Р.Дж. Льюис - Борден

этом сумасшедшей. Не было никакой возможности увильнуть, я чувствовала себя

униженной и грязной. Даже за несколько жизней я не смогла бы отмыться.

Смирившись, отвернулась и пробормотала:

— Ты не позвонил.

Маркус не ответил и не шевелился несколько мгновений, и я была уверена, что

покраснела до корней волос. Наверняка, он принял меня за чокнутую.

— Посмотри на меня, — сказал он и его голос звучал низко и серьезно. Когда я

отказалась, Маркус подошел ближе ко мне и загородил обзор своим телом. — Посмотри на

меня, Кейт, — повторил он.

Я медленно подняла на него взгляд, и в ярких лучах солнца его великолепное лицо

показалось мне таким же, как и тогда, когда я была здесь в первый раз.

— Я не позвонил ради твоей же пользы, — осторожно объяснил он. — Детка, ты

солнце, а я чертова тьма. Мы с тобой из разных миров, и в аду тебе будет лучше, чем со

мной.

Моя грудь сжалась, когда я ответила:

— Это не тебе решать.

В течение нескольких минут Маркус изучал каждый сантиметр моего тела:

маникюр, прямые, гладкие светлые волосы, дорогое платье и идеально нанесенный

макияж. Неожиданно я ощутила, что мне необходимо переодеться. Правда была в том, что

я сделала все возможное, чтобы поразить его. Но сейчас все выходило совершенно

наоборот.

Маркус осмотрелся вокруг и нахмурился, заметив у тротуара мою машину.

— Не очень удачное место для парковки, — пробормотал он.

— Не подумала, — тупо ответила я. — Знаю, что должна была. Думаю, это из-за

излишней импульсивности.

И глупости.

— Позволь, я покажу тебе кое-что, — сказал он, оборачиваясь ко мне.

— Ладно.

Маркус взял меня за руку, что, по моему мнению, было хорошим знаком и повел

наверх в свою квартиру. Все это время он выглядел противоречиво, его брови были

нахмурены, лицо серьезно. Когда мы добрались до квартиры, Маркус отпустил мою руку

и ключом открыл дверь.

— Заходи, — сказал он, и я вошла вслед за ним в квартиру.

Я растерялась, когда он отступил в сторону.

— Оглянись, — сказал он. — Я живу здесь шесть месяцев, и вот что я из себя

представляю.

Сделав так, как он велел, осмотрела его квартиру. Мои каблуки громко стучали по

половицам, в то время как я проходила по гостиной мимо дивана, на котором получила

самый лучший сексуальный опыт. Определенно, он видал и лучшие времена. На самом

деле, вся комната была заполнена дрянной мебелью и коробкой из-под телевизора, модель

которого устарела еще с десяток лет назад.

— Зайди в спальню, — продолжил Маркус, заметив мою нерешительность. —

Давай, детка, осмотрись хорошенько.

Я так и сделала.

В спальне была разломанная двуспальная кровать и небольшой светло-коричневый

письменный стол, заваленный всяким хламом. На кухне в раковине было полно грязной

посуды, и даже кухонные шкафы были желтыми от времени. Я начала понимать, что он

пытался сделать.

— Итак, ты на мели, — пробормотала я, оборачиваясь к нему, и легкомысленно

добавила. — И ты немного неряшлив.

Маркус скрестил руки на груди, опершись спиной на входную дверь, и пристально

смотрел на меня. Он ждал большего, и я вздохнула.

— Ты тоже принимаешь наркотики? На них ты тратишь деньги? Я думала, что у

дилеров должна быть куча налички.

— Я зарабатываю немного, — ответил он. — Связался с опасными людьми, и они

отбирают большую часть моего заработка.

— Тебе это нравится?

— Нет. Я ненавижу это.

Я пожала плечами.

— Так брось это.

— Бросить? — он слегка усмехнулся. — Ты ничего не знаешь о моем мире,

красотка. У меня с рождения не было таких возможностей как у тебя. Я вырос среди этой

отравы и вынужден заниматься тем, чем занимаюсь. Данная работа — это пиздец, но она

приносит мне гораздо больше денег, чем если бы я работал с девяти до пяти, зарабатывая

копейки. В конце концов, именно так и устроен мир. Ты едва выживаешь и должен

работать. Ты борешься и борешься и так до самой смерти. Нет легких путей. Никакой

помощи из-за угла, никаких родителей, которые исправят твои ошибки, а это самая легкая

работа, которая только может быть. Всем насрать на то, что ты здесь. Я один против всего

мира, и это моя жизнь, Кейт! Это пиздец как уродливо и я не собираюсь вносить это

уродство в твою яркую идеальную жизнь.

Несколько секунд я обдумывала это. Продолжая осматривать его квартиру, я

прекрасно его понимала, но меня это совсем не беспокоило. Маркус нравился мне, а

остальное было неважным.

— Ты не привнесешь в мою жизнь уродство, — сказала я, глядя на него. — У нас

есть связь. Ты заставил меня испытать то, чего я никогда не испытывала. И я хочу

повеселиться с тобой. Хочу, чтобы ты прикасался ко мне так, как в ту ночь. Это все, чего я

хочу. Это все, чего я хотела, когда давала тебе свой номер телефона. Ничего серьезного. Я

не собираюсь влезать во всю ту грязь, которой ты занимаешься.

Маркус отвернулся с разочарованным выражением лица.

— Значит, я нужен тебе только для сексуальных целей.

— До тех пор, пока ты не сможешь дать мне больше, да, — с надеждой ответила я.

По правде говоря, я с самого начала хотела большего, но также знала, что это была

лажа. Я не могла пока принять все плохое в его жизни. Это не сработало бы и не

продержалось долго. Я хотела видеть только хорошее, но это было не так. У него была не

только я. Ему нужна была женщина, которая превратит зло в добро. Женщина, которая

будет бороться за то, чтобы изменить его, даже если он продолжит заниматься

распространением этой дряни. Бороться до тех пор, пока он не начнет честную жизнь.

Именно это имело значение. Я боялась все это сделать. Позже я оправдывала себя тем, что

была молодой и хотела продлить этот кайф. Но, если честно, то в тот момент, когда

пришла к нему, я была эгоисткой.

Я могла сказать, что Маркус разрывался, особенно когда его взгляд прошелся по

мне. Что же, скоро эта зависимость будет обоюдной. Он будет хотеть меня все время,

стараться дать мне больше, а я буду противиться, не будучи готовой принять все это.

Отложив сумочку, я подошла к нему. Маркус с опаской смотрел на меня, пока я

подходила к нему. Его взгляд выдавал уязвимость. Я остановилась перед ним, и мои руки

скользнули по его крепкой груди. Его руки опустились, когда я сделала это, и он закрыл

глаза, наслаждаясь моими прикосновениями. Я остро ощущала, насколько он хотел, чтобы

его любили. Какую бы травму он не получил, будучи ребенком, внутри него сохранилась

потребность в любви, скрытая за суровой внешностью. Возможно, в душе этого грубого

молодого человека хранился нетронутый запас любви, готовый выплеснуться наружу.