Оксана Сергеева - Непридуманное счастье

— Лично я им корзинку не собирала, но думаю, что все у них предусмотрено. А если не хватит закуски — пусть идут охотиться. Им обоим с их дикими замашками только в лесу жить. Пошли.

Девушки разместились в небольшой комнате для отдыха на втором этаже. Придвинули поближе стеклянный столик, сели на уютные мягкие диванчики.

— Я штопор забыла. Черт, — Юля скривилась и привстала, собираясь спуститься на кухню.

— Сядь, не суетись, — остановила ее Таня.

— Ну ты мастер, — сказала Юля, глядя как та ловко протолкнула пробку внутрь бутылки вилкой.

— Годы упорных тренировок. Штопор не всегда под рукой, а мужик тем более. Хотя знаешь, мой бывший муж оказался только на то и способен, что бутылки открывать. Это, конечно, дурной тон — так обращаться с хорошим вином. Но мы же никому не скажем? — улыбнулась Татьяна.

— Я — могила. Наливай, — Юля подобрала ноги, усаживаясь удобнее.

Подруга рассмеялась:

— Сама не пойму — весело мне, или это уже истерика.

— Ты наливай, по ходу разберемся — кому просто весело, а у кого истерика.

Таня сделала несколько глотков и отставила бокал.

— Хорошо, что мы за городом. В лесу, — снова засмеялась, — а то, когда мы с тобой последний раз вдвоем пили, это плохо закончилось.

— Это закончилось прекрасно, — сказала Юля. — С Вуичем в постели. А сегодня все вообще сложилось как нельзя лучше: даже ехать никуда не надо, Лёнька в соседней комнате, — теперь Юля подавилась со смеху. — Блин, Таня, с тобой невозможно спокойно разговаривать, я вечно начинаю ржать как лошадь. А ведь хотела поговорить с тобой о серьезных вещах.

— О, да — а–а… — протянула Таня. — И, кажется, я даже знаю, о чем пойдет речь.

— А, собственно, почему бы и нет, — Юлька слегка пожала плечами. — Мы же просто посплетничаем. И мне жуть как интересно, когда это он тебя успел замуж позвать? Краем уха я тут услышала…

— Вот и я говорю, почему бы и нет… — тут Таня загадочно улыбнулась, неосознанным жестом поправила темные волосы. — Замуж… О, это было феерично! Утром. Он сделал мне кофе и говорит, — тут Таня приложила ладонь к левой стороне груди, — Танюха, я, как джентльмен, готов на тебе жениться. Я теперь просто обязан на тебе жениться.

— Ну Лёня, блин, ну вот как с ним…

Обе покатились со смеху.

— Нет, он, конечно, весь завтрак меня уговаривал. Давай поженимся, давай поженимся… Но я же понимаю, что это все приколы.

— А вдруг нет…

— А это неважно, — Таня вдруг, будто остыла разом. Понизила голос и напряженно замерла. — Важно то, что замуж я не хочу. И неважно, клялся бы он мне в вечной любви при этом или нет.

— Ну не обязательно же сразу замуж…

— Я ничего не хочу, — сказала, как отрезала.

— Ну почему? — изумленно спросила Юля.

Пришлось собраться с силами, чтобы честно озвучить свои страхи.

— Потому что я себя знаю. Снова нарисую себе любовь, придумаю счастье и буду жить в иллюзии. Я же недобитый романтик, мне много не надо. И все вокруг будут понимать, что на самом деле происходит, кроме меня. А я не хочу снова испытывать разочарование. Мне это тяжело дается. И знаешь, измена физическая не самое страшное. Душевное предательство, оно страшнее. Страшно, живя в браке, испытывать полнейшее одиночество, чувствовать себя нелюбимой и ненужной. Тебе об этом уже в глаза говорят, а ты все не понимаешь. Все думаешь: ну перебрал, ну не сдержался, ну устал…

Юлька замолчала, остановив взгляд на Танином лице. Она же красивая, Танюша, а столько неуверенность в себе и слепой боязни.

— Танька, это ж надо тебе было за такого долбоё… прости, долбозвона замуж выйти, — чуть не выругалась в сердцах. Еле сдержалась. — Который смог абсолютно красивую женщину превратить в закомплексованного подростка. Все! Не развеивай мои иллюзии. Я все‑таки еще уверена, что не все мужики козлы и сволочи. Есть же и «более менее приличные», — засмеялась на последних словах, которые в их компании стали крылатыми. Всеми силами постаралась сделать свой смех естественным. И вообще, после этих слов подумала, что зря полезла с разговором. Не имеет она морального права Танюше какие‑то советы давать. Слишком глубока ее боль. Но, с другой стороны, кто‑то должен из нее все это вытащить. Да и Таня их разговору не сопротивлялась.

— Есть, конечно, более менее приличные мужчины, — улыбнулась сестра мужа. — Но вот я не хочу больше искать их опытным путем. Господи, Юля! Да у меня сто лет мужика не было, я уже забыла, что с ними вообще делать и с какой стороны к ним подходить!

— Ну с Лёней же ты как‑то переспала!

— Да я пьяная была.

— Да не в этом дело. Как‑то же вас вообще занесло в одну кровать.

— Вот именно, что занесло. Я его пригласила.

— В кровать?

— Нет. На зефир в шоколаде.

— Чего? — переспросила Юля, давясь смехом.

— А он, гад такой, взял и согласился! — воскликнула Таня. — И, кстати, вообще мог бы не потакать капризам пьяной женщины. Мог бы поступить честно и отказать.

Юля рассмеялась. И улыбку ее вызвала даже не сама ситуация, а то, как Татьяна об этом рассказывала. С такой иронией она говорила, с чистыми искренними эмоциями, с театральными взмахами.

— Вот вы друг другу подходите, — засмеялась, — кадры, блин! Оба рифмоплеты.

— С Лёней у нас химия. Я не знала, что так бывает. Мы же всегда дружили, всегда ржали над чем‑нибудь. Я никогда не воспринимала его всерьез.

— У тебя просто повода не было.

— Точно! — Таня рассмеялась. — Нет, оценить мужчину по достоинству я всегда могу… — усмехнулась многозначительности собственной фразы, — …но это не значит, что я представляю его рядом с собой. А в тот вечер не знаю, как все произошло, но почему‑то я не смогла от него отлипнуть. Обнялись на прощанье, вроде, как всегда, но как‑то по — другому. Или мне так показалось, — запила собственный смешок вином.

— Ну, наверное, по — другому, — веско предположила Юля, — если ты его на зефир в шоколаде пригласила.

— Да — а–а, — мечтательно протянула Таня, вспоминая ту ночь, — и хотя мне ужасно стыдно, я ни о чем жалею.

— Повторить?

— Я бы повторила.

— Я про вино.

— А я — нет! — захохотала Татьяна. — Ну вот! Опять начинается! Юлька, это все ты виновата! Сбиваешь меня с правильного курса!

— Сейчас откроем вторую бутылку и у тебя только один курс. Надо Лёньку предупредить, чтобы дверь не запирал на ночь.

Обе засмеялись. Громко захохотали. Таня вытерла выступившие на глазах слезы, с удивлением осознавая, как на самом легко ей удается говорить про Лёньку, как легко вообще думать о нем.

Мужчины вернулись в коттедж глубокой ночью. Когда Денис вошел в спальню, Юля сразу проснулась. Невозможно было не проснуться: так шумно он вошел.

— О, ваше благородие, да ты нарезался! — певуче сказала она.