Чарльз Шиэн-Майлс - Просто не забывай дышать

Дилан почти давится, и я вижу на его лице то, что не видела годами. Он покраснел.

Я начинаю хихикать, а затем по-настоящему смеюсь.

— Хорошо. Ты доказала свою точку зрения.

Я до сих пор немного хихикала, поэтому он решил взять реванш.

— Теперь, когда ты упомянула таблетки… — говорит он.

— Нет. Пока нет, — я качаю головой немного театрально.

Он приподнимает брови, усмехаясь.

— Прекрати это.

— Прекрати что?

— Прекрати разглядывать меня, словно я кусок мяса.

Он усмехается.

— Я думал о чем-то похожем на хм… клубничные пирожные.

— Ну, уж, нет. Не думай об этом. Я не коротышка. Ты такой нелепый.

— Поэтому ты любишь меня.

Мы слышим громкий кашель, и доктор отодвигает разделительную штору в сторону.

До того как закончилась длинная-предлинная ночь в неотложной помощи, я дважды пытался отправить Алекс домой. Она отказывалась уходить. Вместо этого, в течение часа я ждал обработки, она свернулась на кресле рядом со мной, ее голова покоилась на моих коленях, пока она спала.

В прошлый раз, когда мы были в таком положении, и она спала рядом со мной, было в самолете тысячи лет назад.

Было четыре часа утра, когда мы, наконец, вышли оттуда. К тому времени моя рука была забинтована в тяжелую повязку, фиксирующую пальцы. Две кости пальцев были сломаны, кожа разодрана на всех. Когда Алекс вышла из палаты, доктор предложил мне вернуться к психиатру, и возможно поискать класс по управлению гневом.

— Слушай, — говорит он. — Мы видим многих парней в такой же ситуации. Ты был в бою. Я думаю, ты потерял друзей.

Я утвердительно киваю.

— Не редки случаи длительных эмоциональных реакций на эти наркотики. В сочетании с черепно-мозговой травмой, это может стать настоящей проблемой для тебя.

Я вздыхаю. — Я встречался с терапевтом в Ассоциации ветеранов в Атланте, прежде чем приехал сюда в колледж.

— Я думаю, тебе стоит записаться на прием здесь.

— Я уже провожу три утра на неделе на физиотерапии в управлении по делам ветеранов.

— Еще одно не повредит.

Я киваю. — Полагаю что так. Я сделаю это.

— Хорошо, говорит он.

Минуту спустя возвращается Алекс с двумя чашками кофе, и доктор меняет тему.

В машине, когда мы вышли из больницы, она говорит сонным голосом.

— Поедем ко мне домой на ночь?

Я сглатываю и делаю глубокий вдох, внутри меня поселяется тревога.

— Ты уверена? — спрашиваю я.

Она кивает. Она прислонилась ко мне, обнимая меня за талию, пока такси едет по темным, почти пустым, улицам ранним утром.

— Да, — бормочет она, — я не хочу, чтобы ты был один, — несколько минут она молчит, затем говорит. — Я не хочу быть одна.

Такси оставляет нас перед ее общежитием. Она открывает дверь, и мы поднимаемся по лестнице. У двери в комнату, которую она делит с Келли, она поворачивается и обнимает меня.

— Просто будем спать, хорошо? Я имею в виду то, что говорю, я не готова для… ну ты знаешь.

— Конечно, — говорю я.

— Все новое, другое и запутанное, — говорит она.

— Спать — это хорошо, — говорю я. Я уже еле стоял на ногах в тот момент.

Она ухмыльнулась, развернулась и открыла дверь. Взяла меня за руку и повела внутрь. Мы шли на цыпочках, в случае, если Келли была там, но, как и обещала, она не вернулась в комнату. Хорошо для нее и Джоэля, подумал я. Она обернулась, ее глаза были большими, зелеными и красивыми, и я сказал первое, что пришло на ум.

— Целовать тебя против правил?

— Нарушь правила, — сказала она. Она подошла ближе, и я обнял ее, стараясь не касаться ее тела раненой рукой. О боже, прикасаться к ней — невероятно. Она дышит спокойно, когда откидывает голову назад, я наклоняюсь ближе, и наши губы соприкасаются.

Мои глаза закрыты, и все мое внимание сосредоточено на том, где соприкасаются наши губы. Теплые, приветливые. Оголодавшие. Ее руки обнимают меня, сильно надавливая на спину, и вдруг она прижата ко мне. Я ощущаю ее грудь напротив моей груди, ее бедра напротив моих бедер, и я чуть не задыхаюсь от этой интенсивности. Она приоткрывает рот, и наши языки вступают в контакт друг с другом, и она издает тихий стон.

Я позволяю своим коленям согнуться, и опуститься на несколько сантиметров, а затем схватить ее за талию правой рукой и под колени левой. Наши губы ни на секунду не теряют контакта, пока я поднимаю ее и несу к кровати. Медленно, я сажусь, все еще обнимая ее. Она поворачивается, затем обнимает меня ногами за талию.

Моя рука движется вниз по ее спине и бедрам, затем обратно, и я вздыхаю, упиваясь ее ароматом. Гладкая кожа, изгибы бедер, сладкий запах ее волос и лица.

— Боже мой. Я скучала по тебе, Дилан, — говорит она.

Я перехожу губами к ее шее. Она откидывает голову назад, обнажая декольте, и я медленно путешествую губами от ее подбородка к ее уху. Я шепчу:

— Я люблю тебя.

Она кладет обе руки на мою грудь и толкает меня на кровать. Я скидываю свою обувь, и она садится на меня, ее грудь прижимается к моей. Она прижимается губами к моей шее, и я могу почувствовать ее потрясающие волосы рядом с моими губами. Я чувствую ее руки на пуговицах моей рубашки.

Она издает низкий смешок.

— Что? — спрашиваю я.

— Знаешь, — говорит она, ее голос почти похож на рычание. — С этой повязкой ты будешь практически беспомощным. Я, наконец, получу над тобой контроль.

— Я могу с этим жить, — говорю я, дрожа.

Она продолжает расстегивать мою рубашку, медленно продвигаясь вниз, целуя мою грудь. Я закрываю глаза, выгибая немного спину, придвигаясь ближе к ней. Я задыхаюсь, когда она кусает один из моих сосков, а затем издаю низкий стон, когда ее язык движется по моей груди. Моя правая рука бесполезно лежит, заключая ее в объятия, а левая медленно движется по ее спине, ее ягодицам, ее ногам. Я был не в себе: это было лучше любого наркотика, который я когда-либо знал.

Мы оба тяжело дышим, когда я говорю:

— Я не хочу когда-либо быть голосом разума. Но это зашло дальше, чем ты намеревалась.

Она кивает, ее волосы касаются моей груди, затем она шепчет:

— Мне все равно.

Я смотрю на свою грудь, затем протягиваю левую руку, беру ее подмышку и притягиваю к себе, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Она знает, как влияет на меня, особенно в этом тонком платьице и ногами обернутыми вокруг меня. Я делаю глубокий вдох и говорю:

— Ты хотела подождать. Не хочу испортить все так быстро. Алекс… ты значишь для меня слишком много.

Она целует меня в губы, медленно и осторожно. Ее язык лишь слегка касается моей верхней губы, затем она шепчет:

— Дилан, займись со мной любовью. Мы здесь уже как двадцать минут. Я ждала этого достаточно долго, черт возьми.

Я усмехаюсь, затем она смеется и встает на колени и медленно стаскивает свое платье через голову.