Эми Роджерс - Освободи меня

Вибрации едущего поезда отдавались во всем ее теле, подстегивая желание до почти невыносимого уровня. Она до дрожи хотела его. И хоть он стоял на другом конце вагона, она чувствовала притяжение, пульсировавшее между ними, как и во время их первой встречи на пляже много лет назад, магнетическое влечение, тянувшее ее к нему. Но она боролась с ним, вместо этого позволяя моменту немного затянуться и ожидая его хода.

Его руки сжались в кулаки, но в остальном Хадсон остался неподвижным.

- Это будет не бережно, - предупредил он.

Резкий, точно едва сдерживаемый тембр его голоса заставил ее естество содрогнуться от алчного предвкушения. Она любила его нежным, но диким любила даже больше. Потому что в эти моменты Алли знала: он желает ее с таким же непреодолимым желанием, какое она чувствовала к нему; знала, что он нуждается быть с ней, на ней, внутри нее больше, чем в следующем вздохе. И это знание лишь усиливало ее чувства к нему. Оно позволяло целиком и полностью доверять ему.

Она вздернула подбородок.

- Сделай это.

Хадсон достиг ее за два шага, обеими руками зарываясь в ее волосы и наклоняя ее голову под нужным углом. Накрыв ее губы своими, он глубоко вторгся своим умелым языком, изучая и доминируя. Она вцепилась в его волосы, целуя в ответ, стискивая его так, точно он мог испариться в воздухе.

- Слишком много одежды, - выдохнула Алли между отчаянными поцелуями. Она стащила его пиджак с плеч, он прижал ее к стене вагона. Но когда она потянулась к пряжке его ремня, он схватил ее за запястье и завел за голову, удерживая их одной рукой, а другой забираясь меж ее ног. Одним рывком он разорвал кружево и глубоко проник в ее двумя пальцами. С низким стоном Алли запрокинула голову, ударяясь об окно. Она закрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Ритмичный стук колес по рельсам, вой ветра, ударяющегося о стекло, и пальцы Хадсона, быстро и жестко двигающиеся в ее содрогающейся плоти.

- Ты хочешь меня, - грубо произнесенные слова были скорее утверждением, нежели вопросом, но она все равно ответила.

- Да. Сейчас, - выдохнула она.

Он развернул ее, прижимая своим весом к холодному стеклу, и она задохнулась от ощущений. Снаружи было темно и ничего не видно, но в лунном свете проступали контуры пейзажа. И никто их не видел. Но все же мысль о том, как они, должно быть, выглядели, когда тело Хадсона прижимало ее к стеклу, послала дрожь по ее телу.

- Попроси меня, - прорычал он.

- Пожалуйста, Хадсон, трахни меня. Жестко.

Расстегнув ширинку, он тут же впился пальцами в ее бедра и подался вперед, наполняя ее одним мощным тяжелым ударом. Он застонал, отступая и вновь возвращаясь глубокими толчками. Как и обещано, секс был жестким и быстрым. Как раз то, что ей нужно было. Все это время его хриплый голос шептал ей на ухо о том, как здорово входить в нее членом, что он никогда не был настолько твердым, и сколько бы раз он ни трахал ее, этого никогда не будет достаточно.

Его рука обвила ее тело, кончики пальцев потерли сокровенное местечко. И все же Алли хотелось большего. Безумно нуждаясь в оргазме, она выгнулась, прижимаясь к стеклу, чтобы равномерное постукивание поезда отдавалось в его руке, ласкавшей клитор. Ее ноги задрожали, пальцы бессильно скользнули по стеклу, безуспешно пытаясь зацепиться и удержать равновесие, и она затряслась в оргазме, пронзившем все ее тело.

Рука Хадсона на ее талии напряглась, удерживая ее вес, он в последний раз вдолбился в нее по самое основание и застыл.

- Алли! - он выкрикнул ее имя в страстной мольбе, проливаясь внутрь нее. Он уронил голову ей на плечо, тяжело дыша на ухо. Алли спиной чувствовала, как бешено колотится его сердце.

Будучи не в состоянии пошевелиться, Алли прильнула к стеклу, наблюдая, как оно запотевает от ее дыхания. Немного собравшись с силами, она повернула голову и поцеловала его в висок.

- Ты все еще одет, - промурлыкала она, касаясь его влажной кожи.

Низкий смешок зародился в его груди.

- Что ж, - сказал Хадсон, разворачивая ее в своих объятиях. - Чего же ты ждешь?

(34) В оригинале Алли использует идиоматическое выражение yanking your chain, что дословно переводится как 'дергала тебя за поводок/цепь'.

(35) Рене Лалик - французский ювелир и стеклянных дел мастер, один из выдающихся представителей ар нуво.

(36) Джордж Пульман - американский фабрикант и изобретатель спальных вагонов.

Солнечный свет, проникающий через окно, разбудил Алли ранним утром. Открыв глаза, она осознала, где находится - слишком узкая двухэтажная кровать в небольшой комнатушке, пол, заваленный официальной одеждой, которую разбросали в отчаянной спешке, и тяжелый аромат пота и жесткого секса, повисший в воздухе. Медленная сонная улыбка появилась на ее губах. Более порочно прекрасной обстановки она и придумать не могла.

Хадсон все еще спал, положив голову на ее грудь, одной рукой властно обхватив ее талию и переплетя их ноги. Алли любила эти тихие моменты до его пробуждения. Она редко просыпалась первой, но когда это случалось, ей предоставлялась возможность наслаждаться лишь ощущением его тела, теплом его кожи, спокойным дыханием, ровным биением сердца, и ничем больше.

- Хмм, - издав низкий гортанный звук, Хадсон пошевелился. Крепче обняв ее за талию, он носом уткнулся в ее груди. - Должен признать, у тесных апартаментов есть свои достоинства.

Алли погладила его по спине.

- Доброе утро. Хорошо спалось?

- На удивление да, - пробормотал он, все еще утыкаясь в ее кожу. Голос был хриплым спросонья, но тело его уже проснулось - внушительная эрекция пульсировала у бедра. Ладонь накрыла ее правую грудь, большой палец принялся кружить вокруг одного соска, а губы и язык занялись другим. Алли выгнулась всем телом, когда его зубы прикусили, а пальцы сжали и потянули. Она застонала от сладких ощущений, эхом отдающихся в ее естестве. Он проснулся пару минут назад, а она уже тает в его руках.

Крепкое тело Хадсона нависло над ней, и Алли раздвинула ноги, желая ощутить его внутри, несмотря на болезненную чувствительность, оставшуюся с прошлой ночи.

Затем в дверь постучали, и Алли замерла. Хадсон приподнялся на одной руке, готовый заявить тому, кто бы там ни явился, убираться подальше. Но после второго стука стало ясно, что звук доносился из соседнего помещения.

- Минутку, - ответил приглушенный голос по ту сторону стены.

Хадсон посмотрел на нее, явно развеселившись.

- В ревущие двадцатые не очень заботились о звукоизоляции, да?

Алли ожидала, что Хадсон будет недоволен, раздосадован или даже зол. Но уж точно не весел. Она нахмурилась, сбитая с толку его реакцией, и тут ее озарило.

- Вот дерьмо! - она резко зажала рот рукой и прошептала: - Если мы слышим их, тогда... это значит, что они слышали...