Джулия Баксбаум - Расскажи мне три истории

Несмотря на то, что девицы прилагают все усилия, Бэтмен не кажется заинтересованным. Он едва с ними здоровается, слегка приобнимая их, не смотря при этом в глаза, кажется, он даже съеживается после очередного приветствия, которое будто отнимает у него силы. ( Очевидно, в этой школе много обнимаются и расцеловываются в щеки, типа мы в Париже и нам по двадцать два, и мы не шестнадцатилетние американцы, все еще довольно неловкие во всем этом ). Не могу понять, почему они продолжают подходить к нему, искрясь весельем, как будто учеба в старшей школе – это так весело! Серьезно, зачем это повторять? Для большинства из нас в старшей школе невесело; старшая школа – антоним веселья.

Мне интересно, как у этих девиц получается говорить так наигранно: « Итан , ты такой забавный! Ну правда . Очень забавный ! ».

– Тебе нужно проветриться. Пойдем с нами, Ит, – говорит блондинка и взлохмачивает его волосы, как будто он маленький упрямый мальчик. Флиртующие шестнадцатилетки одинаковы что в Лос-Анджелесе, что в Чикаго, хотя, я бы сказала, девушки здесь еще громче, будто бы они видят прямую взаимосвязь между уровнем громкости и мужским вниманием.

– Не, не сегодня, – отвечает Бэтмен вежливо, но сухо. У него темные волосы и голубые глаза. Мило, если вам нравится « м еня ничего не колышет » вид. Я поняла, почему та девушка взлохматила его волосы. Они густые и манящие.

Но он кажется презрительным. Или печальным. Может, даже и тем, и другим. Словно он тоже считает дни до выпуска из этого места и не видит смысла это скрывать.

Если уж речь зашла об этом: 639 дней, включая выходные. Даже я склонна скрывать это. Большую часть времени.

У меня не было ни малейшего шанса рассмотреть его и не попасться, но я почти уверена в том, что у Бэтмена ямочки на щеках, и существует вероятность того, что он использует подводку для глаз, хех . А может дело в темных кругах под глазами, которые подчеркивают их – похоже, он страдает хроническим недосыпом, будто сон – это роскошь для него.

– Ну и ладно, – отвечает девица и делает вид, что ее не задел его отказ, хотя очевидно, что это так. Несмотря на это, она садится на колени другой девицы – такой же блондинки, мне даже интересно, не близняшки ли они – на стул напротив и наигранно обнимается с ней. Я уже видела это шоу.

Я прохожу мимо, желая найти скамейку во дворе. Не только уединенное место для перекуса, но и место, свободное от тревог. Где я не смогу облажаться.

– На что уставилась? – спрашивает меня первая блондинка.

И вот они – первые слова, произнесенные другим учеником в мой адрес, с того момента, как я стала учиться в Вуд-Вэлли две недели назад: « На что уставилась ?».

«Добро пожаловать в джунгли, – думаю я. – Добро. Пожаловать . В . Джунгли » .

ГЛАВА 3

« Здесь не так уж и плохо », – убеждаю я себя, сидя на скамейке спиной к Бэтмену и тем стервозным девицам, к кафетерию и всей остальной части класса, скрытой за ним. Просто здесь недоброжелательные люди. Велика беда. Недоброжелатели везде.

Я напоминаю себе о чудесной погоде. Солнечно, потому что, вероятно, в ЛА всегда солнечно. Я заметила, что все носят дизайнерские солнечные очки, и съехидничала бы на счет учеников, которые пытаются выглядеть круто, но, как выяснилось, они действительно необходимы. Я провожу свои дни, прищуриваясь и прикрывая глаза ладонью на манер приветствия бойскаутов.

Самая большая моя проблема в том, что я скучаю по своей лучшей подруге Скарлетт. В ней метр с кепкой, она наполовину еврейка, наполовину кореянка, и у нее бы нашелся достойный ответ той девице: что-то язвительное и колкое. Вместо этого есть только я: я и мое замедленное время ответа, и покрасневшие глаза. Я пытаюсь убедить себя в том, что смогу справляться в одиночку последующие несколько лет. И в том, что если мне нужна будет поддержка, то я всегда могу запросто написать Скарлетт, и будет казаться, что она рядом, а не на другом конце страны. Она всегда отвечает быстро. Я просто хотела бы поменьше париться от того, как все происходит в этом месте. Вообще-то НН прав: у меня полно бытовых вопросов. Я могла бы использовать приложение Вуд-Вэлли, которое бы рассказало, как использовать кредитки на обеде, что за чертовщина такая День Благодарения Вуд-Вэлли, и почему в этот день мне нужно надеть обувь с закрытым носом. И более важный вопрос: у кого есть табу на случайные взгляды. На что уставилась?

Флиртующие блонди, хихикая, проходят мимо моей скамейки: наверное, их попытка заставить Бэтмена прогуляться потерпела фиаско.

Они смеются надо мной?

– Она серьезно? – насмешливо шепчет блондинка своей чуть менее блондинистой подружке и оглядывается на меня. Они обе одарены классической красотой. Блестящие, недавно завитые золотистые локоны, небесно-голубые глаза, чистая кожа, стройная фигура. На удивление большая грудь. Короткие юбки, которые, я уверена, нарушают школьный дресс-код, и четыре слоя макияжа, скорее всего, нанесенного не без помощи туториала на ютубе. Положа руку на сердце, я бы не возражала быть одаренной таким вот образом, быть тем подростком, чей взгляд никогда не падал на головку прыща. На моем лице даже в самые лучшие дни всегда имелось то, что моя бабушка совсем не милосердно называла природой. Всегда требовался второй, а может, и третий взгляд, чтобы кто-то заметил мой потенциал. Ну, если бы таковой у меня имелся. – Ты видела эту вязаную резинку?

Вот черт. Я была права. Они говорят обо мне. Я не только проведу последующие два года без единого друга, но все эти репортажи а-ля «Ты не поверишь» про издевательства в школах наконец-то приобретут смысл. Некто Никто может и разыгрывает меня, но он/она прав – это место зона боевых действий. Мне может понадобиться свое собственное мотивирующее видео «Будет лучше» 5.

Лицо горит. Я прикасаюсь пальцами к голове – признак слабости, знаю, но также просто рефлекс. С моей вязаной резинкой все в порядке. Я прочла в модном блоге, что они снова в тренде. Скарлетт тоже одно время носила такую, а она выиграла конкурс «Самая стильная» в прошлом году. Я борюсь со слезами, застилающими глаза. Нет, они не увидят, как я плачу. Забудьте об этом. Они не заставят меня заплакать.

Да пошли они.

– Шшш, она может услышать тебя, – отвечает другая и оглядывается на меня, смотря одновременно с сожалением и ликованием. Ей отлично удается роль заместителя главной сучки. Затем они проходят дальше – дефилируя, как будто думают, что за ними наблюдают, присвистывая. Я осматриваюсь, но нет, здесь только я. Они виляют своими идеальными задницами в мою честь.