Мэдлин Бейкер - Восторг любви

Следующие две недели она провела за сортировкой всех своих вещей, деля их на две группы: то, что она собиралась взять с собой, и то, что должно было остаться. Она позвонила в сервисную компанию и заказала фургон для перевозки вещей, позвонила в редакцию местной газеты и отказалась от подписки, а также сделала еще тысячу и одну мелочь. Пообещав родителям, что приедет к ним на Рождество, Дана прыгнула в машину и отправилась в Вордман-Холлоу.

Она добралась до своего домика в горах глубокой воскресной ночью. Несколько мгновений она просидела в машине, разглядывая свой новый дом.

На последней ступеньке крыльца Дана обернулась и посмотрела на небо. Оно было настолько чистым, что дух захватывало. Млечный Путь тянулся, как дорога в рай. В небе низко висела желтая луна.

Зайдя в дом, она сразу подумала о том, чтобы позвонить Чею и сообщить о своем приезде, но решила немного подождать. То, что она хотела сказать, лучше произнести, глядя в глаза, а не по телефону. Она хотела видеть его лицо, когда скажет, что любит его.

Не в силах сидеть спокойно, она прошла по дому, убирая чехлы с мебели. Пройдя в спальню, Дана разложила в шкафу свою одежду, запихнула чемоданы в самый дальний угол. Что бы ни случилось, они ей больше не понадобятся.

После этого она бродила по дому, решая, где повесить свою любимую картину, купленную в прошлом году на выставке. На ней был изображен воин на большом черном коне, причем воин был поразительно похож на Чея. В итоге она повесила картину над камином — на самом видном месте в гостиной.

Воскресным утром Чей сидел на кухне с кружкой кофе в руке. Анна Мей учила Эшли готовить пирог из тыквы. Эшли должна была быть в школе, но простудилась и решила остаться дома на несколько дней.

Девочка попросила маму остаться на ранчо, но Джиллиан отказалась. Она сказала, что ее жизнь в Солт-Лейк, рядом с мужем, и что она с огромным нетерпением будет ждать ее там. Чей был немного удивлен, узнав, что Эшли решила остаться на ранчо. Хотя вообще-то этого следовало ожидать, ведь сестренка недолюбливала мужа Джиллиан и постоянно сравнивала его с Большим Джоном.

Чей вздохнул. Было неимоверно сложно управлять ранчо, вести бухгалтерию, следить за рабочими и присматривать за сестрой… Слух об их родственных отношениях с Эшли пронесся над Вордман-Холлоу как лесной пожар.

Джиллиан и Клаудиа заказали Большому Джону памятник из белого мрамора, который гласил:

Джон Мэтъю Вордман,

Любимый отец Эшли Марии и Чейтона Лона Элька.

Люди на улице и на ранчо теперь смотрели на Чея совсем по-другому. Теперь он не был чернорабочим Большого Джона. Он был законным владельцем самого большого ранчо в этой части страны. Иногда ему казалось, что он держит на своих плечах весь мир, что все постоянно смотрят на него, ждут, когда он ошибется. Всю жизнь он был обычным пастухом. И вот, нежданно-негаданно, случилось так, что от него зависит, будет ли семейное ранчо процветать, или его ждет банкротство.

Чей поставил кружку на стол и снова посмотрел на сестру. В действительности он не очень беспокоился за ранчо. Механизм работы был отлажен, каждый рабочий отлично знал свое дело. Его главной заботой была Эшли. Не меньше его занимали мысли о Дане и о том, есть ли у них будущее. Он слишком долго ждал, чтобы это выяснить. На следующей неделе он собирался поговорить с ней, попросить дать ему еще один шанс. Если понадобится, Чей упадет на колени перед ней, но он надеялся, что до этого дело не дойдет.

Чей покачал головой. Он не был так увлечен женщиной с тех пор, как в шестом классе влюбился в учительницу, хотя это сложно сравнивать. Он никогда еще не встречал такой девушки, как Дана, он не мог забыть то чувство, которое возникало всякий раз, когда они прикасались друг к другу.

Хотя они были знакомы всего каких-то три недели, она оставила яркий след в его душе. Он не мог прекратить думать о ней, не переставал хотеть ее.

Это было больше, чем физическое желание. Он нуждался в ней, как трава нуждается в дожде.

Встав из-за стола. Чей взял свою шляпу и вышел из дома.

Спустя десять минут он уже ехал верхом по направлению к ее дому. У него внезапно появилась острая необходимость пройтись по земле, по которой ходила Дана.

Дана взглянула на часы. Ночью она не могла заснуть, не могла думать ни о чем и ни о ком другом, кроме Чея. Она снова взглянула на часы, уже в десятый раз за эту минуту. Пятнадцать минут двенадцатого. Она уже собиралась выйти из дома, когда внезапно осознала, что Чей, должно быть, сейчас очень занят. Дел-то у него наверняка прибавилось.

Выходит, она не сможет увидеть его раньше вечера.

Чувствуя, что стены словно давят на нее, Дана надела толстый свитер, перчатки и вышла на крыльцо. Несколько минут она ходила взад и вперед, потом села на ступеньку. Не может же она сидеть здесь весь день. Стоит поехать в город и побродить по магазинам или сходить в кино. Да, и обязательно купить платье для предстоящего свидания с Чеем!

Она уже собиралась пойти в дом за ключами от машины и кошельком, когда увидела Чея, выезжающего на лошади из-за деревьев.

Увидев его, Дана замерла как вкопанная. Ее сердце бешено забилось. Он здесь, пронеслось в затуманенном от счастья мозгу. Может, кто-то успел рассказать ему, что она вернулась? Но это было невозможно. Никто, кроме ее родителей, не знал об этом, а они не стали бы звонить Чею.

Он был здесь. Каждой частичкой своей души, каждой клеточкой своего тела Дана тосковала по нему. Не говоря ни слова, он спешился, подошел ближе, поднял ее на руки и поцеловал.

Дана с восторгом упивалась жаром поцелуя, силой его рук. Как она вообще могла подумать, что сможет жить без него? Он был ей так же необходим, как воздух, которым она дышала.

Когда поцелуй прекратился, у нее на ресницах засверкали слезы счастья.

— Не надо плакать, любовь моя, — сказал он и снова поцеловал ее.

Дана крепче обняла его за шею и постаралась еще плотнее прижаться к нему, хотя это казалось невозможным.

— Мы принадлежим друг другу, Дана. Я это знаю, я это чувствую, — прошептал Чей, целуя ее лоб, губы, щеки. — Слушай свое сердце, — продолжал Чей. — Ты знаешь, что это правда.

Радость распустилась в душе Даны, подобно яркому и нежному цветку.

— Конечно, я знаю, что это так, — сказала она, улыбаясь. — Почему, ты думаешь, я вернулась?

— А почему ты вернулась?

— Сказать, что я люблю тебя.

— Ты уверена? Ведь мы так недолго знаем друг Друга.

Она сердито посмотрела на него.

— Минуточку. Разве ты только что не сказал, что мы принадлежим друг другу?

— Да, но я не думал, что ты со мной согласишься. Я собирался силой привезти тебя к себе и закрыться с тобой в спальне до тех пор, пока ты не согласишься дать нам шанс, — он застенчиво засмеялся. — Я просто не ожидал, что ты так быстро сдашься.