Луиза Бэгшоу - Высокие маки

— Домашний офис? — переспросила Нина. — Но мы же занимаемся консалтингом…

— И будем продолжать. Но «Домашний офис» поднимет нас на новый уровень. Среди твоих покупателей будут не только крупные фармацевтические фирмы, но и каждый, даже самый мелкий, бизнесмен в стране, — сказал Генри.

— О'кей. — Нина понимала, что смеяться над Генри, когда у него такое выражение лица, нельзя. — Попытайся объяснить мне суть. Так, чтобы поняла каждая домохозяйка.

Нэймет объяснял Нине два часа подряд. Она следила за его мыслью не отвлекаясь. Компьютерный жаргон ей мешал, но суть изобретения на самом деле была проста.

«Домашний офис» — это программный продукт, которым можно начать торговать хоть завтра. Компьютер дает доступ ко всему комплексу программ, у которых могут быть мини-версии. Различные функции объединяются в одной программе, что удобно для потребителя.

— Понимаешь? — горячо говорил Нэймет, наблюдая за тем, как она наклонила голову, несмотря на боль в шее, пытаясь вникнуть в его графические изображения. — Это как раз то, что нужно всем. Торговцу цветами. Парню, который владеет магазином на углу. Разве ты не рассказывала мне, что сама занималась мелкой торговлей?

Нина посмотрела на Генри. Впервые он вспомнил о времени, когда они были вместе, во всяком случае, сослался на то время. И это не насмешка, Генри действительно задавал вопрос.

— Конечно, Южный склон, Бруклин.

Генри поморщился.

— Отвратительный район. Ты когда-нибудь занималась инвентаризацией?

— Каждую неделю, — кивнула Нина.

— Ну так вот, с помощью «Домашнего офиса» ты бы делала ее за десять минут.

Нина посмотрела на часы. Без четверти одиннадцать.

— Элизабет не придет. Но я знаю, что она скажет.

— Что, она отвергнет?

— Нет, ей очень понравится. — Нина покачала головой. — Это замечательно, Генри. С этим мы действительно поднимемся на новый виток.

— Но на раскрутку нужны деньги. — Нэймет посмотрел на нее с надеждой. — И чтобы начать производство, если ты, конечно, не считаешь, что мне это следует лицензировать.

— Черта с два, мы сами сделаем, — твердо заявила Нина. — Нам нужна фабрика, система сбыта, упаковка, рабочие. Целый капитал. Стало быть, надо брать кредит в банке или продавать акции.

— Какой вариант ты предпочитаешь?

— Кредит в банке, — заявила Нина. — Стоит нам начать распродавать акции, как нас тут же подгребут под себя. А мы к этому еще не готовы.

— Но если мы возьмем ссуду в банке и что-то сорвется, мы теряем компанию. Мы теряем все.

— Это верно. А разве может сорваться? Нарушиться?

— Ну во всяком случае, не код. — Генри ухмыльнулся.

— Значит, мы все сделаем.

Нэймет радостно завопил. Потом он подошел к Нине и стал массировать сзади ноющую шею. Под сильными пальцами ей хотелось растаять, разрешить Генри забрать всю накопившуюся боль.

Но Нина грубо оттолкнула его.

— Кончай, Генри, — резко сказала она.

Он поднял руки и отошел.

— Бизнес, я забыл. Вот так всю жизнь, детка. Бизнес. Так ведь? Неужели ты ничего больше не хочешь?

Нина встала, собираясь уйти.

— Идея прекрасная. Генри.

— Не уходи от вопроса.

Она обернулась у двери.

— Знаешь что, ты прав. Все правы. В моей жизни нет ничего, кроме бизнеса. Я действительно не вижу в этом смысла. Потому что каждый раз, когда я пытаюсь заняться чем-то, кроме бизнеса, меня сжигают.

— Кто? — в ярости воскликнул Генри. — Тони Сэвидж? Этот великий разрушитель сердец? Ты собираешься тосковать по нему всю оставшуюся жизнь? Он сжег тебя?

— Давай-ка уточним, — грозно проговорила Нина. — Если уж кто и сгорел из нас, так это Тони. Не я, а он.

Советую запомнить.

Она громко захлопнула за собой дверь.

Нина проснулась. Ясное прохладное утро обещало стать жарким днем. Впервые за эти годы лондонское утро напомнило ей Бруклин. Лето, когда она просыпалась рано, желая хотя бы несколько мгновений провести наедине с собой, прежде чем отец вылезет из постели и включит кабельное телевидение. Но сейчас она спала на простынях из ирландского льна, на окнах висели занавески от Уильяма Морриса, а не замызганные жалюзи. В это утро она вдруг почувствовала, что должно произойти нечто значительное.

Вдруг Нина вспомнила. Они собираются рискнуть.

И это огромный риск. Один Бог знает, что может пойти не так. Да все что угодно. Во-первых, могла подвести интуиция. А если владельцы магазинов окажутся технофобами? Может быть, деревенские торговцы скорее согласятся полететь на Луну, чем купить компьютерную программу? «Высокие маки» еще недостаточно солидная компания. А если они пустят на ветер несколько миллионов фунтов стерлингов — это все. Им конец. Так же, как лыжной карьере Элизабет. Сейчас Нина шла на самый большой риск. Впервые в жизни у нее есть что-то очень ценное, что можно потерять.

Черт побери! Что это с ней? Нина выскочила из постели и побежала в душ. Она никогда не меняет принятых решений! Решила — вперед! Выиграешь или проиграешь Переехать в Лондон или спать с Тони Сэвиджем.

Начать свое дело или влюбиться в Генри Нэймета…

Она сердито схватила полотенце. «Черт, — подумала Нина. — Я вовсе не влюблена в Генри. Он мне просто симпатичен».

Она отправилась в холл и позвонила Элизабет.

— Эй, детка. Ты проснулась?

— Теперь да.

— Давай, уже без четверти семь. Капитанам индустрии некогда спать. — Нина немного пошутила со своей партнершей, но она слышала боль в ее голосе. Неужели Элизабет уже скучает по Джеку? Надо действительно хорошо знать ее, чтобы под такой рафинированной британской вежливостью что-то расслышать. Элизабет скорее даст себя замучить, но не пожалуется открыто. Тем более о таком личном, как чувства. — Давай, вставай, но не садись в машину, я за тобой заеду. Нам надо встретиться. У меня есть кое-какие новости.

— Замечательно, — сказала Элизабет без всякого энтузиазма.

Нина приехала к Элизабет через тридцать минут. Дом ее находился прямо на Пиккадилли, где царила жуткая толчея. Банковские служащие спешили на работу, навстречу еще одному скучному дню с кофеином и мигренями, но Нину это мало волновало. Свернув на узкую улочку Элизабет, она почти побежала.

— У тебя такой счастливый вид, — заметила Элизабет.

— А ты выглядишь плохо, — ответила Нина.

Элизабет была, как всегда, одета с иголочки, светлые волосы блестели, но она явно проплакала всю ночь.

— Да, я чувствую себя ужасно, — призналась Элиза — бет, опустилась на диван, обтянутый веселым ситчиком, и разразилась слезами.

Нина отложила записи, финансовые проекты и обняла Элизабет.

— Мы с Джеком расстались, — все, что смогла проговорить сквозь рыдания девушка.

— Это ужасно. Он улетел обратно в Техас?