Джулия Баксбаум - Расскажи мне три истории

– Да уж, могу представить. Эта наклейка новая? – Итан указывает на ниндзя, и я понимаю, что он первый заметил ее, она была на моем компьютере в школе весь день. Даже Джем не увидела, единственным камнем в мой огород сегодня был момент, когда она назвала меня «потной». Не особо креативно, учитывая, что на дворе ноябрь и температура чуть больше тридцати градусов.

– Да. Моя лучшая подруга из дома, Скарлетт, сделала ее для меня. Они должны напоминать тату. Я вроде бы влюблена в них.

– Они все крутые, правда. Ей следует продавать их в интернете или где-то еще.

– Я так и сказала!

Я поднимаю глаза, но когда встречаюсь с ним взглядом, снова туплю взор. Это уж все слишком. Нужно побыстрее перемотать дни до среды, встретиться с НН и двинуться дальше. Если им будет не Итан, тогда я выкину из головы свою глупую влюбленность. Тео в чем-то прав: это как игра с огнем. Мне слишком нравится быть с ним рядом.

Теперь Итан тоже вцепился в свой стакан с кофе. Я где-то прочла, когда кто-то копирует язык твоего тела, то это означает, будто ты ему нравишься. Но ведь если бы это было правдой, то я б сидела, скрестив ноги, и давным-давно переняла бы нервную привычку Итана почесывать голову. Вместо того чтобы копировать его позу и жесты, я бы просто предпочла забраться к нему на колени. Склонить голову ему на грудь.

– Великие умы, чувак.

– Великие умы.

Ты НН?

Почему ты каждый день носишь футболку с Бэтменом?

Почему ты не спишь?

– Почему ты не спишь? – спрашиваю я. Кажется, это самый безобидный из всех моих вопросов. Наименее назойливый, хотя, возможно, мы уже миновали эту стадию. Хотелось бы мне, чтобы все разговоры шли по четкому сигналу светофора, тогда ты будешь знать: стоит ли сейчас остановиться или же можно осторожно продолжить.

– Не знаю. Я всегда страдал бессонницей, но за последний год сон, как быстро движущийся поезд, который проезжает мимо лишь дважды за ночь, ну или вроде того, и если я не потороплюсь сесть в него, то не засну. Знаю. Я странный.

Итан переводит взгляд на пейзаж за окном. «Странный» было произнесено так непринужденно, что это могло бы послужить отсылкой к нашей переписке или же вполне возможно, что он просто употребил слово «странный». Это расхожее слово. Ничего не значит.

– Это очень поэтично. Метафора с поездом. Может, тебе стоит что-то принимать. Понимаешь, для сна.

Итан снова смотрит на меня, в его глазах стоит вопрос, а, быть может, ответ. Или то и другое.

– Неа, мне не нравится что-нибудь принимать.

– Ты действительно запомнил всю поэму?

– Ага, первую часть. Мне нравится, что в ней столько разных голосов. Будто что-то громкое, понимаешь?

Я представляю Итана, репетирующего с «МегаО». Он играет на гитаре и громко напевает. Растворяется в шуме. Я каждый день слушаю их на повторе в наушниках после занятий. Пытаюсь различить голос Итана, как школьница, помешанная на мальчиковой группе. Его голос сильнее, грубее, чем у Лиама. Более хриплый. В какие-то моменты гневный и смирившийся.

– Сожалею о твоем брате, – вырывается у меня, и он выглядит таким же удивленным, как я от того, что осмелилась поднять эту тему. – Знаю, «сожалею» – это бесполезное слово, но я только недавно узнала об этом, кажется, я года на полтора отстаю от событий в Вуд-Вэлли. и, как ты сказал пару недель назад, мне не хотелось быть одним из тех, кто промолчал лишь потому, что ему некомфортно. Так или иначе, это отстой, и что бы я ни сказала, лучше не станет. Но, да, я сожалею.

Я замолкаю, хотя мне есть что сказать. Мне хочется сказать, что он снова будет спать по ночам, станет легче, или вроде того, не внимая тому факту, что никогда не станет все нормальным. Все эти открытки «время лечит» становятся более правдоподобными, а вместе с этим и нет. Хочу сказать ему, что я понимаю. Но, уверена, Итану это уже известно.

– Спасибо, – отвечает он, снова поворачиваясь к окну.

Этот мальчик так далек от меня сейчас, что, кажется, если бы я дала волю своей потребности к нему прикасаться – рука к руке, пробежалась бы пальцами по его волосам, положила бы ладонь на его щеку – он бы даже этого не почувствовал.

– Ты единственная, кто не знал меня прежде. Все остальные полагают, будто я как он, или спрашивают, почему я не могу стать таким, каким был до этого. Но я не он и уже не такой, как раньше, понимаешь?

– Итан – это Итан это Итан. Кем бы он сейчас ни был, – говорю я.

Голова Итана резко поворачивается, будто бы он спустился с небес на землю и окно позабыто. Вместо этого он пристально смотрит на меня, его глаза впиваются в мои, практически умоляя, хотя я не понимаю, о чем.

Боже, как же мне хочется прикоснуться к нему, но я даже не знаю, с чего начать. А если он этого не хочет? Если ему лишь нужны редкие встречи за кофе с человеком, который не знал его прежним? Возможно, для него я именно такой человек.

Я могу его понять. Мысль о том, чтобы покинуть Чикаго и постоянное окружение, которое всегда меня знало и ожидало, что я буду той же Джесси, какую они знают, поначалу казалась мне единственной верной, пока оказалось, что это не так.

– Вот именно. Ты понимаешь. Я тот, кто есть, кем бы сейчас ни был.

– Хотела бы я процитировать сейчас «Бесплодную землю», в этот момент было бы уместно.

На моем лице расплывается улыбка, а в груди такое же чувство, как при ощущении близости его руки с моей кожей, но все же немного по-другому.

– Лиам собирается пригласить тебя на свидание. Думаю, тебе стоит об этом знать.

– Что? – Конечно же, я правильно все расслышала, но не знаю, что на это ответить. Лиам не имеет никакого отношения к происходящему здесь. Я все еще не уверена в том, что Итан это НН, но я также не уверена и в том, насколько все это важно. Итан настоящий, и прямо сейчас он сидит напротив меня, а не тщательно подбирает слова в смсках.

Я ошиблась. Я не смогу просто взять и выкинуть из головы свою глупую влюбленность в Итана, ведь она вовсе не глупая. Даже на самую малость. Может, моя влюбленность в НН смехотворна. Он может быть кем угодно. Писать сообщения легко. А разговаривать вот так? Это очень сложно.

Итан пожимает плечами. Он прекрасно понимает, что я все правильно расслышала с первого взгляда.

– Я… Я не хочу, чтоб он это делал, – мямлю я.

Теперь мои глаза умоляют, хоть я и не знаю, о чем. Чтобы он прикоснулся ко мне? Пожалуй ста, прикоснись ко мне. Своей рукой прямо здесь.

Итана снова заинтересовал стакан, он делает глоток. Не прикасается ко мне.

– Тогда, думаю, тебе стоит ему отказать.

Позже я лежу на кровати и проигрываю наш разговор снова и снова. Тогда, д умаю , тебе стоит ему отказать . Я прикидываю расстояние, которое было между нами – не больше шага, а, может, и меньше – и задаюсь вопросом: преодолеем ли мы его когда-нибудь.