Мэдлин Бейкер - Восторг любви

Дана грустно подумала о том, что будет скучать по этому дому, но еще больше она будет скучать по Чею, по морщинкам вокруг его глаз, прикосновению его руки к ее волосам, его поцелуям…

Она посмотрела на небо и увидела молнию, а вслед за нею раздался гром. По небу ползли черные тучи. В небе снова блеснула молния, и неожиданно начался ливень.

Вскочив на ноги, Дана побежала по ступенькам вверх. Она уже собиралась зайти в дом, когда увидела наездника, выезжающего из леса.

Это был Чей.

Он легко соскочил с лошади и привязал ее, затем побежал вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки.

Дана хотела броситься к нему, но не могла пошевелиться.

— Я приехал попросить прощения, — сказал он вместо приветствия.

— Было глупо обижаться на тебя. Прости.

Они сказали это одновременно.

— Заходи, — предложила Дана. — Я налью тебе чаю или кофе. — Взяв его шляпу, она повесила ее на крючок на внутренней стороне двери. Чувствуя, что у нее с плеч упал тяжелый груз, Дана прошла на кухню.

Чей последовал за ней и остановился возле двери.

— Дана.

Услышав свое имя, она повернулась, заранее зная, что он скажет.

— Его больше нет. — Его голос был наполнен горечью.

— О, Чей, мне жаль.

Дана порывисто обняла Чея.

— Трудно поверить, что он покинул нас. Он всегда казался таким сильным. Упрямым. — Он тяжело вздохнул, взял ее за руку. — Всю свою жизнь я мечтал о том, что когда-нибудь он назовет меня сыном и скажет, что любит меня. Теперь этого никогда не произойдет.

Дане сложно было найти слова утешения. Она никогда не теряла близких родственников, за исключением бабушки с дедушкой. Хотя Чей и говорил, что не любит Большого Джона, слезы в его глазах доказывали обратное.

Через несколько минут он успокоился.

— Извини, — пробормотал он немного застенчиво. — Я не плакал с шести лет.

— Ты не должен извиняться. Неважно, что ты чувствовал по отношению к нему, а он по отношению к тебе, все же он был твоим отцом.

— Да. — Чей тяжело вздохнул. — Следующие несколько дней я буду очень занят, а после нам нужно будет поговорить.

— Хорошо.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты все еще будешь здесь?

— Да, — кивнула Дана, — я задержусь еще на какое-то время.

— Мне нужно возвращаться, — сказал он. — Моя мама на ранчо. Я хочу, чтобы вы с ней встретились.

Эти слова согрели ей душу.

— Я бы тоже этого хотела.

Чей нежно поцеловал ее, затем встал с дивана.

Подойдя к выходу, он обернулся.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросила она.

— Я бы.., хотел, чтобы ты пришла на похороны.

— Конечно.

— Я позвоню и сообщу, когда они состоятся.

Дана подошла ближе, поднялась на цыпочки и поцеловала его.

— Я начинаю любить дождь, — улыбнулась она. — Он всегда сводит нас.

Чей слабо улыбнулся в ответ и вышел из дома.

Как всегда, она стояла на крыльце и смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Похороны проходили в среду утром, в одиннадцать часов. Дана не видела Чея с тех пор, как он приехал к ней домой в понедельник.

Похоронная церемония, как и следовало ожидать, стала заметным событием в городе. Старая церквушка на Сайкамор-стрит была заполнена до отказа. Все горожане пришли отдать последнюю дань самому главному жителю города. Газетные репортеры толпились снаружи.

Близкие родственники сидели на скамейках в первом ряду. Дана сидела справа от Чея, Эшли — с другой стороны. Мама Эшли расположилась рядом со своей дочерью, а мама Чея — рядом с Даной.

Дана с удивлением отметила, насколько разных женщин выбрал Большой Джон. Мама Эшли, Джиллиан, выглядела как фотомодель. Она была высокой, стройной и грациозной блондинкой с голубыми глазами. Мама Чея была не очень высокой, но потрясающе красивой женщиной с большими темными глазами и смуглой кожей. На фоне таких красавиц Дана чувствовала себя серой мышкой.

Во время церемонии разные люди вставали и говорили о Большом Джоне, рассказывали детали его жизни, как он унаследовал бар от своей матери, как поднимал ранчо. Все они упоминали и о его чутье в бизнесе, о его великолепном чувстве юмора.

Чей сидел прямо и не шевелился, видимо боясь проявить хоть какие-то эмоции. Эшли прильнула к нему и тихонько плакала в платок. Джиллиан плакала вместе с дочерью. Клаудиа внимательно слушала, что говорили остальные, ее лицо было безразличным, руки зажаты между коленями.

Через некоторое время после церемонии все гости поехали на ранчо.

Накрытые для поминок столы просто ломились от еды. На протяжении всего дня Дана чувствовала себя не в своей тарелке. Сидя в гостиной, в окружении близких друзей семьи, с которыми не была знакома, она думала о том, зачем Чей уговорил ее прийти. Она здесь никого не знала. Парочка, сидящая рядом с ней, обсуждала деньги, которые унаследует Эшли, и вопрос о том, кто теперь будет управлять ранчо. Женщина также интересовалась, переедет ли Джиллиан на ранчо, чтобы присматривать за Эшли. Мужчине же было интересно, оставил ли что-нибудь Большой Джон своим многочисленным любовницам.

Дана поднялась, прошла через кухню и вышла в сад. Случившееся, без сомнения, внесет огромные изменения в жизнь Чея. Насколько она его знала, он будет чувствовать себя обязанным остаться на ранчо и присматривать за Эшли, а значит, следующие несколько месяцев он будет очень занят.

Девушка стояла около одного из загонов и кормила небольшую пони, когда услышала приближающиеся шаги. Она повернулась, надеясь, что это Чей. Но это была его мать.

— Я увидела, что ты вышла, и решила поближе познакомиться, — сказала Клаудиа, подходя к Дане.

Дана кивнула.

— Невооруженным взглядом видно, что ты сразила Чея наповал, хотя вы знакомы всего несколько недель.

— Я тоже испытываю к нему теплые чувства, призналась Дана.

— Мой сын хороший человек.

— Да, это действительно так.

— У него была трудная жизнь, — сказала Клаудиа и покачала головой. — Что бы он ни делал, у него никогда не было того, чего он хотел больше всего.

— Любви отца, — догадалась Дана.

— Он рассказал тебе об этом?

— Да.

Клаудиа кивнула.

— Чей любил Большого Джона, даже если он в этом никогда не признается. Когда он был маленьким, я пыталась заменить ему обоих родителей, но наступает время, когда мальчикам нужен настоящий отец, мужчина, поступкам которого можно подражать. Но у Большого Джона не было времени на сына, который был наполовину индейцем.

Да, он обеспечивал нас. Гордость не позволила бы ему оставить своего сына без средств к существованию, но на любовь никому из нас рассчитывать не приходилось. По правде говоря, я даже не знаю, как Чей смог выдержать все это.

— Вы никогда не хотели выйти замуж за Большого Джона? — спросила Дана.