Колин Гувер - 9 ноября

- Все моря Отдам за то, Где ты и я. Качаемся то вверх, то вниз. И тонет мой корабль и ты, - его взгляд скользит по моему телу, пока не встречается с моим. - Дилан Томас, - уточняет он.

Я медленно выдыхаю.

- Ого, - говорю я. - Порно-поэзия. Кто бы мог подумать?

Бен лениво улыбается. Он поднимает палец и указывает на меня.

- Сейчас я бы хотел свою футболку назад.

- Сейчас?

Он кивает.

- Прямо сейчас. Прежде, чем ты выключишь лампу. Сними ее, она моя.

Я нервно смеюсь и начинаю тянуться к лампе. Прежде, чем я успеваю выключить свет, Бен вскакивает и, ступая по матрасу, прыгает на пол прямо передо мной. Его взгляд игривый, но в то же время немного строгий. Он хватается за подол моей футболки и, недолго думая, тянет ее вверх, снимая через голову. Бросает ее куда-то позади себя, и я оказываюсь перед ним совершенно обнаженной. Его глаза изучают каждый изгиб моего тела, прежде чем он судорожно вдыхает.

- Святое дерьмо, - бормочет он.

Я не могу вспомнить ни одного раза, даже до пожара, когда бы чувствовала себя такой красивой. Бен смотрит на меня, как будто это привилегия, а не одолжение. И когда он наклоняется вперед и берет мое лицо в свои руки, я приоткрываю рот и жду его поцелуя, потому что я никогда ничего так не хотела, как хочу его прямо сейчас.

Его губы влажные, и он по собственнически меня целует. Его язык грубый и беспощадный, и мне это нравится. Мне нравится ощущение как я необходима ему. Когда его пальцы медленно скользят вниз по моей спине, я понимаю, что, в конечном итоге, тоска не должна быть фактором, делающим поцелуй десятибальным. Потому что тоска в этом поцелуе отсутствует, а он уже на девять баллов.

Бен притягивает меня к себе и моя голая грудь прижимаеся к его. Ладно, теперь десять.

Он разворачивает нас и опускает меня на кровать, но не ложится сверху. Он устраивает нас так, чтобы мы лежали рядом друг с другом, головами на подушке, но его рот все еще на мне. Тихие, наполненные желанием звуки начинают вырываться из моего рта, и каждый из них - это результат того, что этот поцелуй делает со мной.

Мне уже не важно, что свет по-прежнему горит. Если это означает, что Бен снова будет смотреть на меня так же, как и до этого поцелуя, я позволю ему зажечь все лампочки. Я бы даже разрешила ему установить флуоресцентные лампы.

- Фэллон, - быстро говорит он, отрываясь от моего рта. Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз. - Мы читали такие книги. Ты знаешь правила. Если ты хочешь, чтобы я остановился или действовал медленнее, просто...

Я качаю головой.

- Все прекрасно, Бен. Просто идеально. Я скажу, если не захочу что-то делать или начну нервничать. Обещаю.

Он кивает, но все равно кажется, будто он хочет сказать что-то еще. Или спросить. И тут я вспоминаю, что мы действительно никогда не говорили об этом.

- Я никогда этого не делала, но это не значит, что я не готова, - признаюсь я.

Чувствую, как его тело слегка напрягается.

- Ты девственница, - говорит он, и это скорее утверждение, чем вопрос.

- Да, но только на несколько минут.

Мой ответ заставляет его улыбнуться, но потом на его лице появляется беспокойство. Его глаза мгновенно проясняются, а улыбка превращается в мрачную линию. Он мягко качает головой.

- Я не хочу быть твоим первым, Фэллон. Я хочу быть твоим последним.

Я тихо вздыхаю, когда его слова доходят до меня. Он меня не целует, но только за эти слова этот момент заслуживает двенадцати баллов. Я касаюсь его щеки кончиками пальцев и улыбаюсь.

- Я хочу, чтобы ты был моим первым и последним.

Глаза Бена темнеют, а затем он скользит своим телом по моему, и крепко обнимает. Я могу чувствовать какой он твердый и стараюсь не скулить.

- Ты не должна говорить такие вещи, если не имеешь в виду именно это, Фэллон.

Я имею в виду то, что сказала. Впервые я осознаю, что мне плевать на пять лет. Мне плевать, что мне не двадцать три. Все, что меня волнует - это Бен и как я чувствую себя рядом с ним, и что я хочу еще большего.

- Я хочу, чтобы ты был моим единственным, - говорю я, мой голос тише, но в нем больше решимости.

Бен морщится, будто ему больно, но теперь я знаю, что это хороший знак. Очень хороший.

Он очерчивает пальцем контур моих губ.

- Я хочу быть твоим единственным, Фэллон. Я хочу этого больше всего на свете. Но сегодня этого не произойдет, если ты не пообещаешь мне, что я смогу слышать твой голос завтра и каждый последующий день.

Я киваю, удивленная, что мы говорим об этом. Я совсем не ожидала такого поворота, когда сегодня утром садилась в самолет. Но я знаю, что это правильно. Я не собираюсь встречаться ни с кем, кто не заставляет меня чувствовать себя так, как он. Людям дается такое счастье не больше раза в жизни.

- Обещаю.

- Я серьезно, - повторяет он. - Я хочу получить твой номер телефона, прежде чем ты уедешь утром.

Я снова киваю.

- Ты его получишь. Я хочу, чтобы он у тебя был. И адрес моей электронной почты. А еще я пойду и куплю принтер с факсом, чтобы дать тебе и этот номер тоже.

- Малыш, - говорит он, и его губы изгибаются в улыбке. - Ты уже сделала этот секс лучше, чем у меня когда-либо был, а я даже не вошел в тебя.

Я кусаю губу, когда провожу пальцами по его руке, поднимаясь вверх по шее, пока не обхватываю его лицо.

- Чего ты ждешь?

Бен громко вздыхает.

- Наверно, жду пока проснусь. - Он наклоняется и целует меня в шею. - Я ведь сплю, да?

Я качаю головой, когда он прижимается ко мне бедрами. Из моего рта вырывается стон, и нежные поцелуи в мою шею становятся все более дикими.

- Наверняка сплю, - бормочет Бен. Его рот касается основания моего горла, и он прикасается кончиком языка к моей коже, поднимаясь выше по шее, пока снова не целует меня в губы. Это безусловно самая сексуальная вещь, которую я когда-либо чувствовала.

Секунды превращаются в минуты. Пальцы превращаются в руки. Поддразнивание превращается в пытку. Пытка превращается в невообразимое удовольствие.

Его боксеры оказываются на полу. Демонстрируя невероятную силу воли, он прижимается, но все еще не входит в меня.

- Фэллон, - шепчет Бен, его губы медленно двигаются по моим. - Спасибо за этот прекрасный подарок.

Как только его слова касаются моего рта, он захватывает меня в глубоком поцелуе. Все мое тело напрягается от всплеска боли, которая проходит через меня, когда Бен входит в меня, но то, насколько идеально мы подходим друг другу, превращает боль всего лишь в неудобство.

Это прекрасно.

Он прекрасен.

И каким-то образом, когда Бен так смотрит на меня, я верю, что я прекрасна.

Он прижимает свой рот к моему уху:

- Никакие написанные слова никогда не смогут правильно описать этот момент.

Я улыбаюсь между стонами.

- Как тогда ты собираешься писать об этом?