Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины

– Зачем тебе коровы?

– Доить! Как в селе без коров жить? Ты что?

– Но почему мы должны жить обязательно в станице? А в другом месте нельзя?

– В другом месте это в Москве? Так не люблю я большие города! Там дышать нечем! И народу полным-полно! Не протолкнуться. Мне здесь нравится. Раздолье. И люди добрые.

– Добрые? – скептически уточнил Родион. – Ты же сама говорила, что тебя съедят. Я тебе нормальный выход предлагаю, а ты…

– Я вообще-то по любви выйти замуж хочу, а не по необходимости. Тем более что ее и нет. Не надо драматизировать.

– Вот как? Значит, я тебе не нравлюсь?

– А кому ты вообще можешь нравиться? Порядочности в тебе ни на грош! Ты вообще не мужик, а самовлюбленный нарцисс! – с горячностью заявила Дана, вскакивая со стула. – И выпускай меня давай, мне спать пора, завтра на работу, в отличие от городских бездельников. И выметывайся из станицы уже, ничего тебе здесь не отломится, не надейся!

Родион хотел что-то возразить, но она отпихнула его и выскочила. Он уныло посмотрел ей вслед.

– Вот как? Хорошо. Выметусь! – в душе что-то оборвалось, но он сурово поджал губы. – Ерунда! Если ей нужен сильный мужчина, пусть к своему Степке-разбойнику на грудь бросается, а мне здесь делать нечего, тут она права.

На следующий день он уехал, попрощавшись с Константином Петровичем и Еленой Гавриловной, пообещав держать их в курсе своих дел. Выполнять это обещание он не собирался. К чему поддерживать отношения с родственниками девчонки, о которой хочется забыть как можно быстрее?

В комнате было прохладно. Сидевшая за письменным столом Дана куталась в огромную пуховую шаль и печально смотрела в окно. Виднеющийся вдалеке шпиль адмиралтейства тускло светился сквозь серый питерский дождик. В комнату заглянула подружка Даны, она же соседка по съемной квартире, Катя.

– Привет! Хандришь?

Дана с трудом оторвалась от созерцания адмиралтейского шпиля.

– Есть немного, – призналась с кривой усмешкой. – Что, здорово заметно?

– Есть немного, – повторила ее слова Катя. – Это на тебя погода так действует? Тяжело, наверное, после солнышка в слякоть?

– Да я на погоду и внимания не обращаю. Погода и погода. – Дана будто только теперь разглядела потеки дождя на стекле.

– Тогда что? – Катя устроилась на стуле напротив и кивнула, приглашая открыть душу.

Немного поколебавшись, Дана призналась:

– Боюсь, я сваляла самого большого дурака в своей жизни.

– Бывает, – сочувственно произнесла подружка, похлопав Дану по безвольно лежащей на столе руке. – Я этим занимаюсь не по разу на день. Но ты ответственная и продуманная, для тебя это нонсенс. А что конкретно случилось?

– Ты помнишь, я тебе рассказывала, как мы с родителями приезжали в гости к Смирновым?

– К богатеям-то этим? Помню. Тебе тогда до чертиков понравился сынулька, как его звали, не помню…

– Родион. Он мне тогда не до чертиков понравился, я в него влюбилась. Первая любовь… Он мне казался таким потрясающим, я даже спать не могла, все о нем думала. Что ты хочешь, семнадцать лет, в голове одни бессмыслицы. Мы там пробыли десять дней, и все это время я будто в облаках парила. Хотя виделись мы с ним нечасто. Он заканчивал универ, учился на юриста, поэтому бывал дома только по вечерам, да и то не всегда. Знаешь, как я его ждала?

Катя тоже посмотрела в окно на адмиралтейский шпиль.

– Представляю. Я и сама влюблена в своего босса. И тоже каждый день его жду.

– Тогда ты меня понимаешь. Мне казалось, он тоже с интересом на меня поглядывает. Представляешь, какие глупые фантазии бродили в моей бедной голове?

– Такие же, как и у меня: любовь до гроба, признание в любви, желательно на коленях, свадьба, и прочая неосуществимая мура.

– Вот-вот, – невесело засмеялась Дана. – Все верно. Но за день до нашего отъезда он пришел домой с другом. Я случайно шла мимо его комнаты, когда услышала разговор явно не для моих ушей…

– А ты точно случайно шла мимо? – проницательно уточнила Катя. – Я бы мимо шла прицельно, а не случайно. Если влюбляешься, то много делаешь из того, чего делать бы не надо.

Дана засмеялась и покраснела.

– Если честно, то я прицельно шла мимо. Так хотелось его если не увидеть, то хотя бы услышать – спасу нет. Вот я и отправилась. Родители куда-то ушли, я с ними не пошла. Надеялась повидать своего кумира.

– И повидала?

– Нет. Но я его слышала. Дверь в комнату была прикрыта неплотно, и я подслушала почти весь разговор.

– Ай-яй-яй! – насмешливо укорила ее подружка. – Как правило, ничего доброго из подслушанных разговоров услышать невозможно. Но зато можно узнать много нового и полезного о себе и окружающих, я так считаю. А твое мнение?

– Аналогично. Я в самом деле узнала о себе много нового. Родион жаловался своему приятелю на девиц, которые ему проходу не дают. Наглые до невозможности. Так глядят, будто съесть его готовы живьем и без соли. Он много разной гадости говорил, в том числе и о нищенках, которые мечтают ручки погреть за его счет.

– Но это вполне логично. Если парень и красивый, и богатый, то на основном инстинкте сыграть пытаются многие. Но твое имя не звучало?

– Теперь я понимаю, что нет. А тогда я так расстроилась, что решила: речь идет обо мне, ведь в молодости уверен, что все вокруг только о тебе и говорят. Причем не слишком хорошо. К тому же я тоже посматривала на Родиона, когда думала, что он не видит. Возможно, и слишком уж плотоядно.

– Да ты никогда ни на кого плотоядно не смотрела! Я тебя прекрасно в ту пору помню. Застенчивая ты была чересчур. И смотрела робко, искоса. Так что речь однозначно о тебе не шла. Это уж ты сама себе навоображала.

– Наверное. Но это легко понять. Я в него влюбилась со всем пылом юности, и мне было жутко больно. Сама понимаешь, узнать, что твой кумир думает о тебе плохо, не сахар.

– Что, любовь превратилась в ненависть?

– Почти. Я стала считать его откровенным снобом, хамовитым и недалеким. И в последний день мечтала только о том, как бы испепелить его взглядом. Но не получилось, я больше его не видела. Мы уехали, но забыть его у меня не получилось.

– Насколько я понимаю, вы с ним увиделись вновь?

– Да. Представь себе, он заявился к деду! Что-то вынюхивал о нашем хозяйстве.

– Не забывай, что это и мое хозяйство тоже! Я ж родом из Подлесной! И у меня другие сведения: его отец хочет завод там поставить и продукцию у селян скупать. Это ж здорово! Мои родители столько уже напланировали, аж жуть берет! Мать уже пообещала, что купит мне в Питере квартиру, если все пойдет, как хочется.

– Ну, наверное. Я в это не вникала. Я на Родионе сразу зациклилась. Как я себя вела, просто жуть! Корчила какую-то дурынду, скандальную и глупую. Ужасно стыдно! Заявила ему, что он городской слабак, а мне нравятся сильные мужчины, Степку приплела…