Лиззи Линн Ли - Мужчина с крыльями дракона (ЛП)

– Однако несколько десятилетий назад до меня дошёл слух, имеющий отношение к младшему брату главы клана Стонхёрс, – он заговорщицки погрозил пальцем. – Его клановое имя – Замрайн.

– Кто? – спросил Ровик.

– Норман МакГир, – сказал Старший. – Уолсингем понял, о ком идёт речь, когда я рассказал ему всю историю. Шерифа давно прозвали Замрайном-берсеркером. Я слышал, неприятный старик. Скверного нрава.

– Верно, – подтвердил Уолсингем энергичными кивками. – Этот неприятный нрав втравлял своего носителя в недостойные ситуации. Когда он был молод, он не мог контролировать свой темперамент. Его заводила любая мелочь. Он не колеблясь использовал кулаки даже против слабого пола.

– В один не прекрасный день он довольно жестоко избил воспитанницу вожака Кровавых. Девочке не исполнилось даже двадцати лет. Поговаривают, что крошка истекла кровью от полученных травм. Тогда было много возмущений, в основном от членов семьи малышки, которые, по слухам, были связаны с Грейнхайдером-прорицателем. Их клан баловался чёрной магией. В любом случае, матриарх ( прим.: имеется в виду одна из главных самок стаи ) Грейнхайдеров потребовала возмещения за смерть малышки. Каким-то образом Замрайн обманул матриарха, и та наложила на него заклятье: всякая невеста Замрайна, едва родив ему наследника, тотчас встретит свою смерть.

Эмили схватила руку Ровика и крепко сжала её. Она слушала, затаив дыхание.

– Это оказалось правдой. Жёны Нормана, Эрин и Роксана, умерли вскоре после того, как родили Дуэйна и Кеннета. И не только они. Это же касается ближайшего кузена Джека, его жена Келли недолго прожила после рождения сына.

Ровик нахмурился. Головоломка начала складываться.

– А как насчёт потомков женского пола? Кто-нибудь из них пережил проклятье?

Эмили покачала головой:

– Нет. В семье Нормана нет ни одной женщины. Потомки всегда были мальчиками.

Ровик повернулся к Уолсингему:

– Значит, этот Грайндер наложил проклятие…

– Грейнхайдер, – поправил Уолсингем.

– Без разницы. Итак, эта ведьма прокляла Нормана, и все его жёны умирали. Какое отношение это имеет к Эмили?

– Мы подходим к самой сути, – Уолсингем явно наслаждался, рассказывая эту историю. – Вы когда-нибудь слышали, что пары чёрных драконов обладают даром отменять дурное предзнаменование?

– Нет, никогда об этом не слышал, – ответил Ровик.

Старший громко фыркнул:

– Так вот почему моя жена невероятно терпелива ко всем моим недостаткам!

– Не понимаю, – сказала Эмили. – Вы хотите сказать, что у меня есть возможность остановить несчастья? Так вот почему Шериф вырастил меня как жену своему сыну?

– Дорогая малышка, вы серьезно ошибаетесь. – Уолсингем поднял на неё грустный взгляд. – Замрайн вырастил Вас не просто для замужества. Он вырастил Вас в качестве жертвы.

– Что? – Ровик был откровенно шокирован.

– Если моя теория верна, та малышка умерла примерно в Вашем возрасте. В гримуаре «Тиамат» ( прим.: гримуар – колдовская книга, Тиамат – воплощение мирового хаоса ) описан старый ритуал: если пару чёрного дракона умертвить в годовщину несчастного случая, проклятье будет снято.

Ровик почувствовал внезапный холод.

– И как именно они принесут Эмили в жертву?

– Я полагаю, тем же способом, каким Замрайн убил малышку.

Ровик похолодел. Чёрт. Если бы он не встретил Эмили, она в тот же день была бы убита своим приёмным отцом. Избита до смерти. Такого рода жестокость взывала к его внутренней сути. Как может кто-то воспитывать ребёнка как своего собственного только для того, чтобы принести его в жертву в каком-то абсурдном ритуале? Он посмотрел на Эмили, оценивая её реакцию. Но она не казалась слишком шокированной этим откровением.

– Это многое объясняет, – нервно рассмеялась она. – У меня всегда было мучительное чувство, что я ягнёнок в волчьем логове. Теперь я знаю наверняка, что Дуэйн меня не любит, также, как и Норман. И никогда не любили. – Она выдохнула. – Хотя я не понимаю, зачем усложнять план свадьбой. Если бы Норман не заставлял меня выходить замуж за Дуэйна, я бы, наверное, до сих пор жила с ними. Идти мне было некуда.

– Ах. – Уолсингем сложил пальцы домиком. – Этот случай произошёл более века назад, и у меня есть только гипотезы. Но я уверен, что, связывая Вас и своего сына семейными узами, Замрайн хотел помешать Вам уйти. Вы – важнейшая часть его плана. Он рисковал всем, чтобы удержать вас в своих руках. Естественно, единственный человек, который знал правду – только он сам. Но у меня складывается впечатление, что он не столь уж и благороден, чтобы поделиться причинами своих намерений.

– Ему придётся. Я намерен допросить его, – твёрдо сказал Ровик.

– Да? – Уолсингем взглянул на него с возобновившимся интересом. – Как Вы собираетесь это сделать?

– Конечно, сначала я должен доставить Эмили в нейтральное место. Например, в Нью-Йорк. Город подчиняется правилам Гильдии, и я не могу даже представить, что Норман осмелится создать там проблемы. Как только она окажется в безопасности, я полечу в Вермонт и допрошу его.

– Ровик! – запротестовала Эмили. – Не будь идиотом.

Старший усмехнулся.

– Я же говорил Вам, что он самоуверен, – заговорщицки подмигнул он Уолсингему.

– Говори, что хочешь, но я не люблю оставлять дела неоконченными.

– Ровик, я не хочу, чтобы ты даже близко подъезжал к Фэйрли. Просто забудь об этом, – поспешно сказала Эмили. – Оно того не стоит.

Он перевёл на неё свой взор.

– Если я не разберусь с этой проблемой сейчас, нам придётся жить, постоянно оглядываясь. Ты действительно этого хочешь?

Эмили смотрела на него, не в силах возразить.

– Я думаю, что лучше бы вам вначале отдохнуть. Вы проделали такой долгий путь к моему скромному дому, не так ли? Как насчёт того, чтобы я приготовил для вас отменный обед? – сказал Уолсингем, вставая со своего кресла.

– Надеюсь, не курицу? – спросил Старший.

– А что не так с этими птицами? Они приятны и вкусны.

– Как Вам не надоедает есть курицу день за днём?

Уолсингем напрягся.

– Я люблю птицу.

Эмили встала, оправляя рубашку:

– Сэр Уолсингем, могу я воспользоваться Вашей ванной комнатой?

– Конечно, дитя. Третья дверь по коридору.

– Эмили, – начал Ровик.

Эмили проигнорировала его и спокойно зашагала прочь.

Превосходно. Теперь его пара на него злится.

Два часа спустя…

Ровик планировал тем же вечером уехать обратно в Бангор, но Эмили всё ещё чувствовала усталость от поездки, и Уолсингем настоял, чтобы они остались на ночь.

Поскольку ферма была вне зоны обслуживания сотовой сети, Ровик использовал стационарный телефон Уолсингема, чтобы связаться с Джерико и попросить того собрать информацию о матери Эмили. Она, возможно, не захочет, чтобы он копался в её прошлом, но Ровику просто необходимо выяснить, почему Норман вырастил её как своего ребёнка.