Джессика Бейли - Неопровержимое доказательство

— Любовь, как и прочие иллюзии, не помогает идти вперед. Хочешь знать, что я думаю? Любовь — это слабость.

Но и твоя жестокость тоже. Ты используешь ее, чтобы оградить себя от внешнего мира, но это заслоняет от тебя все то хорошее, что есть в жизни.

Он резко выдохнул.

— Я не желаю муссировать эту нудную тему!

— Значит, не будем, — мягко согласилась она, и нежно покусывая его подбородок, потянулась к молнии на его джинсах.

Грегор освободился из ее рук, вскочил и разделся донага. Возвратившись на коврик, он взял ее руки и поднес к своей пульсирующей плоти. Джина осыпала поцелуями его лицо и нежно поглаживала его твердый фаллос, предвкушая, как он войдет в ее тайные глубины. Грегор неторопливо исследовал влажное лоно и так поцеловал ее в губы, что она впервые за долгие годы почувствовала себя любимой. Желание обладать друг другом, затмило все вокруг. Они молча предавались любви. Сладострастное путешествие навстречу удовлетворению было бесконечной эротической прелюдией к воссозданию их отношений.

Наконец после полудня гроза прекратилась. Вместе с ярким солнечным светом и нежным ветерком пришло лето. Угроза повторного наводнения отступила. Природа постепенно приходила в себя. Птицы хлопотали у своих гнезд, подсыхали лужи, пели ручейки. Дружная семья енотов копошилась на краю поляны.

У Джины и Грегора установился определенный распорядок дня. Несмотря на неловкость и напряженность в их отношениях, им все же удавалось как-то сосуществовать. По утрам Грегор отправлялся восстанавливать мост через овраг.

На джипе с прицепом он перевозил бревна, хранившиеся под навесом за домом и инструменты, необходимые в работе.

На расспросы жены Грегор объяснил, что собирается перекинуть через овраг несколько длинных толстых бревен и закрепить их вместе с уцелевшим каркасом старого моста. Если все получится, то он сможет отвести ее к машине.

Она предложила свою помощь, но Грегор только весело расхохотался и потрепал ее по розовой щеке. Она оставалась в неведении насчет другой дороги, Грегор не говорил о ней, рассудив, что мост, так или иначе, должен быть починен.

Джина оставалась одна. Она отдыхала с книжкой в руках, которую отыскала в шкафу, иногда дремала или выходила размять ноги, прогуливаясь по окрестностям. Все болезненные ощущения после падения в овраг быстро прошли, осталось несколько синяков на спине и бедрах.

Джина видела, что Грегор изнуряет себя долгими часами работы, и просила его замедлить темп. Она не чувствовала особого восторга по поводу скорого отъезда и втайне надеялась, что восстановление моста займет куда больше времени, чем Грегор предполагает.

Бывшая миссис Макэлрой хлопотала по дому, используя содержимое кладовой и холодильника, готовила вкусную еду. Грегор не высказывался по поводу ее кулинарных способностей, но каждый раз съедал все до конца, требуя добавки.

Часто по вечерам он впадал в продолжительное молчание. Джина тоже помалкивала и не приставала к нему с расспросами. Она с готовностью шла в его объятия, и когда они занимались любовью, то замечала в его взгляде прежнего Грегора, хотя большей частью он все еще оставался равнодушным и погруженным в себя.

Они часто предавались любовным утехам, но Джину беспокоило его явное нежелание ночью спать вместе. Она воспринимала это как желание избежать дальнейшего сближения. Во время их пятого вместе проведенного вечера Джина осмелилась удовлетворить свое любопытство, но только после секса.

— Почему ты не позволяешь мне спать с тобой в одной постели?

Грегор застегнул молнию на джинсах и взглянул на нее.

— Я сплю один, Джина, и причины глубоко личные.

— Все наши самые сокровенные беседы велись ночью, — мягко напомнила она.

— Нам не о чем разговаривать.

Джина молча подавила разочарование, но отказ причинил боль. По десять раз в день ей приходилось напоминать себе, что ее ждет только разочарование, если она думает получить от Грегора нечто большее, чем сексуальные отношения. Натянув на себя одеяло, Джина наблюдала за ним, полулежа на кушетке. У Грегора вошло в привычку сидеть перед сном у камина, уставившись в огонь. Он подпирал руками голову, и длинные волосы скрывали его профиль. Она подавила в себе желание присоединиться к нему и дать утешение. Взгляд остановился на шрамах, исполосовавших его спину, но до сих пор ей не хватало смелости спросить об их происхождении.

Как будто прочитав ее мысли, Грегор резко повернулся. В выражении его лица сквозила враждебность. Джина похолодела, смущенная тем, что он перехватил ее взгляд.

Грегор рывком встал. Она видела, в каком напряжении находится его мускулистое тело, пока он выходил из комнаты, направляясь в свою спальню, и вздохнула.

Чувство удовлетворенности, которое Джина совсем недавно находила в его объятиях, совершенно исчезло. Она молча сетовала на то, что Грегор постоянно одет в броню, и это вызывало в ней чувство собственной беспомощности.

Печальная и расстроенная, Джина свернулась клубком под одеялом, борясь со слезами. В конце концов ей удалось заснуть в своей неуютной постели, но через несколько часов она проснулась, как от толчка, услышав крики Грегора в спальне.

Завернувшись в одеяло, испуганная женщина подбежала к открытой двери его комнаты и остановилась на пороге, не решаясь войти.

Луна освещала его обнаженное тело. Джина видела, что он мечется во сне. О, она могла бы отогнать от него злых демонов!

Но она ждала. Внезапно Грегор замер и некоторое время лежал без движения. Выкрикнув проклятие, он заметался снова.

Джина приблизилась к нему, бесшумно ступая босыми ногами по полу. Стоя у его кровати, она нежно коснулась его плеча. Его имя замерло у нее на устах, когда внезапно мужские руки схватили ее, бросили на кровать, лицом вниз.

Сильная рука заломила ей руки за спину. Джина попыталась было освободиться, но тщетно. Душа у нее ушла в пятки, когда другая рука схватила за волосы и рывком подняла ее голову.

— Грегор! — завопила она, едва переводя дух. Никогда Джина еще не была так напугана. Перестань, пожалуйста! Ты делаешь мне больно!

Он отпустил ее и перевернул на спину. Раскинув ноги, она лежала, испуганно глядя на него. Грегор поднял ее руки и, держа их у нее над головой, наклонился над ней. От него исходила угроза. Джина боялась пошевелиться.

— Что, черт возьми, ты хотела сделать?

— Ничего, клянусь тебе! Что случилось? прошептала она. — Что я такого сделала?

— Отвечай на мой вопрос?

— Я слышала, как ты кричал во сне. Я беспокоилась, — пояснила испуганная женщина, все еще дрожа от потрясения.

— Я видел сон, — процедил он сквозь зубы.

— Я знаю.