Джорджия Ле Карр - Раненный зверь (ЛП)

Он поднимает на меня глаза и внезапная паника отображается у него во взгляде.

— Где Томми? — тут же спрашивает он.

— Расслабься. Он в манеже с бутылкой молока.

Я слышу его вздох облегчения.

— А Маленькая Мисс Совершенство?

Я сдерживаю улыбку.

— Смотрит мультики.

— Как ты считаешь, это нормально трехлетнему ребенка разговаривать так, как она?

— Она опережает свое развитие, но дети сейчас более продвинутые, чем мы.

— Хорошо, — бормочет он.

Я улыбаюсь.

— Спасибо, — говорит он.

Я иду к нему.

— Помощь нужна?

— Думаю, что я почти закончил, — говорит он, оглядывая разводы на полу.

Я достаю из шкафа под раковиной тряпки и бутылку чистящего средства для пола. Тут же нахожу емкость, наполняю ее горячей водой из крана, выливаю немного чистящего средства и иду к нему. Забираю мочалку из его рук и взамен протягиваю мокрую тряпку. Я бросаю губку через всю кухню в раковину и присаживаюсь рядом. Подмигиваю и начинаю вместе с ним мыть пол. Он в точности копирует мои действия.

— Ты поменяла памперс, да? — как бы между прочим спрашивает он.

— Да, — я мочу тряпку в горячей воде и выжимаю.

— Без проблем?

— Да.

— Хммм... Хорошо.

Наступает тишина на несколько минут.

— Чем они кормят этого ребенка? — спрашивает он.

Я улыбаюсь, пока выжимаю тряпку.

— Не знаю. Может быть, мертвыми кошками.

— Я даже не мог себе представить, что от ребенка может так вонять, — говорит он с испугом, и он на самом деле вздрагивает.

Я пододвигаю к нему миску с водой.

— Мне кажется это лучше, чем пукать в постели.

Он замирает, выжимая тряпку.

— Давай с тобой договоримся. Если ты вдруг съешь дохлую кошку на ужин, и будешь пердеть в постели, просто дайте мне знать, и я поставлю миску для блевотины рядом с собой, — говорит он на полном серьезе.

Я начинаю так смеяться, что на запах у него срабатывает рвотный рефлекс, что падаю на спину. Он присаживается рядом со мной на корточки.

— Я никогда не говорил тебе, Элла Сэвидж, что ты самая вкусная и великолепная женщина?

— Потому что я вся перепачкалась в мороженом?— в ответ хихикаю я.

Он наклоняется и целует меня в нос.

— Нет, раньше. Задолго до этого, — рычит он.

Нас прерывает вопль ярости, переходящий в слезы из гостиной. Дом замирает на месте.

— Иди, — говорю я. — Я закончу здесь и присоединюсь к тебе.

— Нет, ты иди. Я закончу здесь и присоединюсь к тебе.

Я стараюсь не захихикать.

— Ты боишься их, Доминик Иден?

— Ужасно, — отвечает он.

Я целую его в нос и иду в гостиную. Томми заливается слезами, потому что Лилиана переключила канал.

— Так, — говорю я. — Больше не будем смотреть телевизор. Давайте почитаем.

Дети кажется обрадовались, я достаю Томми из манежа, мы вместе выбираем книгу и усаживаемся на диван. Когда Дом присоединяется к нам, дети сидят, прижавшись с двух сторон ко мне, и мы уже прочитали половину книжки.

Он замирает в дверях и минуту молча разглядывает нас, прежде чем садится перед нами на пол. После чтения, мы еще какое-то время играем с детьми.

Игра заключается в том, что Дом должен сказать:

— Фе фи Фофам, я чувствую запах крови полу-цыганкой девочки и крови цыганского мальчика.

Наступает полная неразбериха, как только Дом начинает изображать зомби, гонясь за детьми, которые уворачиваются от него, визжат, кричат и истерически смеются. Стоит появится родителям в дверях, как Лилиана бросается к отцу.

— Томми разбил миску, папа,— тут же сообщает Лилиана, как только отец поднимает ее на руки.

— Я чувствую, от тебя запах мороженого, — с серьезным лицом говорит ей Джек.

Она закрывает рот рукой и отвечает.

— Томми ел мороженое.

— А ты не ела?

Она энергично отрицательно трясет головой.

Джек смотрит на меня.

— Моя дочь такая лгунья.

— Ты можешь сказать это еще раз, — бормочет Дом.

— Почему от моего сына пахнет кошачьей едой, дядя Дом?— спрашивает Лейла.

Дом начинает кашлять.

— Потому что дядя Дом не уследил за Томми, и он ел кошачью еду, — отвечает Лилиана.

— Сколько он съел?— удивленно спрашивает Лейла.

— Может, один горошек, — смущенно признается Дом.

Лейла ухмыляется.

— Мне кажется ты блестяще справился. Гораздо лучше, чем я думала. Что ты делаешь в следующее воскресенье?

Дом фактически отскакивает на шаг назад, и все смеются. Даже Би Джей улыбается, увидев не прикрытый ужас на лице Дома.

Когда родители с детьми уходят, Дом закрывает дверь и поворачивается ко мне.

— Не хочешь заняться сексом в квартире моего брата?

— Нет. Ты можешь отвезти меня поужинать, а потом заняться сексом у меня дома. Ты даже не можешь себе представить, что на мне одето под этой неприглядной одеждой.

Его глаза загораются.

— А что на тебе надето?

— Сюрприз.

— Пойдем, — говорит он, подталкивая меня из квартиры.

— Я пойду оплачу стоянку автомобиля в автомате,— предлагаю я, открывая сумку и портмоне.

— Нет, оставайся в машине. Я сам оплачу, — говорит Дом.

Я качаю головой.

— Дом, это через дорогу. Я пойду, — настаиваю я, открыв пассажирскую дверь и выходя.

Я перехожу дорогу, вставляю монеты в гнездо за два часа и забираю квитанцию. Я поднимаю глаза, он вышел из машины и положил руку на крышу, смотрит в мою сторону. Ветер колышет его волосы, и он приглаживает их. Он выглядит таким великолепным, что у меня в животе начинают порхать бабочки, когда я смотрю на него.

Я улыбаюсь ему и ступаю на проезжую часть. Слышится громкий гудок, и я выхожу из своей задумчивости, из своего мира мечты, в котором существуем только Дом и я. Я поворачиваю голову, на меня едет белый фургон, поэтому быстро заскакиваю обратно на тротуар.

Фургон проезжает, и я перевожу взгляд на Дома, который стоит с опущенными руками по швам, и во все глаза смотрит на меня. Его лицо побелело, а рот открыт.

— Что?— спрашиваю я, качая головой.

Автомобиль проезжает мимо, проезжая часть свободна, я бегу к нему.

— Что?— снова спрашиваю я.

Он медленно качает головой, словно находится в заторможенном состоянии.

— Ничего.

— Ты побелел, как лист бумаги.

Он смотрит на меня странными глазами.

— Я?

— Да.

— Мне показалось, что тебя собьет автомобиль.

Я смеюсь, хотя смеяться не над чем и начинаю волноваться из-за его внезапной перемены. Его выражение лица и поведение настолько странное для меня, непохожее на него обычного, две минуты назад мы смеялись.

— Ну, этого же не случилось, — отвечаю я.

— Я знаю. Но мне показалось, — говорит он, как робот.

— Дом, он даже близко не был от меня, и потом у меня было достаточно времени, чтобы вступить на тротуар.

— Я знаю, — снова отвечает он.

Я беру его за руку, и испытываю шок, потому что у него трясутся руки.