Сигал Эрлих - Совершая ошибки

Я слушаю внимательно рассказы Ирис о детстве Дэниела, о нем будучи безрассудным, беспокойным и харизматичным ребенком. « Ничего не изменилось», — думаю я.

— Я просто ненавидела тот период, когда он стал таким интровертом. Вы знаете, когда Майк ушел…

Майк, это имя его отца, а не «трус, который ушел от нас». Я замечаю, что рука Дэниела застывает на моей спине. Он сжимает челюсть, хотя его досада кажется не столь грозной, чем ранее. Я кладу свою руку на его бедро и ласкаю нежными движениями, пытаясь его успокоить.

— Даже не начинай, — предупреждает он тихим стальным голосом.

— Это часть тебя. Тебя бы не было без него, Дэниел. Ты не можешь игнорировать этот факт, — спокойное поведение Ирис находится в полном противоречии с растущим раздражением Дэниела. Проигнорировав его растущий гнев, она продолжает, говоря, что Майку было просто страшно, и именно поэтому он ушел.

— Когда твоя семья нуждается в тебе больше всего, ты должен помогать ей, а не убегать, — утверждает Дэниел. — Ты должен заботиться о тех, кого любишь. Должен бороться за них ради Бога.

— Моя любовь, тебе нужно простить и отпустить свой гнев. Он не хотел причинить нам вред, это не было его намерением, — ее голос почти умолял, когда она ищет его взгляд.

— О, конечно, он нас не обидел, — Дэниел скривил лицо в полном презрении.

— Он не был достаточно зрелым, и ему было страшно. Он не мог заботиться о нас. Он был смущен. Молодой, испуганный человек, который не знает, как бороться с болезнью.

Как она может быть настолько снисходительной?

— Прекрати нести эту чушь, когда дело доходит до него. Черт побери, остановись, — это первый раз с тех пор, как мы сюда пришли, когда Дэниел позволяет себе такое оскорбительное отношение к своей матери, а затем он выключается полностью. Он даже не отвечает на мое прикосновение руки под столом.

Его гнев дошел до красной отметки. Когда я пытаюсь поймать его глаза, я замечаю, что он как бы занят обедом, его взгляд непроницаем.

Пытаясь сменить тему, я спрашиваю Ирис о ее чудесном исцелении от рака. Она рассказывает про экспериментальные методы лечения, которые ей довелось пройти, что в конечном итоге привело к излечению конкретного типа рака, от которого она страдала. Я узнала, что Дэниел часто жил в домах друзей и семьи, когда она была далеко на лечении. Она была не в состоянии заботиться о нем сама в течение нескольких лет, когда он был еще в начальной школе. Мысль о том, что он рос таким образом, режет меня изнутри.

Пока мы общались, Дэниел успокоился и снова присоединился к разговору, держа меня за руку, иногда целуя в шею, щеку или губы.

Веселая мелодия играет на телефоне Дэниела, что сразу же привлекает наше внимание.

— В субботу вечером? — комментирует Ирис, морща нос.

Я думаю о том, что она имеет в виду. Он когда-нибудь забывал про работу? Когда-нибудь игнорировал телефонный звонок по работе?

Увидев имя на экране, выражение лица Дэниела становится обеспокоенным.

— Крис, — отвечает он несколько устало и, не дожидаясь ответа, добавляет: — Насколько все серьезно на этот раз?

Дэниел сжимает челюсть, слушая некоторое время.

— Так помоги мне, — он дышит тяжело, — если мы будем тянуть это до конца и не обозначим срок, я уволю весь отдел. А где Роб, черт возьми? — он хмурит лоб. — Что значит он недоступен? Разве он сейчас не со своей командой? Кто-нибудь пытался решить этот вопрос, кроме меня? — полная ярость застилает его уже итак раздраженное лицо, и он уходит в соседнюю комнату.

Остановившись на мгновение, он кивает мне, показывая, что скоро вернется.

