протянул Родион, пристально наблюдая за ее реакцией.

Она на мгновенье изумленно замерла, потом махнула рукой.

– Да не надо таких жертв, вот еще! Я просто пошутила.

Он молча вышел, тихо прикрыв дверь, хотя хотелось хлобыстнуть изо всей силы. Нет, что за девица! То она предлагает ему на ней жениться, то тут же выливает на него ведро ледяной воды. Разве так можно? Зверем посмотрел на Данину дверь, и нехотя побрел по коридору.

Придя к себе, убедился, что мазь впиталась в кожу, и бухнулся в постель, даже не принимая душ. Зачем смывать мазь? Вдруг поможет? Лицо ему этот бугай, к счастью, не задел, благодаря выработанной годами ловкости, но по ребрам прошелся будь здоров!

Попытался глубоко вздохнуть, выясняя, болят или нет кости, и не смог. Болело все. Наверняка завтра придется идти в местную поликлинику, делать рентген. Не дай бог, трещины. Хотя это, в принципе, ерунда.

А то, что он так кошмарно отреагировал на предложение Даны жениться, уже не ерунда. Он что, влюбился? Вот так, сразу, за пару дней, в эту неотесанную селянку? Не может быть! Просто она привлекает его на чисто гендерном уровне. Любовь чувство долгое, а вот страсть может возникнуть с первого взгляда и любого мужика свести с ума. И то, что он, не раздумывая, согласился на ее нелепое предложение, наглядный тому пример.

Страсть придется задушить в зародыше. И он вполне сможет это сделать. Стоит ему отсюда уехать, выбраться из сферы чувственного влияния этой красотки, и все будет о’кей.

Он еще долго уговаривал себя, приводя тщательно продуманные доводы, но, несмотря на умные обещания и логичные планы, разочарование было таким сильным, что хотелось что-нибудь расколошматить.

Утром с трудом сполз с постели. Боль в грудине была такая, что заболела голова. Сгоряча даже пообещал себе, что больше он никаких девиц от насильной свадьбы спасать не будет, понимая, что это никчемушные слова.

Елена Гавриловна, как опытная мать семейства, предвидела такой исход. Едва Родион, едва передвигая ноги, выполз на веранду, предложила:

– Ты давай-ка в баню, она истоплена. В ней не жарко, но попариться можно. Иди, тебя Егорка легонько веником похлещет, и будешь как огурчик.

Родион в свое возрождение не верил, но в баню пошел. Прогревшись и размявшись, получив добротный массаж дубовым веником, он воспрянул духом и позавтракал уже с аппетитом.

За столом, кроме него, никого не было, все поели раньше. Елена Гавриловна сокрушенно признала:

– Натворила Данка дел! И ведь говорили ей, что не надо связываться с этим козлом, нет, все своевольничает! А теперь Константин Петрович осерчал по-настоящему: он с утра сходил к Павленку-старшему, а тот заявил, что наша девка сама на то напрашивалась! И мы должны быть благодарны, что Степан по-честному хотел на ней жениться! И много всякой о ней гадости. В общем, допрыгалась Дана.