Это что-то новенькое, и мне это определенно нравится. Не так давно он бы просто ушел, безразличный к тому, была ли я рядом или нет. Погруженная глубоко в своих мыслях, меня отвлекает вспышка камеры. Откуда это? Ирис снимает меня на Polaroid, размахивая фото по воздуху, дожидаясь его высыхания.

— Вот, посмотри, как ты прекрасна, — говорит она, показывая мне фото, — выражение твоих глаз, когда ты смотришь на него, — она протягивает мне фотографию, оставаясь довольной увиденным. Когда я смотрю на нее внимательно, я должна согласиться с ней. Мои глаза нежные и блестящие, мое лицо расслабленно, а на моих губах маленькая улыбка. Мой внешний вид, в общем, почти кричит от чистого обожания. Ничего себе, это действительно отражает мои эмоции. Я думаю, это правда, что картина говорит больше, чем тысячи слов.

— Я люблю его, — я интерпретирую фото в слова.

— Я это вижу. Он тоже любит тебя, ты же знаешь. Я не могу никак нарадоваться, что он нашел тебя. Я так рада за вас двоих, — Ирис улыбается мне. — Убедись в том, чтобы удержать его, даже когда он становится грубым. Не сдавайся даже тогда, когда ты чувствуешь, что больше нет сил.

Я поворачиваюсь к ней, чтобы спросить ее, о чем именно она говорит, но, кажется, она находится глубоко в своих мыслях, и я воздерживаюсь от того, чтобы отвлечь ее от мыслей.

Когда я смотрю в сторону, куда Дэниел ушел, я думаю о том, насколько глубоки мои чувства к нему. Это какой-то абсурд, я даже скучаю по нему, когда он находится в соседней комнате.

— Иди, успокой его, — уговаривает меня Ирис тихим, приятным голосом с небольшой улыбкой на губах. Я смотрю на остатки от обеда.

— Иди, Хейли, я уберу здесь, просто иди, — говорит она.

Я нерешительно открываю дверь, заметив, что студия Ирис: узкая комната с голыми стенами и широкими окнами. Несколько угольных эскизов стоят на полу, прислонившись к стенам. В середине комнаты расположены два больших мольберта, один с пустым холстом, а другой с незаконченной картиной гроздей винограда.

Дэниел сидит в углу напротив меня на гранитном полу, прислонившись спиной к стене, ноги согнуты и расставлены. Он водит пальцем по полу около себя, выглядя занятым. Хотя он до сих пор говорит по телефону, он наклоняет голову, чтобы посмотреть вверх и, увидев меня, он поднимает вопросительно брови.

Я смотрю на него, ожидая ответа. Он жестом показывает мне подойти ближе. Я делаю несколько шагов к нему. Достигнув его, я наклоняюсь, чтобы сесть верхом на его раздвинутые ноги. Я сгибаю спину, чтобы положить голову ему на грудь, и он отвечает мне, обнимая меня, и трется губами о мои волосы. Вдыхая его запах, я думаю, что нет никакого другого места, где бы я хотела быть больше всего на свете.

— Что я могу сказать, — бормочет он устало. Его грудь слегка вибрирует, когда он говорит. Он вздыхает и добавляет: — Подготовь всех к бессонным ночам и напряженной работе. Я лично буду вести проект от начала до конца.

Я могу услышать слабый звук рычания внутри его ребер, когда он произносит слова. Он оставляет нежные поцелуи на моей голове, когда снова начинает слушать человека на другом конце телефона. Повернув голову набок и положив ее щекой ему на грудь, я осматриваю комнату. Я приметила одну старую картину из всех, что были здесь. Дэниел с Ирис выглядят молодыми, и хотя это бесцветный угольный эскиз я узнаю его по глазам, смотрящим на меня. У Дэниела красивые глаза с раннего детства. Они кажутся такими грустными, как будто на грани плача. Мое сердце сжимается при виде этого, и я думаю о нем, находясь в такой печали. Было ли это, когда его отец ушел? Я рассматриваю изображение так близко, как только могу.